Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)

- это стремление к познанию окружающего мира. Вот собака, - она всегда остается собакой, - она достигла уровня собаки. Человек, в этом смысле, еще не является в полной мере человеком. Он еще с очень маленьким КПД работает. Он еще - некий зародыш, который может во что-то эдакое развиться. У него огромный потенциал.

В: - Мне рассказывали, что вы владели различными сиддхами...

А: - Да, я могу ходить босиком по раскаленным углям. Я могу вылизывать раскаленную добела железку. Еще в передачах Невзорова, в конце восьмидесятых годов, показывали, как раскаляется добела лом, после этого Невзоров от него прикуривает, а я этот лом вылизываю. Пар идет и все такое. Я потом язык показываю, - все нормально, никаких ожогов. Есть еще заснятые кадры, где я ложусь голой спиной на кучу разбитых стекол, на меня подъемным краном погружают плиту бетонную, на которую одним колесом заезжает здоровая машина, грузовик. Я встаю, - нет ни одной царапинки, а от стекол - мелкие кусочки. Я могу, в частности, останавливать сердце на какое-то время...

Но, опять-таки, - область применимости этих сиддх, - ну могу я это показать на сцене, по телевизору. Это - некий побочный продукт, который возник, как некий этап. Я не ставил себе таких задач. Вот аналогия образная:

заснеженное поле и где-то рядом - елочка. И человек к ней идет. Но следы все-равно остаются. Так вот, по следам, которые остались, можно судить, -прошел человек это или не прошел. Все эти сиддхи - не более, чем следы...

Опять же, приведу в пример мой идеал интеллекта - академика Зубова. Предположим, есть некая математическая задача - какой-нибудь неберущийся интеграл. Сидишь, сидишь над ним, при помощи компьютера пытаешься его взять, - никак. Приходишь к Зубову; - посидит, подумает несколько минут и дает готовый ответ! Само по себе взятие интегралов - это вещь в себе, она не нужна, но, в процессе работы, Зубов это умеет и пользуется, когда надо. И то, на что мне потребуются долгие дни и компьютер. Зубов решает в уме за несколько минут. Это - след. Не самоцель. Это - показатель того, сколько человек работал в математике, какой опыт накопил...

В: - Что для вас является Духовным поиском?

А: - Нужно определить понятие Духовности.

В: - Каждый ведь это определяет по-своему. Хочется от вас услышать, чем это является для вас.

А: - Вот тут и получается та ситуация, которая сейчас происходит. Если каждый будет определять по-своему, то мы ничего, кроме психбольницы не получим. Когда речь идет о любого рода исследованиях, любого рода деятельности, - мы четко должны иметь однозначное общее определение. Когда я говорю "стол", - всем понятно, что это не диван, не ложка и не трамвай. Если, например, есть в математике понятие "синус" и мы спрашиваем у студента на экзамене, что это такое, а он не знает, а говорит - "Я считаю...", то, извините, - двойка! И это совершенно правильно. Нужно четкое определение.

В: - Вы можете дать такое определение?

А: - Я не берусь говорить, что то определение, которое я сейчас дам, -это абсолютно правильное определение, которое нужно принять за общий канон. Точку зрения удобно иметь. Чем меньше знаешь, тем больше точек зрения имеешь. Как ученый, я не буду говорить - "Я считаю...". Я буду говорить о том, что я знаю и что я не знаю. Я буду исходить из определения, которое дал профессионал - Гурджиев. Он дал четкое определение и я могу только повторить его: - "Духовным развитием называется приобретение человеком качеств и свойств, которых у него нет от природы и которых он может достигнуть только упорным трудом". Гурджиев дал хорошее определение.

В: - Вы знаете профессионалов в области Духовного развития, которые сейчас живут в России?

А: - С позиций определения Гурджиева, - нет, не знаю. Утверждающих, что они таковыми являются - очень много. Как правило, чем меньше знают, тем больше утверждают.

В: - А не в России?

А: - Не в России - тем более. Наименее компетентны в этом отношении -индусы. Хотя, воспринимают их, к сожалению, серьезно. Особенно, чем больше у них всяких титулов: Гуру, Свами, Парамагамза, Шри...

Вот есть великий-перевеликий йог Шри Парамагамза Рамакришна. Смотрим: у человека эпилепсия, целый ряд действий, которые психиатрия рассматривает, как тяжелейший диагноз. В конце концов, он в сорок четыре года умирает от рака горла. Встает вопрос, - зачем нам такая йога, от которой наши люди будут умирать в сорок четыре года? Мы без всякой йоги это можем...

Или берем другого: - Свами Вивекананда. Великий йог - ученик Рамак-ришны. Умирает от диабета в тридцать шесть лет. Опять вопрос, - зачем нам такая йога?

В: - В начале девяностых на Васильевском острове был Центр йога Иванова. Что с ним сейчас?

А: - Было время, когда в политике нашей страны поощрялась инициатива. Помните времена создания кооперативов? Очень многие люди обувь шили, мешочки плели, пирожки пекли. Все вдруг стали очень трудолюбивыми. Стали что-то делать и стали зарабатывать. Фотографии кто-то делал... Вот я, например, обслуживал, как фотограф, девочек в общежитии. Делал я классные снимки, специалист высокого класса. Снимок стоил два рубля. Девочке нужно фотографию мальчику в армию, другому мальчику, - в другую армию, родителям в деревню, третьему мальчику, который здесь... Вот уже четыре фотографии - восемь рублей. Она честно работает на своем ткацком станке, зарабатывает триста рублей и может себе позволить, чтобы специалист моего класса сделал ей красивую открытку с ее лицом. Понимаете? А я пришел к ней, ее сфотографировал: - одну, с подружками, - как она хочет, - хоть пьяную, если она захочет.

Но потом политика государства пошла такая, что если ты заработал десять рублей, - то одиннадцать рублей - отдай. И это стало невозможно. Пока труд облагался меньшими налогами, мой научно-исследовательский Центр существовал.

В: - Чем занимался ваш Центр?

А: - Мы занимались наукой. У меня в Центре работали либо студенты, либо аспиранты. И, если были люди без образования, то сейчас они уже стали, благодаря работе в моем Центре, либо студентами, либо аспирантами. Читались лекции. Давалась информация по йоге. Велись исследования. Семь лет Центр просуществовал, но потом закрылся.