Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1

В Москве выделилась группа левых эсеров, которая официально вышла из левоэсеровской партии. 18 августа 1918 г. на организационном собрании эта группа объявила себя «народниками-коммунистами», а в сентябре созванная ею конференция образовала партию «народников-коммунистов». Во главе партии стояло Центральное бюро (бывший заместитель председателя ВЧК Г. Д. Закс, А. П. Оборин и другие), издававшее газету «Знамя трудовой коммуны». «Народники-коммунисты» поддерживали Советскую власть, ее мероприятия по борьбе с кулачеством, но вместе с тем по ряду вопросов у них были тактические расхождения с большевиками, порожденные пережитками народнических взглядов.

В Саратове по инициативе губернского комитета и некоторых влиятельных работников левоэсеровской партии (А. Л. Колегаева, А. А. Биценко, М. Доброхотова, А. М. Устинова, В. Безеля и других) сразу же после левоэсеровского мятежа началась подготовка Всероссийского съезда левых эсеров, не согласных с политикой своего ЦК. В опубликованной инициаторами созыва съезда платформе указывалось на недопустимость срыва Брестского мирного договора, террористических актов на советской территории и насильственного захвата власти. Эта группа левых эсеров собралась 25 сентября 1918 г. в Саратове на Всероссийскую конференцию и образовала партию «революционного коммунизма», которая провозгласила тактику «классовой борьбы единым фронтом с большевиками против всех врагов Советской России во имя торжества социальной революции». В состав ЦК были избраны Александров, Биценко, Колегаев, Доброхотов, Устинов, Максимов и Черный. «Революционные коммунисты» издавали в Москве газету «Воля труда». Признавая главной руководящей силой русской революции партию большевиков, они обязались честно сотрудничать с ней, несмотря на некоторые теоретические расхождения.

Не желая порывать с революционными элементами левоэсеровской партии, Советское правительство приняло решение исключать из Советов только тех левых эсеров, которые солидаризировались с авантюристической политикой своих лидеров.

2—7 октября 1918 г. в Москве состоялся IV съезд левоэсеровской партии. Съезд вскрыл всю глубину катастрофического разлада и распада, происшедшего в партии после мятежа. Даже М. А. Спиридонова, игравшая главную роль в организации мятежа 6–7 июля, вынуждена была в письме от 4 октября на имя съезда партии заявить следующее: «Вина ЦК, в частности моя (я бы себя четвертовать дала сейчас за свою вину), в непредусмотрительности, отсутствии дальновидности, которая должна была бы предугадать возможные последствия акта (Спиридонова имела в виду убийство Мирбаха. — Д. Г.) и заранее нейтрализовать их». Высказываясь против применения в будущем террора в борьбе с большевиками, Спиридонова предлагала своей партии принять «защитный цвет», чтобы избежать в дальнейшем ударов со стороны большевиков.

В обстановке разногласий упорствующим лидерам левоэсеровской партии все же удалось протащить на съезде решение о продолжении борьбы с большевиками. А на местах многие левоэсеровские «активисты» продолжали антисоветские выступления.

13 октября 1918 г. в Петрограде на общем собрании 2-го Балтийского экипажа часть моряков настояла на принятии резолюции в поддержку левоэсеровских требований. Под влиянием антисоветской агитации матросы арестовали своих командиров и комиссаров, выбрали новых, вышли вечером на площадь перед Мариинским театром и, заставив администрацию театра предоставить им духовой оркестр, направились на набережную Невы. Демонстранты обратились к матросам всех кораблей с призывом примкнуть к ним. А когда к ним прибыл главный комиссар Балтийского флота И. П. Флеровский, они чуть не избили его. Вскоре, однако, демонстранты были окружены и обезоружены.

Как выяснила Петроградская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, «организатором выступления был Петроградский комитет партии левых эсеров, ибо резолюция, принятая матросами 2-го Балтийского экипажа, была выработана при участии членов комитета и единогласно одобрена затем на Петроградской конференции партий, которая послала приветствие матросам. Кроме того, печатание резолюции происходило на ротаторе в помещении Петроградского комитета, и Петроградский комитет посылал на матросские митинги своих партийных агитаторов».

