Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века

По сути, дворники находились в двойном подчинении: у домовладельца (как работодателя) и у полицейского пристава – «в отношении исполнения обязанностей по уличному надзору». Косвенная принадлежность к МВД заставляла предъявлять к кандидату на пост у ворот дополнительные требования – он должен был быть не моложе 21 года, не иметь судимостей и эпизодов в биографии, дававших повод усомниться в его благонадежности. Прежде чем приступить к работе, свежеиспеченный дворник представлялся полицейскому начальству.

О том, какую важную роль власти отводили дворникам в борьбе с преступностью, свидетельствует обращение пристава 1-го участка Тверской части, разосланное домовладельцам весной 1910 года:

«За последнее время зарегистрировано несколько случаев дерзких краж из квартир, совершенных преимущественно днем. Злоумышленники под разными предлогами пробираются во дворы, на парадные и черные лестницы и тут с помощью подобранных ключей, отмычек или иных орудий открывают двери, входят в переднюю и совершают там, а если в квартире никого нет, то и в других комнатах, кражу, преимущественно одежды. Бывали случаи, когда парадные входы находились ими даже совершенно отпертыми, что, конечно, облегчало их задачу. Ворует праздношатающийся элемент, которого, по-видимому, в настоящее время в Москве довольно много.

Для искоренения этого зла с моей стороны приняты зависящие меры. Обращено особое внимание околоточных надзирателей, городовых и ночных сторожей, подтверждены и расписаны обязанности по наблюдению за безопасностью и дворникам, которых я для этого специально собирал 2 февраля. Но, как бы внимание чинов полиции ни было напряжено, без содействия обывателя и вообще общества выполнение этой задачи почти немыслимо, и именно потому, что кражи совершаются днем и со дворов, а не ночью и не с улицы, когда и где злоумышленник, несомненно, был бы замечен постовыми нижними чинами полиции.

Ввиду изложенного, позволю себе обратиться к вам с покорнейшей просьбой принять к сведению и неуклонному исполнению следующее:

1) В течение дня не рассылать всех до одного из дворников по вашим делам, а иметь при этом в виду, чтобы один из них всегда находился на дворе и следил бы за всяким подозрительным элементом, спрашивал его о цели появления во дворе и, в случае сомнения, отправлял его в участок.

2) Иметь ворота и калитки днем по возможности запертыми и без звонка их не открывать. Точно так же должны быть заперты по возможности и парадные, а тем более двери, ведущие в квартиры с парадных и черных лестниц, о чем надлежит объявить, хотя бы через дворников, всем квартирантам.

3) Если условия позволяют, установить денное дежурство по двору.

4) С 11 ч. ночи все входы во двор должны быть безусловно закрыты.

5) Вменить в обязанность швейцарам не оставлять парадных без присмотра, а также обходить лестницы чаще и удостоверяться, не открыта ли дверь какой-нибудь квартиры; в случае же обнаружения сего напоминать квартирантам и требовать закрытия.

6) Если представится возможность иметь в парадных коридорах швейцаров, где их нет теперь, то благоволите нанять таковых».

Первейшим требованием к дворникам со стороны полиции было знание в лицо всех жильцов своих домов и непрерывное наблюдение за тем, чтобы никто из них «не укрывал у себя не заявленных полиции людей». Домовладелец, у которого обнаруживались квартиранты без прописки, мог быть подвергнут штрафу в 500 руб. или аресту до трех месяцев. Такое же наказание грозило ему за то, что он своими распоряжениями препятствовал дворникам осуществлять надзор за порядком.

