Пестрые истории

Вожди племен приняли назначение, не смущаясь тем, что ни один из них не умел ни читать, ни писать.

Они, впрочем, были первыми, кому король Орели I вручил большой крест учрежденного нм заодно ордена Стальной Короны. Это была высокая награда, потому что согласно уставу только десять высших чиновников и десять военачальников могли получить этот орден: стальной крест, выполненный в форме созвездия Южного Креста в венке из дубовых листьев, на красной ленте с окантовкой стального серого цвета.

Число простых служащих и военных устав мудро не ограничивал.

Итак, король Орели I во второй раз взялся было нести достижения цивилизации в южноамериканские пампасы, если бы ие его заклятый враг — государство Чили, которое опять выступило против него.

1 февраля 1870 года чилийский генерал Пинто послал ультиматум вождю, военному министру Квилапану, чтобы в пятнадцатидневный срок ему выдали авантюриста Орели Антуана, который смеет называть себя королем Араукании.

Ультиматум разгневал гордых племенных вождей, теперь они уже душой и сердцем встали за своего короля и даже не удостоили генерала ответом.

Тогда Пинто выслал батальон своих солдат: он-де не собирается воевать, просто хочет схватить Орели и снести ему голову.

Воинственные вожди племен заступили путь солдатам Пинто, а сам король Орели отдал приказ окружить чилийскую команду и не давать им возможности маневра до тех пор, пока не иссякнут запасы продовольствия и солдаты не изголодаются, а тогда схватить и вместе с офицерами перевешать, но не как солдат регулярной армии, а как банду наемных убийц.

Таким образом, положение опасно обострилось. Что произошло после обмена столь жестокими приказами, мы не знаем. Здесь в истории короля Орели обнаруживается пробел. Возможно, чилийцы выступили с превосходящими силами, возможно, вожди племен отшатнулись от своего короля, потому что ему неоткуда было взять денег: достаточно сказать, что их отношения настолько испортились, что жизни короля стала угрожать непосредственная опасность.

Ему пришлось бежать.

После многих превратностей в августе 1871 года он вновь заявился во Францию. На этот раз он обосновался в Марселе, естественно, не успокоился и опять стал рассылать свои призывы о подписке на 30-миллионный заем.

Случайность, конечно, но следующий поворот его судьбы очень уж напоминает судьбу Теодора Нейхофа.

И в третий реи он отправился, чтобы занять свое королевское место.

Из затеи с 30-миллионным займом, конечно же, ничего не вышло, но ему каким-то образом удалось подбить на это дело четырех богатеньких французов. Он раздобыл оружие и начеканил монеток по 10 сантимов с такой надписью: Орели I, король Араукании и Патагонии. На обратной стороне монеты стояло: Nouvelle France, 1874. То есть своему королевству он присвоил название Новая Франция.

Летом 1874 года, снарядившись должным образом, под именем Джона Пратта он прибыл в Буэнос-Айрес, а отсюда отправился дальше, в Патагонию.

Но злонамеренное Чили помешало и в третий раз. Чилийское правительство узнало, кто скрывается под псевдонимом, и попросило аргентинское морское ведомство отправить за Праттом-Орели военный катер. Катер догнал его в открытом море и вернул в Буэнос-Айрес.

Некоторое время Орели продержали взаперти, просто не зная, что с ним делать, а потом выпустили и отправили назад, во Францию.

Но его фантазия все еще не отпускала туманного образа трона Араукании. Сам-то он уже отказался занять его, потому что нищета и болезни доконали его. Он попал в больницу в Бордо и 28 сентября 1878 года скончался.

Однако перед кончиной он позаботился о династии: своим преемником назначил племянника Лавиарда, который под именем Ахилла I взошел на трон Араукании… у себя дома, в Реймсе. Его деятельность как правителя исчерпывалась тем, что он раздавал ордена Стальной Короны разных степеней, смотря по тому, какой дурак сколько заплатит. В 1902 году с его смертью династия Орели I пресеклась.

В 1903 году, 12 июня, яхта «Фраекита» бросила якорь у западных берегов Африки, возле мыса Юби, лежащего к востоку от Канарских островов. Что искал прибывший на этом первоклассном пароходе человек в этом диком краю, в пустыне Сахаре, где лишь несколько нищих арабских поселений ютились среди нескольких жалких куп деревьев, прозванных оазисом?

Он искал себе империю.

Жак Лебоди, хозяин яхты, навсегда оставил Париж, где с кучей миллионов, заработанных его сахарными заводами, он вкусил прелестей великосветской жизни, в том числе и любви. Сияние миллионов освещало дорогу во дворец Лебоди наипрекраснейшим женщинам Парижа. Одну из них, опереточную диву Маргариту, Пелье даже взял замуж. Про запас содержал звезду тамошнего полусвета Лину Кавальери, чей портрет и поныне улыбается нам со страниц иллюстрированных великосветских журналов того времени.

Можно понять: человек пресытился, ему хочется чего-то остренького. Но этот человек с миллионами поехал не за новыми впечатлениями, которые смогли бы оживить течение его однообразной жизни, он навсегда покинул свою родину.

Столь необычное решение было вызвано совсем крохотной причиной. Миллионер, хозяин дома, разошелся во мнении со своей дворничихой. Подробности остались неизвестны, но произошло что-то вроде ссоры, Лебоди даже ударил эту женщину, за что она плеснула какой-то подозрительной жидкостью на хозяйскую шею, более того, за побои она потащила его в суд.

Тут сахарный Крёз страшно возмутился. Что это за страна, где такое возможно, где закон не делает разницы между людьми, где всякий судья может наказать некоронованного короля парижского высшего света (и полусвета тоже) как какого-то заурядного уголовника.

Раз так, тогда он добудет себе настоящую корону.

Как знать, этот ли случай подбил его на столь масштабный проект или он уже и раньше вынашивал подобные планы. Как бы там ни было, когда он ступил на берег возле мыса Юби, в его богатом воображении на месте песчаной равнины возникли вдруг оазисы и плодородные поля; он увидел города, дворцы, железные дороги, арыки (каналы) с живительной водой — одним словом, ему представилась новая, процветающая империя, хозяином которой станет он, Жак I, император Сахары.

К этому, казалось бы, фантастическому проекту он приступил, однако, со всей серьезностью.

Для начала он взял на службу некоего Мохаммеда Шами, бывшего секретаря великого визиря марокканского султана, и поручил ему донести его идею до шейхов арабских поселений. И нашлись двенадцать старейшин разных племен, которые с искренним воодушевлением готовы были принять месье Жака в качестве своего императора, за соответствующее вознаграждение, разумеется. Будущий властитель пообещал также, что в его будущей столице, которую он окрестил Троей, для будущих его подданных-мусульман построит богатую мечеть. И чтобы это не казалось пустым обещанием, он в самом деле заказал в Италии мрамор и разные строительные материалы для мечети и будущего императорского дворца. Инженеры и прочие специалисты-техники стали прибывать в пустыню; они обозначили место будущей столицы, ее улицы, они чертили, измеряли, делали расчеты, готовя великолепные проекты.

Поскольку будущие подданные были магометанами, месье Жак счел целесообразным самому пококетничать восточными обычаями.

Мохаммеду Шами было поручено приобрести для императора Жака и его придворных роскошную восточную одежду. Однако в этом вопросе между императором и его агентом возникли первые серьезные расхождения, что выяснилось из следующего письма, которое адъютант месье Жака направил Мохаммеду Шами: