Знаки времени (15 января 1998)

Конечно в текст старой пьесы невозможно внести новых слов, отвечающих современным потребностям в полемике с инакомыслящими. Но в газетном выступлении всех любителей «покаяния» по Абуладзе можно было поставить перед встречным, куда более тяжелым для них вопросом, на который у них нет ответа:

«А зачем дорога, если она ведет к ХРАМУ?»

Этот вопрос, куда более глубок по скрытым в нём умолчаниям и гораздо более религиозен, чем кому-то может показаться на первый взгляд. Храм - культовое сооружение, дело рук людей, выразивших в нём свою нравственность и мировоззрение. Множеству культов соответствует множество храмов каждого из них. И если дороги ведут «к храму», то что, так и будем, пресытившись культом одного «храма», переходить к другому рукотворному культовому сооружению, в котором водружены иные идолы и им кадит другая команда попов, осуществляя может быть даже не по своей воле мистерию очередного «Праздника святого Иоргена»? - и так, пока ноги не сносим? Так, что несмотря на поверхностно-безбожный вид, встречный вопрос для любителей «покаяния» по Абуладзе имеет в действительности смысл иной:

А зачем идти по дороге к храму, если среди людей Бог и ангелы Его ходят иными путями?

Но вступив в якобы полемику с «Покаянием» Т.Абуладзе, С.Кургинян не выявил этот убийственный для приверженцев истинности «Покаяния» вопрос. По существу он согласен с поставленным Т.Абуладзе вопросом, но не согласен с выбором тем «храма», сценария постановки в нём мистерии и пути к оному. Это видно из слов С.Кургиняна, предшествующих ранее процитированным.

«… единство Гегеля и Блаженного Августина - в их Великом Финализме. А не в понимании содержания Финала. Россия сегодня опровергает Гегеля, снимая антитезу между «духом истории» и «новым духом». У России отняли историю. Она обязана её вернуть, чтобы жить. Вернуть того же Сталина: не в виде наличествующего диктатора, а в виде отнятого Смысла. Я не свожу к Сталину весь смысл России. В том числе и смысл России эпохи Сталина.

«…»

Если ей это удастся - Гегель неправ. Россия спорит с Гегелем, а с ним спорить - ох, как не просто. И спорит Россия, ставя на кон свою жизнь. Это свойство русского спора. Об этом я ставил «Пастыря». Сами подумайте, разве об этом можно ставить спектакль, да еще в театре Дорониной? А вот мистерию на эту тему нужно ставить. И это будет мистерия нынешнего российского поиска и одновременно - я убежден - мистерия красного смысла. Я ставил «Пастыря», полемизируя с «Покаянием» Абуладзе. Но не это главное. Главное - я полемизировал с «концом истории» Фукуямы. И не сам Фукуяма здесь важен, а его учитель Кожев и те, кто стоят за ним.»

Из этого отрывка ясно, что вопрос только в том, какой «храм» и какая «мистерия» (как храмовое зрелищное действо, якобы обладающее скрытым в её символах смыслом, но большей частью дурачащее толпу, от трудов которой кормятся служители «храма») больше по нраву Абуладзе, Кургиняну, Фукуяме. Полемика это спор. Некогда Бернард Шоу дал мудрый афористичный совет: «Никогда не спорь, а твёрдо стой на своем!» Но для того, чтобы твёрдо стоять на своем, необходимо иметь это «своё» и видеть определенные его границы, которые не следует переходить, чтобы не сорваться в спор-полемику. Если же определённого своего нет, то твёрдо стоять - просто не на чем и остается только сгинуть в нескончаемом болоте «полемики» с давно умершими Гегелем и Булгаковым, с Абуладзе, с Татьяной Дорониной, с театральными критиками и худсоветом, «духом истории» и прочими. Такого рода полемику А.С.Хомяков характеризовал как «верчение в безысходном круге» - это не занятие для разумного человека.

Особое же пристрастие Кургиняна к постановке именно мистерий объясняется и тем, что он имел как минимум бессознательную причастность к сценарию мистерии ГКЧП августа 1991 года. Книга «Постперестройка», автором которой является С.Кургинян, была показана телевидением, лежащей на столе В.Крючкова, в видеоряде, посвященном аресту этого члена «хунты».

