Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время

Что касается контроля, то он стал устанавливаться лишь после официального превращения чрезвычайных комиссий в орудие красного террора. 2 ноября 1918 г. была образована соответствующая контрольно-ревизионная комиссия из представителей ВЦИК, ЦК и МК РКП(б), НКВД и Наркомюста [712]. К этому времени «злоупотребления» чрезвычайных комиссий были уже настолько очевидны, что о необходимости сузить полномочия комиссий заговорили сами большевики (например, Н.В.Крыленко и И.В.Цивцивадзе, отмечавший, что «ЧК не раскрывают преступления, но создают их», то есть действуют провокаторскими методами) [713]. Речь шла о необходимости хотя бы частичной реализации предложений типа предложений В.А.Жданова. Время от времени к ним возвращались, причем всегда больше других возражал Дзержинский.

Руководство ВЧК воспротивилось попыткам подчинить чрезвычайные комиссии советским органам или ограничить их полномочия, заявив, что тем самым деятельность «боевых органов пролетариата» будет сведена к нулю [714]. Осуществлялось лишь некоторое упорядочение их деятельности, исходя опять-таки из опыта охранки. Запись в дневнике директора библиотеки Румянцевского музея Ю.В.Готье точно фиксирует момент этого обращения: 16 октября 1918 г. заведующий следственной частью иногороднего отдела ВЧК М.К.Романов попросил Готье помочь найти «инструкции или правила для жандармов, чтобы правила эти, видоизменив, приложить к теперешнему хаосу, особенно чувствуемому в иногородних чрезвычайных комиссиях» [715]. По-видимому, тогда же сам Дзержинский привлек для консультаций находившегося под арестом В. Ф. Джунковского.

Так оправдалось предчувствие М.Осоргина — члена послефевральской «Комиссии по обеспечению нового строя», занимавшейся разбором «страниц позора старого режима» — документов московской охранки: «…Нарождающийся строй, воздвигнув свои новые тюремные камеры и здания сыска, использует и кладбища прошлого, найдя в них много для себя ценного и поучительного» [716].

Стихийное заимствование в первые месяцы советской власти приемов охранки сменилось систематическим освоением дореволюционного опыта, происходившим на фоне размывания, а затем и полной атрофии нравственных начал или хотя бы ограничителей в политике. Затруднения, с которыми сталкивалась охранка при вербовке осведомителей, были легко устранены, так как установка на массовость доносительства была дополнена фактической обязательностью доносов — сначала для коммунистов, а в 30-е гг. и для беспартийных. При этом число платных секретных сотрудников («сексотов», «негласных помощников», «внештатных сотрудников») непрерывно росло [717]. Зависимость между образовательным и нравственным уровнем личности, создававшая до революции у более культурных слоев населения известный иммунитет от соблазнов спецслужб, исчезла с истреблением и эмиграцией значительной части интеллигенции и с изменением в СССР общественного статуса этого слоя.

Качественно новые черты по сравнению с охранкой приобрела деятельность политической полиции и благодаря безбрежному расширению границ ее ведения, в чем современники убедились уже в 1918–1919 гг. «Революционная охранка ничем не отличается от жандармской. Прежде была в ходу «неблагонадежность». Теперь «контрреволюционность», — записал 16 марта 1919 г. В.Г.Короленко. В начале апреля он уточнил: «Контрреволюция» — это «не только поступок, не только образ действий, а и образ мыслей» [718].

Развитие органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ не было прямолинейным процессом, но колебания в смысле большей или меньшей подконтрольности высшим партийным инстанциям никогда не приводили к отказу от перлюстрации, слежки и провокации. Только провозглашение в 1989 г. горбачевским руководством КПСС идеи создания правового государства обозначило в качестве одной из практических задач радикальную реорганизацию советских спецслужб. На деле она началась лишь после августовских событий 1991 г. В 1993 г. было официально объявлено, что Министерство безопасности Российской Федерации не является механическим преемником КГБ СССР и что прежние структуры политического сыска полностью ликвидированы [719]. Реальная степень перемен уже тогда оценивалась общественностью в лучшем случае сдержанно. Весьма характерна и публичная апелляция работников обновленного ведомства к авторитету Зубатова, сменившая традицию отмежевания от наследства охранки и отразившая их стремление найти опору ведомственному интересу в рамках очередной переоценки истории, нового конъюнктурного «опрокидывания» политики в прошлое [720].

