Феномен человека

В.П. Казначеев. ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕКА: КОСМИЧЕСКИЕ И ЗЕМНЫЕ ИСТОКИ

НОВОСИБИРСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

1991

ВЕЛИКИЕ ТАЙНЫ НЕПОЗНАННОГО

Мы начинаем новую книжную серию «Экономика. Нравственность. Экология». Ее должны составить

научно-популярные, публицистические книги, посвященные взаимосвязям и взаимопроникновениям этой

неразрывной, как мы считаем, триады понятий.

Человек, общество и человечество, средства и условия их существования и развития, соединение в

них материального и духовного, земного и «небесного» начал, их взаимоотношения с окружающим миром,

Природой, Вселенной — все это и многое другое составит предмет размышлений наших авторов и,

надеемся, читателей книг задуманной серии.

Первым берет слово академик АМН СССР Влаиль Петрович Казначеев. В последние годы этот

энциклопедического склада ученый приобрел широкую известность и как один из первых серьезных

исследователей неопознанных явлений — таинственных «пришельцев из других миров», НЛО и т. п.

Поэтому мы осмелились предпослать популярному систематическому изложению фундаментальных

исследований и обобщений автора его недавнее (июнь 1990 г.) интервью научному обозревателю газеты

«Советская Сибирь» Р. Нотману.

— Влаиль Петрович! Шквал публикаций о неопознанных летающих объектах задел и «Советскую

Сибирь». В последнее время мы публиковали на эту тему статьи ученого и журналиста, письма

читателей, информации. Одна из них, об НЛО над Затулинкой, вызвала новую серию писем в редакцию. В

них читатели, в частности, просят, чтобы эти события прокомментировали вы, работающий не только

директором Института клинической и экспериментальной медицины СО АМН СССР, но и руководящий

каким-то загадочным комитетом в Москве. Что это за комитет?

— Ничего загадочного в нем нет. Я председатель комитета по энергоинформационному обмену в

природе при Совете научных и инженерных обществ в СССР.

— Но почему комитет работает при общественной организации, а не при Академии наук, например?

— А мы рады и этому: хоть какая-то легализация проблемы, которая многие годы не признавалась у

нас официальной наукой. Как пи странно, но и в науке действует еще принцип «этого не может быть, потому

что не может быть никогда». С другой стороны, Совет научных и инженерных обществ — некая

альтернатива нынешней академической монополии. Она может обеспечить свободу поиска, пойти на риск,

взяться за то, что не признается, отвергается. Если вы думаете, что с лысенковщиной покончено, то вы

глубоко заблуждаетесь. Нынешняя наука как бы исключает из сферы своих исследований человека. И тому

есть очень глубокие и давние причины.

— Какие же? Понимаю, что об этом надо сказать, хотя не уклонимся ли мы от разговора о

неопознанных летающих объектах?

— Нет, не уклонимся. Мы просто придадим ему совершенно необходимую полноту. Дело в том, что

главный объект современного естествознания — косный (или неживой) мир. Наука, изучая его, проникла в

такие тонкие структуры материально-энергетических потоков, что на изучение живого вещества, в том числе

и живого интеллектуального вещества, места практически не остается. Налицо явная асимметрия в

понимании жизни и интеллекта. Целые когорты медиков и биологов обучаются на основании того, что

изучено в физических, химических и других процессах косного мира. А объяснять процессы в живом

веществе за счет того, что открыто при анализе вещества неживого, невозможно, на мой взгляд. При таком

традиционном подходе нас ждут только поражения.

— Но это вроде бы не так уж трудно понять...

— Но совсем и не просто. Пока что в официальной науке разрешается все, когда при объяснении

проблем живого вещества прибегают к той же физике и химии. И не воспринимаются утверждения о том,

что в живом веществе больше неизвестного, чем известного.

— Словом, нужен десант, прорыв. И ваш комитет, как я понимаю, выполняет эту роль. Не так ли?

— Если вспомнить историю отечественной науки, то такой десант уже был. Мы имели в

естествознании, философии блестящее созвездие имен. Вспомним работы Лазарева, Флоренского,

Вернадского, Бехтерева, Чижевского, Васильева и других ученых. Из них следует, что живое вещество,

приемля внешнюю среду и включая, конечно, физико-химические элементы, несомненно, отражает в своей

сущности и неизвестные для нас организации. Причем неизвестны они и в космических масштабах, и в

земных. Мы очень плохо воспользовались тем отечественным пластом естествознания, который переживал

ренессанс во второй половине девятнадцатого и начале двадцатого веков. Из наследия того же Вернадского

1

мы сделали большой бюст, а реально из него наука черпает крохи. Огромные протуберанцы дерзкой

отечественной мысли, поднимавшиеся до космических высот, сгорели попусту, не ускорили пока развития

науки. И особенно науки о человеке. На сегодня ситуация такая. За Уралом, например, никто, в сущности, не

занимается проблемами человека и живого вещества. Усилия направлены преимущественно на

потребительские задачи практической медицины, на проблемы биосферно-гигиенического характера, что,

естественно, необходимо, но это мало нас приближает к тайнам живого вещества.

— Но ведь наверняка кто-то шел поперек, не поддаваясь общему неприятию. Так было всегда в

науке. И ваша ссылка на Вернадского, Чижевского и других ученых — подтверждение тому.

— Конечно. Позволю себе сказать, что и сам я уже сорок лет занимаюсь биофизикой. У нас в

институте изучают клетки, различные организмы животных с целью их взаимодействия. Да еще

взаимодействия друг на друга на расстоянии, в полевых энергетических процессах. Мы изучаем, как

передается биоинформация на расстоянии. Сейчас, в данный момент, у нас оператор находится в Москве, а

клетки под его воздействием меняются в Новосибирске. Недавно мы провели обширный эксперимент, когда

информация шла в Новосибирск из пятнадцати городов страны. Мы ее получаем, воспринимаем, то есть это

достоверный материал. Сейчас с одним из университетов США начата работа по передаче информации. Как

вы понимаете, на весьма большое расстояние.

— Но как же это все-таки происходит?

— Окончательного и единственного ответа у меня нет. Но многое уже просто фиксируется приборами.

Пока, например, можно предположить, что у спящих хромосом, не участвующих в активном синтезе, есть

важнейшая функция — «заботиться» о своего рода голографическом фильме Эти хромосомы как бы

«держат» голографическую пространственно-полевую организацию, а работающие, не Длящие хромосомы,

занимающиеся синтезом, только вписывают в этот топографический фильм белково-нуклеиновые и другие

компоненты.

— Но ведь это иное видение живого вещества, его сущности...

— Аи надо увидеть по-иному, перейти от химии и физики к биофизике, чтобы понять малоизвестные

свойства живого вещества. НЛО, как бы к ним ни относиться,— это не только загадки, тайны, но и стресс.

Человеческий интеллект испытывает недомогание, тревогу, не понимая сущности живого вещества.

— А вы относите НЛО и, скажем так, их «водителей и пассажиров» к веществам живым?

— А почему вы думаете,— ответил вопросом на вопрос академик В. П. Казначеев,— что белково-

нуклеиновая жизнь, которая сейчас известна, единственная форма жизни? Заверяю вас, что есть немало

крупных ученых, которые утверждают, что существуют разные формы живого вещества на Земле. Я тоже

стою на этой точке зрения. Мы так еще мало знаем... Даже о вирусах узнали совсем, в сущности, недавно.