Сталинград: Записки командующего фронтом

В этой угрожающей боевой обстановке командованию необходимо было предпринять неотложные меры.

Опытный врач, изучая недуг своего пациента, находит лучшие средства для лечения и момент, когда они дадут положительный результат. Так и военачальник изыскивает и своевременно принимает надлежащие решения, способные улучшить тяжелую, подчас кризисную обстановку, в которой оказались его войска.

В то время обстановка становилась с каждым днем все более угрожающей. Средства, применявшиеся нами ранее, теперь уже не могли улучшить ее.

Наши прежние контрмеры, и в первую очередь контрудары, наносившиеся с севера, производились в непосредственной близости от основной арены боев (это, конечно, не было для нас минусом), но противник сразу же, как только спадала наша активность, возвращал свои силы для нажима на Сталинград. Немецкое командование имело возможность очень быстро совершать подобные перегруппировки, производя несложный маневр по коротким внутренним линиям; для вражеской же артиллерии, в сущности, никакой перегруппировки не требовалось: простым поворотом траектории с севера на восток она нацеливалась в требуемом направлении. Таким образом, открытие огня артиллерии по Сталинграду зависело главным образом от быстроты переноса наблюдательных пунктов с одного направления на другое.

В такой обстановке и потребовалась новая контрмера. Такой контрмерой могли явиться контрудары, предпринимаемые где-то далеко на фланге, на более значительном расстоянии от Сталинграда. В этом случае противник, боясь за свой фланг, вынужден будет снимать часть ударных сил с главного направления для парирования таких контрударов, в результате чего будет ослаблен вражеский натиск на Сталинград.

Первый контрудар было решено осуществить силами 51-й армии (командующий Труфанов) и 57-й армии (командующий Толбухин) в районе межозерных дефиле (схема 12), занятых немецко-фашистскими частями, с целью возвращения этих дефиле.

Каждая из этих двух армий наносила контрудар группой в составе двух дивизий, правда небольшого состава, на узком участке фронта в направлении на межозерные дефиле. Части товарища Толбухина должны были захватить [220] и прочно укрепить промежутки между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак; главный удар они наносили на участке между озерами Цаца и Барманцак. Части товарища Труфанова должны были захватить и прочно укрепить межозерные дефиле на фронте от переправы северо-восточнее Мал. Дербеты до южной оконечности озера Сарпа (южное); здесь главный удар наносился правым флангом.

Войска, наносившие контрудар, получили в свое распоряжение специальные инженерные части и средства заграждения. (Товарищ Толбухин получил 12000 противотанковых мин, 20000 противопехотных мин, 48 тонн колючей проволоки. Товарищ Труфанов получил 10000 противотанковых мин, 16000 противопехотных мин и 48 тонн колючей проволоки. Эти средства в достаточной мере обеспечивали захваченные рубежи в инженерном отношении.)

Обе армии нанесли контрудар внезапно на рассвете 25 сентября. Противник был опрокинут и к 12 часам того же дня отброшен за озера. Захватив межозерные дефиле, наши части сразу же приступили к их укреплению. Саперно-инженерные войска быстро возвели минные поля и устроили всякого рода другие заграждения. Все попытки противника восстановить утраченное положение были отбиты. Войска блестяще выполнили поставленные перед ними задачи.

Усиленное укрепление межозерных дефиле должно было ввести противника в заблуждение: коль скоро мы улучшаем свою оборону, значит, не собираемся здесь наступать в дальнейшем.

В ходе контрудара 1-я и 4-я румынские пехотные дивизии потеряли только убитыми более 4000 человек; 4-я дивизия лишилась при этом всей своей артиллерии.

