Маршал Рокоссовский

Командарм неудовлетворенно крутнул головой:

— Запомни, Алексей Николаевич, нет у немцев укрепленных рубежей, узлы сопротивления надо обходить. Не получилось в одном месте, ищи в другом, никак нельзя терять время. Вперед и только вперед!

Полковник Зажигалов начал было объяснять, но командарм не позволил продолжить.

— Поедем в авангардный полк.

Решительно зашагал с вала к стоявшим вездеходам. Сел за руль, усадив усача-водителя на заднее сидение.

— Не отставать! — бросил он комдивам.

Виллис сорвался с места, словно застоявшийся конь.

Разбрасывая в стороны мокрый снег, мчался по дороге, обгоняя колонны пехоты, повозки, груженные военным добром автомобили. Было видно, что за рулем опытный водитель.

У одного из мостов лежал убитый. Неестественно разбросаны ноги в кирзовых сапогах, высоко закинуты полы шинели. Солдат прижался стриженой головой к земле, будто вслушивался в ее звуки.

Миновав место нахождения командира полка, автомобиль резко затормозил у группы военных.

— Товарищ генерал, первый батальон энского полка ведет бой с противником на рубеже, — подбежав, начал доклад капитан-комбат и не закончил.

Впереди и справа со звоном загремели разрывы. Одна из мин попала в придорожный дом, и над крышей вспыхнуло облако пыли и сизого дыма. Выбежавший из дверей солдат стал медленно оседать. Вторая разорвалась у дорожной посадки, сыпанув по деревьям осколками.

— Какое решение, капитан? — спросил командарм, укрывшись с комбатом в кювете.

— Наступать…

— Прежде направь роту в обход. Пусть зайдет с фланга и оттуда атакует. А вы, командир дивизии, обеспечьте атаку надежным огнем артиллерии.

— Будет исполнено, — ответил Зажигалов.

Предпринятая через час атака увенчалась успехом.

Стрельба продолжалась, но доносилась она издалека. Преследование продолжалось.

— Товарищ командарм, на голодный желудок воевать нельзя, — улыбаясь, сказал Саркисян. — Алексей Николаевич предлагает перекусить.

— В самом деле, я ведь еще не ел! Со вчерашнего вечера.

Они расположились тут же у дороги. Пожелали успеха, выразили желание освобождать уже вслед за Азовом «ворота Кавказа» — Ростов.

— Неуверен, что так будет, — сказал командарм, — но гарантирую, что придется прорывать миусскую оборону.

— Какую? Миусскую? — переспросил Саркисян. — Это где же?

— А за Ростовом. У Таганрога. Скажу вам, серьезный рубеж. Готовьтесь сами и готовьте дивизии. Запомните, товарищи, что военным искусством мы еще не овладели. Допускаем и мы, и подчиненные досадные ошибки да промахи. Слишком дорогой ценой они обходятся. А суть нашего мастерства в том, чтобы добиваться победы малой кровью. Не только превосходством в силах, но и умением.

Как командарм и предвидел, армия к Ростову не пошла, ее повернули на запад. Овладев Недвиговкой и Синявкой, она продолжала наступление по берегу Азовского моря. Обходя Ростов с юга, она отрезала путь отхода противника на Таганрог. У степной реки Миус передовые ее дивизии натолкнулись на сильную, заблаговременно подготовленную оборону. И потянулись долгие дни напряженных боев. Казалось, им не будет конца. Они продолжались днем и ночью, то утихая, то разгораясь с новой силой.

Главные события происходили не у моря, а севернее, на участках 5-й ударной и 2-й гвардейской, а находившаяся у моря 44-я армия прикрывала их с фланга.

В ночь на 30 августа наши войска подошли к ключевой высоте немецкой обороны на Миусе — Саур-могиле. Судьба ее была предрешена. И тогда последовал приказ 44-й армии: атаковать противника в Таганроге.

Первыми в город ворвались части 130-й и 416-й стрелковых дивизий. Действуя с необыкновенной отвагой и решительностью, умело подавляя очаги сопротивления, они быстро очистили город от врага.

В полдень Василию Афанасьевичу позвонили из штаба фронта:

— Вечером слушайте по радио приказ Верховного. Постарайтесь не пропустить.