Руководил выступлением моряк Черноморского флота, левый эсер Я. А. Шашков, приехавший в Петроград 9—10 октября. Используя недовольство части матросов в связи с нехваткой продовольствия и обмундирования, он перешел к обычной левоэсеровской агитации и увязал свою «работу» с деятельностью членов Петроградского комитета партии левых эсеров. Организаторы этого авантюристического выступления понесли заслуженное наказание.

В ноябре 1918 г. Обвинительная коллегия Верховного трибунала сформулировала обвинение против руководителей июльского мятежа левых эсеров в Москве. М. А. Спиридонова, И. А. Майоров, П. П. Прошьян, Я. М. Фишман, Б. Д. Камков, В. А. Карелин, В. Е. Трутовский, Д. А. Магеровский, Л. Б. Голубовский и Д. А. Черепанов обвинялись в том, что они, будучи членами ЦК партии левых эсеров, являлись инициаторами и организаторами мятежа. Суду подлежали также Ю. В. Саблин, Д. И. Попов, Н. А. Андреев и Я. Г. Блюмкин.

Участникам заговора, и прежде всего Карелину, Прошьяну, Саблину, Попову и Камкову, было предъявлено обвинение и в том, что они задержали и обезоружили находившихся при исполнении служебных обязанностей председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, его помощника М. Я. Лациса, председателя Московского Совета П. Г. Смидовича, а также отдали распоряжение о задержке и аресте ряда других видных советских работников. А когда стало ясно, что выступление потерпело неудачу, Саблин и Попов организовали вооруженное сопротивление советским войскам.

В общей оценке действий мятежников, данной Обвинительной коллегией Верховного революционного трибунала, подчеркивалось, что убийством Мирбаха обвиняемые создали для Советской республики — угрозу быть раздавленной превосходящими силами германского империализма в момент, когда собственные военные силы республики были еще не в состоянии оказать должного сопротивления, и подвергли этим русский пролетариат и крестьянство опасности очутиться под властью буржуазии, восстановленной при помощи немецких войск. С помощью вероломства, лжи и клеветы они еще более усугубили эту опасность, создав для всех контрреволюционных сил благоприятные условия выступления против Советской власти, и объективно сами оказались в рядах врагов революции в качестве их деятельных и наиболее активных пособников.

27 ноября 1918 г. дело левых эсеров было рассмотрено Верховным революционным трибуналом под председательством О. Я. Карклина и при участии обвинителя Н. В. Крыленко.

На суд были доставлены только Спиридонова и Саблин; остальные обвиняемые от суда скрылись. Спиридонова и Саблин заявили, что они возражают против судебного разбирательства, так как, по их мнению, здесь будто бы «происходит суд одной партии над другой». Верховный революционный трибунал отклонил этот отвод.

Н. В. Крыленко в обвинительной речи подчеркнул, что «партия левых эсеров… в настоящее время умерла, но остались определенные лица, с которыми необходимо бороться, когда они становятся вредными», и потребовал высшей меры наказания для начальника левоэсеровского отряда при ВЧК Попова, изменившего своему служебному долгу. Мерой наказания для других обвиняемых Крыленко считал возможным лишение свободы и высылку за пределы Советской республики.

Признав обвинения, предъявленные в заключении Обвинительной коллегии, доказанными, Верховный революционный трибунал приговорил: Попова объявить врагом трудящихся, стоящим вне закона, и при поимке и установлении личности расстрелять; Прошьяна, Камкова, Карелина, Трутовского, Магеровского, Голубовского, Черепанова, Блюмкина, Андреева, Майорова, Фишмана — к тюремному заключению на три года с применением принудительных работ; Спиридонову и Саблина — к тюремному заключению на один год, учитывая «их особые прежние заслуги перед революцией».