Китайская головоломка

Его концепция предполагала военизацию всего общества по образу и подобию Народно-освободительной армии Китая. «Будет лучше, — утверждал он, — если рабочие и служащие будут жить в общих домах. Большие общие дома лучше, чем квартиры. Каждая коммуна построит себе шоссе, бетонную, асфальтированную дорогу. Если дорога не будет обсажена деревьями, тогда на ней могут разместиться и самолеты. Вот готов и аэродром. В будущем каждая провинция будет иметь стодвести самолетов, в среднем по два на каждый район».

В духе своей концепции Мао Цзэдун выдвинул в Бэйдайхэ лозунги: «Военизация структур, боевизация деятельности, дисциплинирование жизни!» и второй — «Положение, когда весь народ — солдаты, играет вдохновлявшую роль, придает смелости!»

Сразу же после заседания в Бэйдайхэ взялась за дело пропагандистская машина. «Народная коммуна, с одной стороны, большая, с другой — общая. В ней много людей, много земли, масштаб производства тоже большой, все дела ведутся с размахом. В ней слиты производство и администрация, в едином порядке налаживается питание через общественные столовые, приусадебные участки ликвидируются. Куры, утки, отдельные деревья вокруг домов пока остаются в собственности крестьян. В будущем они перестанут быть их собственностью».

В начале 1958 года подавляющая часть 500-миллионного крестьянства Поднебесной была объединена в 740 тысяч сельскохозяйственных кооперативов, в каждый из которых входило в среднем 160 хозяйств. К концу же года вместо них в стране насчитывалось 26 тысяч народных коммун, размеры которых в среднем соответствовали волости или даже превышали ее.

В рамках «большого скачка» на строительство и эксплуатацию «маленьких народных домен» было мобилизовано более 60 миллионов крестьян. Сельское хозяйство лишилось весьма внушительной и крайне необходимой ему рабочей силы.

Уподобившись Чжан Лу, руководителю даосской секты «Удоумидао» (II век н. э.), Дун Сюцюаню, вождю Тайпинского восстания (XIX век н. э.) и, конечно же, «отцу нации» Сунь Ятсену, Председатель КПК достиг того же, что и его кумиры.

Уже в начале ноября 1958 года на заседании Политбюро в городе Чжэнчжоу был поднят вопрос об ошибках, связанных с воплощением в жизнь «новой концепции» Мао Цзэдуна. Промышленное производство неуклонно падало, резко снижалось качество продукции, качество и производительность труда рабочих и крестьян оставляли желать лучшего, возникли серьезные перебои в снабжении. Недовольство политикой «большого скачка» и народных коммун становилось массовым и все более решительным. Дело доходило порой до открытых антиправительственных выступлений. Сигналы тревоги стали звучать в публикациях центральной прессы. В частности, в «Жэньминь жибао», органе ЦК КПК, появилась публикация о неблагополучной ситуации в провинции Ганьсу. Первый секретарь провинциального парткома КПК сообщал, что в этой провинции «двадцать процентов партийных работников на уровне районов и ниже колеблются, сомневаются, чем дальше идут, тем чаще оглядываются… Десять процентов выступают против генеральной линии, утверждая, что мы повторяем ошибку 1956 года и забегаем вперед…»

Член Политбюро, министр обороны КНР, маршал Пэн Дэхуай высказал свое мнение о «большом скачке» и народных коммунах в письме Мао Цзэдуну, причем изложил это в стихотворной форме:

Проходивший 28 ноября — 10 декабря в городе Учане 6-й пленум ЦК КПК обсудил вопрос об исправлении допущенных ошибок, а также принял решение не выдвигать кандидатуру Мао Цзэдуна на пост Председателя КНР на второй срок.

В типично конфуцианском стиле была высказана на пленуме критика в адрес Мао Цзэдуна: «Преисполненные добрых намерений, но излишне нетерпеливые люди полагают, что развитие на высоком уровне современной промышленности и других отраслей народного хозяйства — легкое, чрезвычайно легкое дело, что введение общенародной собственности и даже коммунизма — тоже чрезвычайно легкое дело».