В доме, где располагался оперативный отдел штаба, установили радиоприемник. Настроили на волну. Помещение до отказа заполнили офицеры штаба и солдаты охраны и служб. Нетерпеливо поглядывали на часы. Наконец, в приемнике щелкнуло, послышался перезвон кремлевских часов. Он обычно предшествовал важным сообщениям.

В комнате воцарилась напряженная тишина. И вот отчетливо громко, словно вспарывая тишину, прозвучал торжественный и выразительный голос:

— Приказ Верховного Главнокомандующего!

И разом все поднялись, застыли в стойке, словно на парадном плацу.

— Генерал-полковнику Толбухину!

После недолгой паузы голос продолжил:

— Войска Южного фронта в результате ожесточенных боев разгромили Таганрогскую группировку немцев и сегодня, 30 августа, овладели городом Таганрог.

Последнее слово прозвучало так торжественно и сильно, будто пыталось сокрушить стены тесного помещения и вырваться на простор, чтобы сообщить всем, что дорогой сердцу город наш, советский, что все ужасы пребывания в нем врага остались в прошлом, что теперь он вновь свободен. Навсегда.

Меж тем, диктор стал перечислять отличившиеся в сражении войска. Назвал казаков генерала Кириченко, танкистов Танасчишина, воинов ударной армии Цветаева, гвардейцев Захарова, 28-ю армию Герасименко…

И громко прогремело:

— …генерал-лейтенанта Хоменко!

Находившиеся в помещении поглядели на своего командарма. «Генерал-лейтенанта? Не оговорился ли диктор?»

— Поздравляю, — произнес генерал Разуваев.

А спустя немного времени в Москве прогремели двенадцать артиллерийских залпов салюта из ста двадцати четырех орудий в честь одержанной войсками фронта победы.

Из боевого донесения 44-й армии:

Военному Совету Южного фронта.

Доношу: в результате наступательных боев 44-й армии с 17 августа по 1 сентября 1943 года часть армии, разгромив противостоящие части 15-й авиаполевой дивизии, 17-й пехотной дивизии и другие части, к 15.00 1.9.43 г. передовыми отрядами вышли на р. Грузский Еланчик, главные силы к тому же времени проходили линию Клинки, Первое мая, Максимов.

Противник оказывает сопротивление разрозненными и перемешавшимися остатками частей 336-й пехотной, 15 авиаполевой, 17 пехотной, 111-й пехотной дивизий.

Все эти части подтверждены пленными, захваченными 1.9.43 г. в районе Николаево-Иловайский, Васильево-Хонжонковский.

За указанный период частями армии захвачено пленных 959 чел., орудий — 15, минометов — 9, пулеметов — 27, винтовок и автоматов — 435; снарядов — свыше 50 000 и отдельно 7 вагонов со снарядами и 3 склада с боеприпасами, авиабомб — 4 вагона, ручных гранат и мин противотанковых — 9 платформ, свыше 100 автомашин…

Уничтожено: солдат и офицеров — свыше 2 тыс. чел., орудий — 9, минометов — 24, пулеметов — 45, дотов и дзотов — 70…

Подсчет трофеев продолжается.

Хоменко.

Потеряв Миусский рубеж, неприятельские войска отступали. Подтягивая из глубины расположения резервы и прикрываясь сильными арьергардами, они яростно сопротивлялись. Однако все попытки были тщетны: ничто не могло сдержать советских дивизий.

Уже 9 сентября передовые части 44-й армии подошли к Мариуполю. Одновременно взаимодействующие с армией корабли Азовской флотилии высадили морской десант западнее города…

Генерал Хоменко приехал на командный пункт 221-й стрелковой дивизии. Он сам водил автомобиль, любил быструю езду и, казалось, был вездесущ. «Времена коня прошли, теперь вместо него автомобиль», — объяснял он свою любовь к езде.

— Полковник Блажевич, не теряйте время. Атакуйте! — потребовал он от командира дивизии.

— Мы собираемся это делать, — ответил тот.

Командарм не стал вмешиваться в дела подчиненного. Отошел, стал наблюдать. Ему нравился этот седовласый офицер с живым блеском в глазах. Вспомнил свое первое с ним знакомство.

Это было всего месяц назад. Командующий фронтом Федор Иванович Толбухин предупредил его о передаче из 5-й ударной армии дивизии. «Ее командир Блажевич хорош. Боевой, растущий».