Китайская головоломка

11 апреля при ратификации договора и пакета двусторонних соглашений Мао Цзэдун заявил, что «они дали нам надежного союзника», «облегчили нашу работу в области внутреннего строительства и совместного противодействия возможной империалистической агрессии».

Французский журналист Мариус Маньян провел в Китае четыре месяца — лето и начало осени 1950 года. Он стал первым из иностранных корреспондентов, беседовавшим с Мао Цзэдуном после провозглашения Китайской Народной Республики.

«Это было 20 июня 1950 года. В тот день я осматривал государственное хозяйство в окрестностях Пекина. С большим интересом наблюдал я работу советских комбайнов, которые убирали и молотили пшеницу на огромном ровном поле. Вдруг меня позвали. У ворот меня ожидая автомобиль. Это была правительственная машина: меня приглашал к себе председатель Мао Цзэдун!

…Мы только что вошли в приемный зал здания, занимаемого председателем в бывшем Запретном городе императоров; в зале — глубокие кресла, обшитые темной кожей, низкие столы, покрытые стеклом, украшенная тонкой резьбой мебель. Мы беседовали с генералом Чжу Дэ, Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем, прихлебывая чай, пахнувший цветами жасмина. В зал вошел довольно высокий, хорошо сложенный, плотный человек. Помня виденные мною фотографии и картины, я сразу же узнал в нем Мао Цзэдуна.

Однако Мао Цзэдун в жизни несколько отличается от своих изображений на портретах. Первое, что бросается в глаза, это его широкий и очень высокий люб цвета слоновой кости, над которым лежат непокорные черные волосы. Затем — глаза, слегка раскосые, глядящие прямо в ваши глаза и как бы читающие ваши мысли. Затем — правильный рот с четко очерченными губами, произносящими всегда продуманные короткие фразы. Его вопросы, как и объяснения, всегда точны. Родинка на подбородке придает особое обаяние этому лицу, от которого веет острым умом, твердой волей и добротой. Фотографии не могут в полной мере отразить целеустремленность, молодость и сдержанное воодушевление, запечатленные на лице этого человека, думающего о будущем 475 миллионов людей.

За обедом я сидел по левую руку от Мао Цзэдуна. Он часто обращался ко мне. Я не испытывал в разговоре с ним никакого стеснения, а напротив, все время чувствовал уверенность, что меня слушают, что обращенные ко мне слова выражают полную искренность главы китайского государства, что его вопросы требуют столь же искренних и прямых ответов.

Как все китайцы, Мао Цзэдун любит провозглашать тосты, и самым глубоким чувством в этот незабываемый вечер был проникнут его тост за французский народ…

Я заметил, что Мао Цзэдун много курит, главным образом маньчжурские сигареты.

Веселый смех Мао Цзэдуна свидетельствует о его чистосердечии. Он смеялся, когда слышал меткий ответ, когда мы рассказывали ему, что нас поражает и удивляет в его стране, смеялся, когда говорил о поражении, которое США потерпели в Китае!»

И один в поле воин

Принятая осенью 1949 года Общая программа НПКСК провозгласила Китайскую Народную Республику «государством новой демократии», которое «ведет борьбу против империализма, феодализма, бюрократического капитала, за независимость, демократию, мир, единство и создание процветающего и сильного Китая».

Главным же лозунгом дня стало: «Учиться у Советского Союза!» И объяснялось это очень просто. «Мы ничего не знали, совершенно не имели опыта, в Китае не было специалистов, даже среди министров… Мы были вынуждены использовать советский опыт и советских специалистов» вспоминал в 1958 году Мао Цзэдун о первых годах после образования КНР.

С помощью многих тысяч советских специалистов в Китае были в кратчайшие сроки восстановлены горнодобывающая, металлургическая и прочие ведущие отрасли экономики, железнодорожная и шоссейная сеть. В телеграмме по случаю третьей годовщины советско-китайского Договора о дружбе, союзе и взаимопомощи Председатель КПК писал: «В течение трех лет отношения тесной дружбы и сотрудничества между двумя великими союзниками — Китаем и Советским Союзом — сильно укрепились и развились. Истинно бескорыстная помощь, оказанная Советским правительством и советским народом новому Китаю, не только ускорила восстановление и развитие экономики Китая, но и будет иметь важное значение для осуществления первого пятилетнего плана государственного строительства Китая в крупных масштабах».