Этот кадр, связавший С.Кургиняна и ГКЧП, - тоже явление знаковое: так постановщики мистерии ГКЧП оповестили своих о закулисной стороне происшедшего. Возможно, как знахарь режиссер-постановщик мелкого масштаба, С.Кургинян был использован одним из орденов в качестве соавтора одного из множества взаимно дополняющих друг друга сценариев «августовского путча». По завершении же постановки мистерии в толпе он был выброшен хозяевами за ненадобностью (или оставлен до следующего раза) после того, как реализовался один из сценариев, хотя может быть и не наилучший с их точки зрения.

Отказ от предложения Крючкова участвовать в ГКЧП его 9-го члена, министра иностранных дел Бессмертных - исторический факт, подтверждающий версию существования нескольких сценариев августовской мистерии. Это не значит, что Бессмертных решал «быть путчу или не быть». Для понимающих «язык мистерий» участие или неучастие Бессмертных в «путче» всего лишь означало: сценарий, где министру иностранных дел не отведена роль, проходит, а тот, где от него ожидаются определенные действия, - не проходит. Так ГКЧП был осуществлен подбором кадров, которые в темную сделали один из сценариев по своей свободной воле, действуя в меру своего понимания.

Амбициозный С.Кургинян, обладающий кое-какими театрально-режиссерскими навыками, но не понимающий общего хода глобального исторического процесса и его региональных ветвей, также сделал то, что от него ожидали и к чему его подвели через посредников из его постоянного окружения. Будучи привержен своему видению возможного течения событий, он отлил его в ожидавшийся от него сценарий. И если он даже и догадывался о существовании других, то вероятность их самоосуществления считал пренебрежимо малой. Когда невероятное для него некогда возможное будущее стало свершившейся исторической реальностью, авторитет С.Кургиняна, возможно специально раздутый с целью сокрытия наиболее вероятного сценария развития событий, для представителей определенных «элит» просто перестал существовать. Но похоже, что и после этого С.Кургинян не понял, что его употребили втемную. Отсюда истеричность многих его политических оценок и заявлений, окрашенных кроме того личной обидой непризнанной «Кассандры». Но вся его «послепутчевая» публицистическая суета позволяет его использовать втемную еще в большей мере, чем это было до августа 1991 года, но уже с другим знаком: тогда «играли» его необоснованный оптимизм, сейчас - необоснованный пессимизм.

Эту же тему о переосмыслении роли Сталина продолжают и «Санкт-Петербургские ведомости» в № 4 от 10.01.98. В статье «Новый взгляд на советскую историю», со ссылкой на английскую «Санди телеграф» сообщается об издании Оксфордским университетом книги «Россия, история». Её авторы признали, что в тридцатые годы в СССР были казнены не миллионы и миллионы, а 700 тыс. человек.

«Сталин, утверждается в этой книге, пришел к власти не с помощью террора, а благодаря передачи власти «маленьким» людям («винтикам»), которых он побуждал делать то, что им хотелось.

Он был не просто оппортунистом, побудительным стимулом для которого была жажда власти, он был «принципиальным человеком, продемонстри-ровавшим непоколебимую приверженность своим идеологическим убеждениям, включая веру в значение тяжелой промышленности.»

Профессор Фриз сказал: «При демонизации личности Сталина фактически игнорировались его реальная власть и роль в системе. Сталин очень четко намечал цели, а не просто придерживался жесткой стратегии ликвидации оппозиции. ОН был трудоголиком, работавшим по 16 - 18 часов в сутки. Разработанная им концепция индустриализации была ориентирована на достижение намеченной цели.»

«…»

Одной из причин провала политики десталинизации было то, что она проводилась сверху, а не снизу.»

Там же сообщается, что один из ведущих советологов Запада Р.Конквист (автор «Большого террора») остался крайне недоволен выходом в свет этой книги:

«Возможно, авторы этой книги, считает он, «просто хотели быть оригинальными». Он заметил: «Они обыгрывают эти цифры и не понимают при этом, что делают. Смешно говорить о том, что если эти цифры несколько меньше, чем мы полагали, то это обеляет его. Это нелепо. Меня удивляет, что они делают это.»