Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой

Проведя около девяти месяцев в Египте, он сумел решить другие восточные проблемы, а потом вернулся в Италию. Высадившись на юге в Таренте 24 сентября, Цезарь встретился с прежним сторонником Помпея, Цицероном, который содержался под домашним арестом по приказу Антония, с тех пор как произошла битва при Фарсале в предыдущем году. После одной из «вежливых, неискренних бесед, а вести такие беседы эти двое были большими мастерами» [292], Цезарь согласился освободить Цицерона при условии, что тот даст ему взаймы денег.

Кроме того, Цезарю стало известно, что его заместитель Антоний, пользуясь своим положением, завладел имуществом Помпея; Цезарь потребовал, чтобы Антоний заплатил его текущую стоимость. Цезарь также узнал, что Антоний стал вести разгульный образ жизни: он открыто забавлялся с актрисой Волумнией, возил ее по Риму в колеснице, запряженной львами, пьянствовал, а однажды на свадьбе друга напился так, что утром его стошнило прямо на форуме. Разуверившись в Антонии, Цезарь заменил его своим бывшим, более надежным и уравновешенным заместителем Марком Эмилием Лепидом, когда готовился разделаться с воинственно настроенными сыновьями Помпея — Гнеем и Секстом, которые собирали силы в районе современного Туниса.

Сначала Цезарь переправился на Сицилию, а затем 25 декабря отплыл к побережью Северной Африки и тремя днями позже высадился в Гадрумете (современный Сус). Сходя на берег, он оступился и упал, но, чтобы не дать исполниться дурному предзнаменованию, он прижался к земле и воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!» [293]И в тот же самый день в другой части Северной Африки его жена Клеопатра взывала к богам, моля их защитить его. И это была часть грандиозных мистерий Осириса.

На двадцать шестой день египетского месяца Хояк (28 декабря) 47 года до н. э. было намечено открытие второго святилища на крыше храма в Дендере. Храмовые астрономы точно вычислили момент, когда полная луна будет проходить над центром крыши, что случалось очень редко. Невозможно представить, что Клеопатра упустила бы возможность присутствовать там, когда максимальное количество лунного света будет наполнять ее новое святилище энергией Исиды. Перед этим при свете факелов она должна была совершить омовение в священном озере Дендеры, что стало известно как «купание Клеопатры». И пользовалась она, наверное, серебряными кувшинами и тазами из храмовой сокровищницы. Как того требовали обычаи тысячелетней давности, ее нужно было умастить специальными благовониями. Из тринадцати сортов мирровой смолы, хранившейся в парфюмерных лабораториях храма, для нее взяли золотистого цвета смолу, которая якобы струится из глаза Ра, красную, вытекающую из левого глаза Осириса, и белую — из глаз Тота. В далеком прошлом царицу-фараона Хатшепсут натирали лучшей миррой, чтобы оградить ее от всяческих бед, и Клеопатра, наверное, не стала исключением. Ее также умастили экстрактом лотоса (Nymphaea caerulea), источавшим гиацинтовый аромат, столь популярный в царской семье и у жрецов. В «Книге мазей», имевшейся в храме, давался рецепт приготовления экстракта специально для обрядов, посвященных Осирису.

Потом глаза Клеопатры подвели бы черной краской и нанесли бы зеленые малахитовые тени, чтобы они походили на глаза Гора, дающего божественную защиту. На росписях в криптах храма она и ее отец Авлет преподносят богине эту косметику, названную «зеленой краской для правого глаза и черными тенями для левого глаза» [294].

Из гардеробной храма Клеопатре принесли бы одно из лучших платьев Исиды. Это могла быть мантия «многоцветная, то белизной сверкающая, то, как шафран, золотистожелтая, то пылающая, как алая роза. <…> Там же, где волнами ниспадало дивное это покрывало, со всех сторон была вышита сплошная гирлянда из всех цветов и плодов, какие только существуют» [295]. Это радужное разноцветье было скрыто под блестящим черным плащом, который «свешивался густыми складками, а края были красиво обшиты бахромою. Вдоль каймы и по всей поверхности плаща здесь и там вытканы были мерцающие звезды, а среди них полная луна излучала пламенное сияние» [296]. Столы с точно такими же звездами и священными животными Зодиака носили почитательницы «царицы в черном».

