Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944

Основное ядро 6-й дивизии (без приданного ей 58-го полка) в ночь с 25 на 26 июня согласно приказу оставило занимаемые ею до сей поры позиции, чтобы образовать новый фронт за рекой Добасна. С наступлением утра разгорелся ожесточенный бой вблизи КП 37-го гренадерского полка. При попытке отбить у русских занятое ими село западнее Кабановки от пулевого ранения в голову в ближнем бою погиб командир полка полковник Бойе. Сам же 37-й полк понес в этом бою тяжелые потери. Саперный батальон дивизии за несколько дней построил через Добасну мост, выдерживающий нагрузку в 24 тонны. Поздним вечером большой мост на шоссе Жлобин-Бобруйск в последний момент был взорван обер-фельдфебелем Мёллером, хотя русские танки уже стояли на мосту и перед ним.

Имея совершенный хаос в своем тылу, дивизия сражалась против ударов все усиливающегося врага с северо-восточного, восточного и южного направлений. Связь с вышестоящим командованием была потеряна. Наконец, 26 июня по радио был принят несколько обескураживающий приказ: «6-й пехотной дивизий взорвать и уничтожить все имущество и со стрелковым оружием в руках пробиваться в северном направлении на соединение с правым флангом 4-й армии, располагающимся у Бацевичей на реке Ольса». Ранним утром 27 июня основная масса дивизии вела тяжелый бой с врагом по другую сторону реки Ола вдоль шоссе Жлобин-Бобруйск. Как и было приказано, все тяжелое вооружение, включая и полностью исправные и имеющие значительные количество боеприпасов артиллерийские орудия и т. п., было уничтожено. В сгущающихся сумерках дивизия, после последнего обсуждения ситуации в местечке Кумы, что в 20 километрах восточнее Бобруйска, на котором всем командирам было определено направление движения и указаны цели, выступила в свой последний поход.

18-й гренадерский полк с саперной ротой, штурмовым орудием и истребительно-противотанковым взводом образовал арьергард. С ходу миновали шоссе Рогачев-Бобруйск, затем быстрыми ударами расчистили себе дорогу, стерев с лица земли занятые врагом села. Неизвестными остались солдаты, унтер-офицеры и офицеры, проявившие образцы храбрости. Вахмистр 6-го артполка тремя выстрелами из своего карабина уничтожил расчет русского противотанкового орудия, которое держало под своим огнем шоссе, а затем сам пал в бою. И это лишь один пример из многих.

Дивизия двигалась в основном в северном направлении, подчиняясь рельефу местности, так что всю дивизию, вытянувшуюся в длинную колонну, можно было рассмотреть только с относительно возвышенного места. При этом наблюдатель с такого возвышенного места вскоре заметил бы, что эта длинная человеческая колонна постоянно тает, поскольку, обнаружив ее, справа и слева вдоль нее также двигаются русские механизированные части с противотанковыми орудиями и пулеметами. Оттуда, с высот, они вели огонь по двигающейся дивизии и делали постоянные попытки перекрыть ей путь. За всеми ранеными самоотверженно ухаживал старший дивизионный врач доктор Лоренц, и то, что все они вместе с телегами, на которых их везли, завязли в болотах, нельзя поставить ему в вину. Доктор Лоренц застрелился, получив ранение в область таза, его помощник и заместитель доктор Шульц также покончил с собой, будучи ранен в живот.

На шоссе Могилев-Бобруйск более или менее успешно развивавшийся до этого момента прорыв дивизии был остановлен. Неприятель поспешно подтянул сюда свои механизированные и танковые части и занял позиции. После нескольких последовательных, но неизменно отраженных немецких атак до сих пор единый удар германских частей разбился на отдельные акции. Атакующие несли крайне тяжелые потери, многие пехотинцы пали в попытках вырваться из этого окружения, другие с тяжелыми ранениями остались после боя лежать на земле. Получившие тяжелые раны полковник Хёке, командир 18-го полка, и капитан Гайзель, командир саперного батальона, были перенесены в одну из деревенских хат, в которую затем попал снаряд.