Вместе со всей прочей работой на плечи дворников ложилась обязанность регулярных ночных дежурств: в апреле – августе с 11 ч. вечера до 5 ч. утра, в остальные месяцы с 8-ми вечера до 6-ти утра. Дворнику, заступившему на дежурство, следовало быть трезвым, иметь на шапке бляху с номером, а при себе свисток. Как работники метлы относились к этой тяжелой обязанности, поведал упомянутый выше герой рассказа «На посту»:

«Вот... опять сиди!.. Сиди и соблюдай... Эх!.. И к чему, эта, теперича выдумка, чтобы дворнику и то-ись дежурить?.. И городовой есть для дежурства, и подчасок, и, к примеру, ночные... а то дворник?.. Дворник сейчас, что и какая есть евойная обязанность? Он и прибери, и подмети, и синезацию наблюди, он с жильцом обойдись, и насчет беспорядку, и в участок иди, и все прочее – уйма делов! Так вить – нет, ты еще и на дежурство! Все-то ты наладил, всякую, то-ись, дворницкую обязанность справил, – ну, и ложиться бы тебе спать... Так вить нет – ступай еще на дежурство!.. А когда же, к примеру, спать? [...]

Вон намедни был я на дежурстве... стою, это, я да ночной, да городовой Лаксеичь по-дошед. Ну, стоим, этто, и калякаем промежду себя. Вдруг, откедева ни возьмись, наш помощник, стало быть, пристава. «Этта что? Вы почему своим делом не занимаетесь, болваны?! Оштраховать штобба захотели?!» – «Ваше высокородие, – грю, – за что же такоича, будьте милостивы, штраховать?» – «А за то, грит, коли ты на дежурстве, – не веди, болван, праздничные разговоры!..» Чю-юдно!.. «Праздничные разговоры!» А мы и вовсе так себе, по пустякам балакали. Ликсеяч, грит, уж оченно, грит, Аксинья, которая у вас из седьмого номеру куфаркой, толстомордая. А я ему грю, что из пятого Домна много жирнее. Только и всего... А помощник грит: «праздничные разговоры, штрах!..» Вот она, жисть-то, какая! Ты и дежурь, и спать не смей, и штоба без разговору. А без разговору и вовсе заснешь. Ты сел, а тебя сон-от так и этак и тянет...»

«Ночные», упомянутые в монологе дворника, – ночные сторожа, которых, согласно требованиям закона, домовладельцы были обязаны нанимать в помощь постовым городовым. Они также подчинялись полиции, но в отличие от дворников выполняли функции подвижного дозора. Обходя порученные им участки, ночные сторожа должны были наблюдать за всем происходящим, а услышав тревожные свистки городовых или дворников, спешить к месту происшествия, чтобы оказать помощь в задержании нарушителей порядка. Подобранного на улице пьяного «ночной дозор» должен был тащить до границы поста, где передавал на руки другим сторожам, а те, в свою очередь, следующим, и таким эстафетным образом доставлять «тело» в полицейский участок.

Отбор в дворники и ночные сторожа был довольно строгим, поскольку они в определенной мере считались сотрудниками полиции, тем не менее среди них были нередки случаи нарушения закона. Дворников уличали в том, что они пускали на ночлег людей без паспортов; сторожа заступали на дежурство пьяными, избивали прохожих. В полиции пришлось завести специальный реестр, куда заносились фамилии горе-«сотрудников», уволенных за проступки. Ввести такой учет понадобилось после того, как выяснилось, что «штрафники», потерявшие место в одной части города, поступали на такие же должности в других районах.

В дореволюционной Москве дворники «со стажем» представляли собой определенный социальный тип. Присущие ему специфические черты описал В. А. Гиляровский в рассказе «Старший дворник»:

«Когда же приезжал на двор управляющий, старший дворник из Юпитера обращался в лакея и бегал без шапки. При ремонтах дома ходил пить чай с десятником и получал подачки с подрядчиков, чтобы смотреть сквозь пальцы на работу.

Сами хозяева дома, вверявшиеся управляющему, никогда не посещали своих многочисленных домов, разбросанных по Москве, и, таким образом, старший дворник был вершителем судеб своих подчиненных и властью над мелкими жильцами.

Лет за десять своей службы он сколотил изрядный капиталец, который приумножал поборами, не давая заживаться швейцарам, ибо каждый новый швейцар платил ему по четвертной за принятие на должность.

Управляющий, человек с хорошими средствами и занятый своими коммерческими делами, не входил в эти мелочи и вполне доверялся старшему дворнику».