Прошлое не содержит в себе готовых рецептов решения проблем настоящего, но когда современные споры, в том числе и насчет того, возможно ли «на раннем этапе демократии» подчинить политику морали, сопровождаются призывами не абстрагироваться от особенностей русской истории [721], против этого трудно что-либо возразить. При одном условии: история должна предстать перед нами многомерной. Революционное движение в начале XX века, порожденное глубокими общественными противоречиями, не сводилось к Азефам и Малиновским, как не сводилась к их поддержке деятельность противостоящих ему правящих кругов. Эти политические фигуры также выразили по-своему свое время. Вместе с тем оказались правы те, кто видел уже тогда в провокаторстве подобие злокачественной опухоли, особенно опасной для общества, в котором не утвердился приоритет прав личности, не выработана общепризнанная политическая этика. Наследство охранки и ВЧК — это не только законы и инструкции, оно все еще присутствует в массовом сознании. Уже поэтому тема провокации в России не может считаться исчерпанной.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

Абросимов В„М. — 204, 212 Авенар Э. — 207

Азеф Е,Ф. - 4, 6, 15, 17–19, 25, 85, 104, 126, 147, 168, 169, 172, 173, 196, 222

Аксельрод П.Б. — 89, 139, 156

Алданов М.А. — 4

Александр I — 10, 11

Александр II — 11

Александр III — 10

Алексей, см. Бритман А.В.

Алексинский Г.А. — 95, 124, 210

Амиантов Ю.Н. — 9

Андреева М» Ф. — 130

Андропов Ю.В. — 218

Антонов-Овсеенко А.В.

Антошкин Д.В. — 117

Арбатов Г.А. — 218

Арманд И. (Е.Ф.) — 23, 24, 65, 66, 148, 165, 168, 176

Афанасьев В. — 151

Бадаев А.Е.— 5, 6, 35, 94, 95, 101, 105, 113, 114, 148, 152, 190

Байков — 113

Бакунин М.А. — 172

Балашов Ф.А. — 86, 90, 114, 122

Бахурин — 80

Бебель А. - 56, 75, 76, 94, 170

Бедный Демьян (Придворов Е.А.) — 107, 108, 155, 170

Безлепкин А.И. — 89

Бекэадян А.А. — 126

Белецкий СП. — 14, 19, 20, 26, 27, 53, 54, 78, 81. 82, 87, 88. 93. 97, 101–107, ИЗ, 115, 116, 120, 122, 131–133, 141, 143–148, 169, 182, 184, 185, 187, 190, 194, 199–201, 206, 207, 213

Белостоцкий И.С. — 77

Бенкендорф А.Х. — 141

Бенуа А.Н. — 91

Бердяев Н.А. — 91, 214

Берия Л.П. — 209

Бернацкий — 52

Бессонов В.А. — 9

Бисмарк О. — 74

Блок А А. - 14, 15. 192, 194, 213

Богданов (Малиновский) А.А. — 170–172

Бритман А.В. — 149

Бронников В.С. — 58, 60, 62

Бруно Г.И. — 199

Брюн де Сент-Ипполит В.А. — 27, 145–147

Бряндинский М.И. — 69, 70

Булгаков С.Н, — 173, 174

Булкин (Семенов) Ф.А. — 31, 33

Бурзынский — 45

Бурко М.И. — 67, 154, 171, 172

Бурцев В.Л. — 125–127, 149, 159, 160, 168, 187, 188, 190, 191, 193, 194, 206, 207