Остатки частей дивизии, которым удалось перебраться через шоссе, смогли отыскать командира дивизии и ближе к вечеру 28 июня все-таки выйти к намеченному месту. Однако по ходу движения еще державшиеся вместе части перемешались с другими в совершенном беспорядке. И прежде чем удалось составить представление о силах и позициях неприятеля и изготовиться для движения на Бацевичи, в сгустившихся сумерках на германские части со всех сторон обрушился огонь, и немцы только теперь сообразили, что многократно превосходящие (как же без этого. — Ред.) их силы врага либо поджидали их здесь, либо были в спешном порядке сюда подтянуты. В ходе этого боя, который продолжался вплоть до рассвета следующего дня, дивизия была полностью уничтожена.

Командир дивизии генерал Хейне со своим начальником штаба старшим лейтенантом Аренсом и одним ефрейтором все же смогли добраться до западного берега реки Ольса, где и были взяты в плен.

Лишь отдельным, совсем крошечным группам солдат, как, например, из состава 18-го гренадерского полка, удалось пробраться в Бобруйск по железнодорожному мосту. Здесь одна часть из них некоторое время вела безнадежную борьбу с окружавшим их противником, другая часть — присоединилась к готовящемуся прорыву из Бобруйска. Вышедшие из окружения солдаты были собраны командиром 6-го артполка и вывезены в Варшаву — для этого хватило всего двух грузовиков. И лишь совсем немногим военнослужащим дивизии удалось после нескольких недель скитаний по занятой русскими территории, пройдя сотни километров, все же выйти к переднему краю германской обороны...»

35-я пехотная дивизия

«После того как 23 июня все атаки были отбиты, противник в 4.00 утра 24 июня после часовой артподготовки нанес мощный удар на участке фронта дивизии и смог прорвать линию фронта. На следующий день основная масса дивизии, у которой были разбиты все средства связи и части которой перемешались, отошла на запад и 26 июня у местечка Оземля (примерно в 40 километрах южнее Бобруйска) была окружена намного превосходящими силами противника. После уничтожения всех транспортных средств, тяжелого вооружения, снаряжения и документов бойцы дивизии лишь с легким стрелковым оружием в руках и с криком «Ура!» прорвали кольцо русского окружения и единой колонной с боями направились к реке Птичь, чтобы через краткое время занять там новые позиции. В дальнейшем остаток дивизии сражался среди непроходимых припятских болот, постоянно преследуемый вражескими танками и испытывая удары с флангов, но все же двигался на юго-запад. Благодаря высоким темпам продвижения противнику не удалось направленным с севера на юг ударом отсечь большую часть дивизии при выходе из болотистой местности...»

36-я пехотная дивизия (268-й артиллерийский полк)

«26 июня началось мощное советское наступление также и на участке фронта дивизии. Увы, не помогло и то, что дивизия, которой для поддержки был придан 268-й артиллерийский полк, удерживала свои позиции в течение трех дней, — рухнул весь фронт группы армий «Центр». В этой катастрофе пришел конец и 268-му артполку. Орудия и снаряжение были взорваны или приведены в негодность на подходе к Березине напротив Бобруйска. Около 2 тысяч офицеров и артиллеристов попали в плен, из которого вернулись только немногие, большинство же расстались с жизнью в советских лагерях для военнопленных. Примерно 700 человек погибли в боях или пропали без вести. Только отдельным солдатам удалось добраться до германских позиций...»

Уже через 10 дней это одно из самых крупномасштабных сражений в истории войн подошло к концу. К 28 июня бывшей группы армий «Центр» уже не существовало, все окруженные армии не располагали более сколько-нибудь боеспособными частями, германский фронт протяженностью около 350 километров (по кратчайшему расстоянию) перестал существовать.

Теперь даже Гитлеру и Верховному командованию вермахта должно было стать понятно, что в основе катастрофы на фронте лежали их собственные ошибки планирования и совершенная недооценка Советов.