19491952 годы вошли в историю КНР как период спокойного, осмотрительного, рассудительного вхождения во власть новых руководителей Срединного государства.

В декабре 1953 года ими был принят программный документ «Бороться за мобилизацию всех сил для превращения нашей страны в великое социалистическое государство». В нем были обозначены два этапа китайского революционного движения — новодемократический и социалистический.

«Задача первого этапа китайской революции — свержение народными массами под руководством рабочего класса господства в Китае империализма, феодализма и бюрократического капитала, преобразование полуколониального, полуфеодального общества в новодемократическое обществе — успешно решена. Образование Китайской Народной Республики свидетельствует о том, что первый этап китайской революции в основном завершился и начался второй ее этап». Этап перехода к социалистическому обществу.

Переходный период был рассчитан «примерно на три пятилетки (начиная с 1953 года и кончая 1967 годом, а вместе с восстановительным периодом в общей сложности 18 лет)».

В документе подчеркивалось, что без тесного союза с СССР и советской помощи невозможно будет построить социализм. «Нужно воспитывать народ всей страны в духе понимания того, что помощь нашей стране со стороны Советского Союза… — это непременное условие для победы дела строительства социализма в нашей стране».

Столь откровенная ставка на советскую помощь разделялась не всеми. По этой причине программный документ не был обнародован. С грифом «секретно» его разослали в партийные организации как «тезисы для изучения и пропаганды генеральной линии партии в переходный период». Как выразился Мао Цзэдун, «мы решили, что вначале не будем пропагандировать генеральную линию во всей партии».

Наличие разногласий в руководстве страны относительно путей построения социалистического общества в Поднебесной нашло отражение в самом тексте документа. «Необходимо критиковать все ошибочные взгляды, идущие вразрез с генеральной линией, — говорилось в нем. — Например, утверждения о том, что нашей стране якобы не нужна промышленность, что не следует увлекаться индустриализацией и можно было бы снизить ее темпы, не делать упора на тяжелую промышленность, что крестьянству и народу вообще нет никакой пользы от индустриализации, а учитывая помощь Советского Союза, незачем самим ее проводить и т. д. В то же время нужно критиковать взгляды тех, кто без всякой осмотрительности провозглашает скачок вперед, не считается с конкретными возможностями, хочет осуществить социалистическую индустриализацию не за относительно продолжительный, а за очень короткий срок, хочет устранить все старое и вместо него насадить новое, требует резкого повышения уровня жизни народа, добиться всего одним махом».

Внимательному глазу тех, кто знакомился с документом, не составляло труда понять, в чей огород летят камни. Об этом красноречиво говорило как бы ненароком вставленное в текст документа короткое замечание о том, что «никоим образом не следует преувеличенно не соответствующим действительности образом восхвалять чьи бы то ни было заслуги».

Пять лет спустя на закрытом заседании Политбюро ЦК КПК, проходившем в курортном местечке Бэйдайхэ 1730 августа 1958 года, Мао Цзэдун признается: «После освобождения до 1952 года все было в порядке. По существу, в 19531956 годах, с одной стороны, подняла голову буржуазная идеология, а с другой — началось подражание Советскому Союзу… У нас была введена заработная плата… Систему натурального снабжения мы объявили устаревшим методом, партизанской привычкой, которая сдерживает активность, и заменили эту систему буржуазным юридическим порядком, открыли простор для распространения буржуазной идеологии». «Все имеет два источника: один — социализм, который внедрили у нас старшие братья (старшими братьями китайцы называли советских специалистов. — А. Ж.); другой — капитализм, который коренится в отечественной почве… К счастью, за это короткое время им не удалось пустить глубокие корни. Еще все может измениться… На мой взгляд, деревенский стиль, партизанские навыки — это хорошо… Именно в городах и надо распространять деревенский стиль и партизанские привычки».