После переодевания Клеопатре должны были сделать прическу как у Исиды, чьи длинные волосы «свободно и мягко рассыпались на божественной шее» [297]. Такую прическу, ставшую модной в Кирене, первой стала носить родившаяся там Береника И. Потом ее переняла первая Клеопатра, «Сирийка», которая дополнила прическу платьем Исиды, и в результате у нее получился полный ансамбль богини. Поскольку такая прическа стала ассоциироваться с Исидой и ее приверженками, вполне возможно, что и Клеопатра VII на этот манер стала убирать свои каштановые волосы либо просто надевала длинный темный парик, чтобы моментально преобразиться.

В довершение всего ей на голову, вероятно, надели корону с длинными перьями, рогами и круглой пластиной, излучавшей «яркий свет, словно зеркало. <…> Слева и справа круг завершали извивающиеся, тянущиеся вверх змеи» [298]. Они вызывали ассоциацию со священными змеями на урее, являвшимися одним из основных элементов царской символики. Как изображено на задней стене храма, на Клеопатре были также надеты традиционный широкой воротник, крепившийся по-птолемеевски крючком и петлей, с бисером по краю, украшенный сердоликом, ляпис-лазурью и бирюзой, и золотые браслеты. Ансамбль дополнялся двумя серебряными систрами, которые «при встряхивании издавали все вместе пронзительный звон» [299], и ожерельем из малахитовых бусин, служившим оградительным амулетом, — его полагалось либо надевать на шею, либо держать в руках с систрами как символ жречества.

Все эти украшения хранились в шкатулках в храмовой крипте. Богатейшая сокровищница Дендеры была «доверху заполнена всевозможными драгоценными камнями, различной парфюмерией и всякими красками» [300], которыми Клеопатра могла одаривать свое божественное второе «я» в знак благодарности за благополучное рождение Цезариона и продолжение дома Птолемеев. Под бдительным оком казначея храма Петеарсемфея и ее собственных изображений на окружающих стенах в сокровищнице хранились золотые шаровидные сосуды для пожертвования вина и молока, серебряные кадила и огромные «фимиатерии» — курительницы, украшенные греческими и персидскими узорами, чередовавшимися с изображениями Беса, огромное количество серебряной посуды с выгравированными фразами на греческом и египетском языках: «Птолемею, вечно живому возлюбленному Птаха», и Хатхор-Исиде, «владычице Дендеры, богине неба, царице всех богов».

В сокровищнице даже находились уменьшенные копии корон и ювелирные украшения для культовых статуй богини, а об их одежде ежедневно заботились жрецы-костюмеры. Помимо того что статуи накрашивали, их умащивали священными маслами для активации их божественности точно так же, как намазывали при похоронах мумии для активации сокрытых внутри их душ. С Века пирамид до птолемеевских времен стандартный набор масел увеличился с семи до девяти видов — от сорта «Праздничное благоухание», в состав которого входили ладан, хвойные семена и битум, до сорта «Маджет», который делали из цареградского стручка, лотоса и белого ладана. Особые масла предназначались для особых обрядов. Так, на приготовление одного сложного рецепта уходило 365 дней, а получалось всего пол-литра продукта. И еще специально для культовых статуй изготовляли «тайную мазь» — смесь мякоти цареградского стручка, мирры и битума с порошком золота, серебра, ляпис-лазури, бирюзы и сердолика. Этой искрящейся, сладкой и липкой смесью, пока она была теплой, намазывали конечности божества. Но по такому случаю уж точно взяли бы остро пахнущую мазь для умащения золотой богини Хатхор, великой госпожи Дендеры.