«Такие люди, — отмечалось в решение пленума, — полагают, что на селе народные коммуны с учетом их характера уже могут быть отнесены к категории общенародной собственности и в них вскоре и даже уже сейчас можно отказаться от социалистического принципа «каждому по труду» и перейти к коммунистическому принципу «каждому по потребностям»… Мы не можем впадать в пустое фантазирование о том, будто можем прийти в коммунизм, перескочив через социализм. Некоторые «хотят вступить в коммунизм» преждевременно и досрочно отменить товарное производство и товарообмен, слишком рано хотят отрицать позитивную роль товара, стоимости денег и цен. Эти взгляды не способствуют развитию социалистического строительства и потому неправильны».

Давние соратники Мао Цзэдуна прекрасно понимали, что их боевой товарищ, с которым они съели не один пуд соли, не в силах порвать пуповину, связывающую его с патриархально-коммунистическими идеалами китайской древности, с конфуцианским учением о семье, государстве и Сыне Неба. Поэтому они критиковали его в крайне щадящих выражениях, изо всех сил старались поступать так, чтобы он не «потерял лица». Именно с этой целью не были официально упразднены народные коммуны, хотя фактически они перестали существовать. В решениях пленума это выразилось в объявлении о том, что отныне в деревне существуют три ступени собственности и управления: производственная бригада (бывший сельхозкооператив. — A. Ж.) основная единица в организации труда; большая бригада как хозрасчетная единица и, наконец, коммуна в целом.

Опять же с целью «сохранения лица» председателя решение «не выдвигать его кандидатуру на пост Председателя КНР на второй срок» было преподнесено следующим образом: «Это решение полностью носит активный характер, так как, не будучи председателем государства, товарищ Мао Цзэдун сможет целиком и полностью переключиться на работу председателя партии — это предоставит ему еще большую возможность сосредоточить свои силы на вопросах, касающихся курса политики и линии партии и государства, а также даст ему возможность высвободить больше времени для работы в области марксистско-ленинской теории, что не помешает ему и впредь осуществлять руководящую роль в государственных делах».

Казалось бы, Мао Цзэдун принял предложенную ему версию и согласился играть по конфуцианским правилам. Позже он объяснял свой уход с поста Председателя КНР собственным решением создать в партийном руководстве «первую и вторую линии», дабы обеспечить надежную преемственность власти. Выдвижение на «первую линию» Лю Шаоци, избранного в апреле 1959 года Председателем КНР, и Дэн Сяопина, ставшего Генеральным секретарем КПК, а также некоторых других, до словам Мао Цзэдуна, было сделано им для того, чтобы Лю Шаоци, Дэн Сяопин и другие выдвиженцы имели время «пустить корни» и почувствовать свою сопричастность к реальной высшей власти.

В действительности же Мао Цзэдун прекрасно отдавал отчет в том, что его уже наполовину развенчали: отобрали пост Председателя КНР, сохранив за ним (надолго ли?!) пост Председателя КПК. И с этим он, как показали последующие его действия, категорически не согласился.

На состоявшемся 216 августа 1959 года 8-м пленуме ЦК КПК он сумел добиться устранения тех, кто осмелился открыто выступить против него: Пэн Дэхуая; кандидата в члены Политбюро, заместителя министра иностранных дел Чжан Вэньтяня; члена секретариата ЦК КПК, начальника генерального штаба НОАК Хуан Кэчэна; кандидата в члены ЦК КПК, первого секретаря комитета КПК провинции Хунань Чжоу Сяочжоу. В специальном решении пленума они были объявлены «антипартийной группой Пэн Дэхуая» и обвинены в выступлении против «генеральной линии партии, «большого скачка» и народных коммун. «Этa группа отрицает победу генеральной линии, отрицает успехи «большого скачка», выступает против ускоренного темпа развития народного хозяйства, против начатого на сельскохозяйственном фронте движения за обильный урожай, против широкого массового движения за выплавку чугуна и стали, против движения за создание народных коммун… против принципа «политика — руководящая сила».