Последняя ночь Титаника

В 10 часов 30 минут в контору прибыл Винсент Астор и тут же скрылся в кабинете Франклина. Одного репортера вдруг осенила идея позвонить отцу миссис Джон Джекоб Астор У. X. Форсу.

- Боже мой! - воскликнул этот пожилой джентльмен. - Что вы говорите! Откуда вам стало известно об этом? Это неправда! Этого не могло случиться!

Никто не мог дозвониться к дочери Страусов, миссис Алфред Хесс. Вскоре после полудня специальным поездом, нанятым компанией "Уайт Стар Лайн", она отправилась в Галифакс встречать там предположительно поврежденный "Титаник". В восемь часов вечера этот поезд грохотал по сельскохозяйственным районам штата Мэн, и миссис Хесс сидела в вагоне-ресторане, болтая с репортерами. Она была единственной в поезде женщиной, и всеобщее внимание доставляло ей удовольствие.

Она начала есть грейпфрут, когда поезд замедлил ход, остановился и потом вдруг покатил в обратную сторону, не сделав ни одной остановки до самого Бостона, где она узнала о том, что "планы изменились: люди с "Титаника" прибудут прямо в Нью-Йорк". Поэтому миссис Хесс купила билет в спальный вагон до Нью-Йорка, где на следующее утро у входа на перрон ее встретил брат.

- Дела обстоят весьма скверно, - сказал он ей.

К этому времени был составлен первый вариант списка спасшихся с "Титаника", и снова толпы людей штурмовали контору компании "Уайт Стар Лайн". Миссис Франк Фаркарсон вместе с миссис У. Х. Марвин пришли узнать о судьбе своих детей, возвращавшихся на "Титанике" из своего свадебного путешествия. Мать новобрачной, миссис Фаркарсон, заметив в списке "миссис Дэниэл Марвин", радостно вскрикнула, но тут же подавила этот крик, когда поняла, что рядом с этой записью не упоминается "мистер Дэниэл Марвин".

Миссис Бен Гуггенхейм цеплялась за надежду, что не все спасательные шлюпки с "Титаника" подобраны.

- Может быть, он дрейфует в океане, - всхлипывая, говорила она.

Предполагать можно было все что угодно, поскольку многое оставалось неизвестным. Никто не имел информации с "Карпатии" - капитан Рострон разрешил использовать радио-телеграфную установку только для служебного радиообмена и передачи телеграмм спасшихся с "Титаника", и газеты принялись за измышления. "Ивнинг уорлд" поместила материал, в котором рассказывалось о тумане, о том, как "Титаник" своей сиреной подавал туманный сигнал, о столкновении, похожем на землетрясение. "Нью-Йорк геральд" рассказывала, как лайнер при столкновении чуть не перевернулся, разломился пополам и исчез во тьме.

Когда воображение иссякло, газеты набросились на молчавшую "Карпатию". "Ивнинг мейл" поместила гневный заголовок: "ОЖИДАЮЩИЕ ВОЗМУЩЕНЫ МОЛЧАНИЕМ "КАРПАТИИ". Газета "Уорлд" сердилась: "БЕСПРОВОЛОЧНЫЙ ТЕЛЕГРАФ "КАРПАТИИ" НЕ РАЗГЛАШАЕТ СЕКРЕТОВ О ГИБЕЛИ "ТИТАНИКА"?

Вторник сменился средой, среда - четвергом, а новостей все не было. В дело вступили еженедельники. "Харперз уикли" поместил описание выдающихся людей, плывших на "Титанике", выдвинув на первый план Хенри Слипера Харпера, члена семейства, которое владело этим журналом. В статье описывался туман и страшный толчок, затем делалось довольно нескладное признание: "О том, что произошло на самом деле, пока можно только догадываться". Но "Харперз уикли" тем не менее заверял своих читателей, что на "Титанике" неукоснительно выполнялось правило "женщины и дети в первую очередь" - "порядок, который соблюдается среди всех приличных людей, плавающих по морю". В следующем своем выпуске этот журнал, нимало не смущенный обнародованием того факта, что Хенри Слипер Харпер спасся не один, а в компании со своим китайским мопсом и личным драгоманом-египтянином, радостно объявил о планируемой публикации интервью, которое Хенри Харпер даст только этому еженедельнику.

Вечером в четверг ожидание закончилось. Десять тысяч зрителей в районе Бэттери следили за тем, как "Карпатия" прошла мимо статуи Свободы. Когда лайнер осторожно подошел к пирсу №54, на берегу под дождем стояли еще тридцать тысяч любопытствующих. Рострон так и не наладил контактов с репортерами. Он не пустил их на судно в карантинной бухте, и, когда "Карпатия" двинулась вверх по Норт-Ривер, рядом с ней пыхтели буксиры, набитые репортерами, которые выкрикивали свои вопросы в мегафоны.

В 8 часов 37 минут вечера "Карпатия" подошла к пирсу и, чтобы пришвартоваться, вынуждена была выгрузить шлюпки "Титаника". Их отвели к пирсу пароходной компании "Уайт Стар Лайн", где охотники за сувенирами за ночь буквально ободрали их (на следующий день рабочие принялись наждачной бумагой стирать с них название "Титаник").

В половине десятого вечера "Карпатия" ошвартовалась, с нее были спущены сходни, и на берег повалили спасшиеся с "Титаника" люди. Несколько позже с лайнера была снята и передана таможне большая, раздувшаяся от вещей дорожная сумка. Таможенные чиновники сказали, что это - единственный предмет багажа, спасенный с "Титаника". Владелец сумки, Сэмьюэл Гольденберг, заявил, что он вовсе не был самым предусмотрительным пассажиром погибшего лайнера. Он утверждал, что эту сумку купил на борту "Карпатии"; в ней, по его словам, кроме кое-какой одежды, которую он носил на "Титанике", находились предметы, купленные им на "Карпатии" - пижама, пальто, халат, плащ, домашние туфли, два пледа, рубашка, воротнички, туалетные принадлежности, туфли самого Гольденберга и его жены.

С прибытием "Карпатии" была внесена ясность в вопрос о том, кто спасся, но оставалось неясным, что же на самом деле произошло с "Титаником" и его людьми. Спасшиеся своими легендами и баснями пополнили мифологию, уже созданную на берегу. Для некоторых этот трагический рейс в Нью-Йорк оказался слишком большим испытанием, чтобы еще говорить об этом, зато другие просто выходили из себя от возбуждения. Наиболее экспансивные из спасшихся вскоре стали приукрашивать свои рассказы о реальных событиях узорами художественного вымысла. Впечатления более лаконичных рассказчиков "обрабатывались" газетчиками. Некоторые еще не оправились от потрясения, некоторых пока еще не перестали мучить угрызения совести.