В результате проведенного контрудара противник хотя и не на длительный срок, но все же ослабил свои удары на Сталинград, что позволило нам использовать это время для укрепления обороны и выдвижения резервов. Противник потерял важные плацдармы, которые позднее послужили нашим войскам отличными исходными рубежами для последующего контрнаступления, Кроме того, были сэкономлены необходимые для обороны силы и средства за счет озерных пространств. [221]

Второй контрудар было решено нанести на Садовое, расположенное в 50 километрах южнее Сталинграда (схема 13). Расчет состоял также и в том, чтобы ввести противника в заблуждение, заставить его считать, что у нас более широкий замысел, а именно – выход на Котельниково, т. е. на тылы и базы противника. Учитывалось здесь и слабое место в обеспечении вражеского фланга – участок 6-го румынского корпуса.

Гитлеровцы не особенно полагались на своих «союзников», так как знали, что румынские крестьяне, одетые в шинели, лишь поневоле воевали за чуждые им интересы; кроме того, румынские войска плохо снабжались продовольствием, нам было известно много случаев, когда немецкие офицеры забирали продовольствие из румынских баз для своих войск; такие и подобные им действия вызывали у румын затаенную ненависть к гитлеровцам. Поэтому в каждое румынское соединение назначался немецкий офицер генерального штаба, так называемый офицер для связи и взаимодействия, на самом деле это был гитлеровский ставленник, контролировавший все действия румынского командования. Это, естественно, еще больше обостряло их взаимоотношения и приводило к постоянным трениям, сильно влиявшим на боеспособность румынских войск.

К этому времени наша разведка значительно улучшила свою работу, и мы имели возможность хорошо знать не только силы и средства противника, но и его политико-моральное состояние, в частности взаимоотношения между гитлеровцами и румынами. В связи с последним обстоятельством именно этот район и был выбран для контрудара.

Контрудар осуществлялся частями 51-й армии под руководством командующего Н. И. Труфанова, который выделил для этого сравнительно небольшие силы – 302-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Е. Ф. Макарчука; усиление дивизии составляли танки, гвардейские минометы, истребительная противотанковая артиллерия и т. д.

Контрудар, предпринятый 29 сентября, предусматривал использование элемента внезапности, что в действительности и удалось отлично. В темную осеннюю ночь на 29 сентября дивизия под командованием товарища Макарчука, применяя необходимые меры ночной маскировки, [222] двинулась с исходного положения. Наши части обеспечения и боевая разведка совершенно бесшумно проникли в расположение противника и захватили первую траншею. Румыны беспечно спали в окопах. Главные силы дивизии, без артподготовки, почти без выстрелов преодолев оборону, быстро устремились на Садовое, которое находилось в 20-25 километрах от линии фронта. Там располагался штаб румынской дивизии. По данным разведки, румынское командование в этот день отмечало какой-то юбилей. То была очередная пьянка господ офицеров. Сюда съехались командиры частей и соединений 6-го румынского корпуса, штабные работники, присутствовали и представители немецкого командования.

Контрудар удался во всех отношениях. В результате действий наших войск были разгромлены 5-й и 21-й пехотные полки, 22-й артиллерийский полк, штаб 5-го пехотного полка; убит командир 5-го пехотного полка полковник Бутенеску; уничтожено до 3000 солдат и офицеров, 15 орудий, 17 танков, много пулеметов, минометов и автомашин; захвачены большие трофеи. Но не только в этом состоял успех контрудара. Внезапный залп эресов по Садовому, захват его, неожиданное появление наших танков в глубине обороны противника на расстоянии 30 километров от переднего края вызвали сильнейшую панику среди румынских войск, и особенно их начальников, что не могло не повлечь за собой переброски сюда войск из-под Сталинграда (две танковые дивизии. По свидетельству Г. Дёрра, одной из них была 14-я танковая дивизия, действовавшая на южной окраине Сталинграда.)

Таким образом, этот контрудар заставил гитлеровцев перебросить с весьма важного участка одну из наиболее боеспособных дивизий. Наше мероприятие достигло цели. Враг был введен в заблуждение относительно наших намерений.