Сталинград: Записки командующего фронтом

Летчики-истребители, смелее атакуйте врага в воздухе!

Штурмовики и бомбардировщики, бесстрашно атакуйте и беспощадно уничтожайте прицельным огнем врага на земле. Ни одной бомбы по пустому месту!

Требую от всех войск величайшего напряжения и героизма, от всего командного состава – непосредственного руководства в бою. Пусть не дрогнет рука ни у одного воина в этой великой битве.

Трусам и паникерам нет места в наших рядах.

Общая задача всех родов войск – уничтожить врага под Сталинградом и положить начало его разгрома и очищения нашей страны от кровавых захватчиков. И мы этого добьемся обязательно. Для этого у нас достаточно сил и средств. Отомстим варварам, поджигателям войны, разорившим наши села, города и заводы, пролившим много крови нашего мирного населения. Нет пощады врагу, вперед, смело в бой! – таков призыв Родины, таков приказ Верховного Главнокомандующего.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, экипажах и командах.

Командующий Сталинградским и Юго-Восточным фронтами генерал-полковник А. ЕРЕМЕНКО

Член Военного совета Сталинградского и Юго-Восточного фронтов генерал-лейтенант Н. ХРУЩЕВ».[196]

В ночь на 23 сентября части 284-й ^{44}и 95-й стрелковых дивизий произвели дерзкую контратаку и выбили врага с занятых им днем позиций.

В ожесточенных боях 21-23 сентября 13-я гвардейская и 95-я стрелковые дивизии, поддержанные всей артиллерией, находившейся непосредственно в руках командующего фронтом, выдержали яростный натиск противника и не допустили его выхода к Волге в центральной части города, они воспрепятствовали врагу также в овладении Мамаевым курганом. В ходе боя гитлеровцам удалось даже ворваться на курган, но они сразу же были отброшены назад. Результатом этой отчаянной попытки врага сломить волю защитников Сталинграда было продвижение на несколько метров на некоторых участках, но этот ничтожный успех стоил врагу неимоверных потерь. Перед фронтом дивизий противник оставил множество подбитых танков и трупы своих солдат и офицеров.

В победе над врагом в этом бою значительную роль сыграла поддержка действий отдельных стрелковых дивизий фронтовой артиллерийской группой.

Сражение 21-23 сентября за центр города и Мамаев курган было всего лишь героическим эпизодом этого этапа Сталинградской битвы, который показал, что попытки врага добиться успеха всякий раз будут наталкиваться на непреоборимое мужество и стойкость наших войск.

Драгоценное время уходило. Чувствуя это, враг стремился как можно скорее добиться успехов на отдельных участках, чтобы затем превратить их в выигрыш всей операции. При этом противник не считался ни с чем, даже с громадными потерями. А между тем масштабы сражения разрастались все шире и шире. Оно принимало все более напряженный и грандиозный характер. Враг с каждым новым днем убеждался, что конец битвы не близок, ход ее малоутешителен для наступающей стороны, а окончательные результаты весьма проблематичны и также не сулят ничего отрадного для захватчиков. [197]

Не допуская возможности провала своих планов, немецко-фашистское командование усиливало свою группировку. На сталинградском направлении к концу сентября действовало до 32 вражеских дивизий, из коих 13 пехотных, 3 моторизованные и 4 танковые. До 600 танков, до 4000 орудий и минометов, до 650 самолетов поддерживали указанные соединения. Из них непосредственно против 62-й и 64-й армий вели бои 15 дивизий. Огромнейшие потери обескровливали вражеские дивизии, которых, как правило, хватало только на два – три дня боев, после чего они заменялись новыми частями и отводились на пополнение.

* * *

Небезынтересна характеристика положения под Сталинградом в сентябре 1942 года, которую дал неоднократно цитировавшийся нами Дёрр. Прежде всего очень важно признание того, что к этому времени гитлеровцы зашли под Сталинградом в тупик.

«3 сентября 51-й армейский корпус начал наступление на город. На его долю выпала теперь самая тяжелая часть борьбы за Сталинград. В тот же день 4-я танковая армия (48-й танковый корпус) вышла к западной окраине города Воропоново.

В последующем наступление уже не развертывалось в таком быстром темпе; вскоре стало ясно, что о «захвате города с ходу», как это планировало ОКВ (главное командование вооруженных сил. – А. Е.),не может быть и речи. Лишь 10 сентября наши войска заняли западную окраину Сталинграда, овладели населенными пунктами Городище, Александровна и Садовая.

14 сентября 6-я армия захватила пункт, господствовавший над всем городом, Мамаев курган (высота с отметкой 102) на северной границе делового квартала города (северная половина города). 15 сентября почти весь этот квартал с захватом главного вокзала оказался в наших руках. Обе наступающие армии, 4-я танковая и 6-я армия, соединились у р. Царица, отделяющей старый Царицын от нового делового квартала.

С 16 сентября командование 6-й армии по приказу группы армий «Б» стало отвечать за весь ход операций в городе; действовавший южнее р. Царица 48-й танковый корпус 4-й танковой армии был передан 6-й армии. [198]

Город Сталинград находился теперь в основном в наших руках, но промышленные объекты севернее города до района южнее Рынок большей частью были еще заняты русскими.

Правда, Волга как водная магистраль уже не могла быть использована. Сталинград перестал быть узлом коммуникаций, но этого можно было достичь с таким же успехом, действуя к северу или к югу от города. Промышленные предприятия были эвакуированы, разрушены или находились в зоне обстрела немецкой артиллерии и не могли продолжать работу. Указанная в директиве фюрера от 5 апреля 1942 г. задача на этот период операции была, таким образом, выполнена. Продолжение наступления с целью окончательного овладения всем районом Сталинграда в этом отношении ничего больше не могло дать.

С чисто военной точки зрения в этом также не было необходимости, поскольку в стратегическом отношении для обеспечения северо-восточного фланга при наступлении на Кавказ достаточно было занять линию Астрахань, Калач, Воронеж с основным опорным пунктом на перешейке между Волгой и Доном. Сталинград не было необходимости включать в эту линию, если бы высоты в излучине Волги у Краеноармейска и западный берег Дона севернее Калача – краеугольные камни обороны перешейка – прочно удерживались немецкими войсками.

Главное командование, однако, хотело «завершить сражение за Сталинград, очистив от противника остальные, районы города», – так говорилось в директивах ОКВ.

Эта задача носила теперь уже тактический характер. Пропагандой обеих сторон ей было придано стратегическое значение. До тех пор, пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не захватили последний клочок земли, называвшейся Сталинградом. Политика, престиж, пропаганда и чувство взяли верх над трезвой оценкой полководца.

Главное командование позволило себе эту роскошь, так как ни оно само, ни командование 6-й армии тогда, в сентябре 1942 г., не допускали мысли, что у русских войск, действовавших под Сталинградом, найдется достаточно сил для оказания упорного сопротивления. [199]

Начавшаяся теперь на улицах, в домах и развалинах позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности…

В середине сентября 1942 г. выяснилось, что двум армиям, участвовавшим в операции, не удалось взять Сталинград в клещи. 4-я танковая армия не овладела приволжскими высотами в районе Красноармейск, ее фронт был загнут на северо-запад. 6-й армии, задержанной западнее Калач и на Дону почти на три недели, удалось, правда, прорваться к реке севернее Сталинграда, однако она была слишком слабой для того, чтобы продолжить наступление вдоль Волги на юг.