Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

10 ноября (в День милиции) в Ленинграде умерла мать знаменитого вора в законе Юрия Алексеева, известного в криминальных кругах СССР под прозвищем Горбатый. Покойная принадлежала к старинному питерскому роду дворян, однако при Советской власти это не помешало ей сделать прекрасную карьеру — она была крупным банковским работником, хорошо знала семью Орджоникидзе, Рокоссовского. Ее крестным отцом стал знаменитый Степан Гиль — личный шофер Ленина. Однако благополучие семьи Алексеевых длилось до 37-го года, когда расстреляли главу семьи — главного механика крупного завода. После этого, чтобы спасти себя и сына от нищеты, мать Юрия вышла замуж вторично — за сына Иоанна Ярославского, епископа Ярославля. Однако уберечь сына от худого матери так и не удалось.

В 1947 году Юрий вместе с одноклассниками украл дорогой воротник, на выручку от которого дети купили… молока. Когда воришек нашли, всех пожурили, а Юрия — как сына врага народа — отдали под суд. Срок он отбывал в детской трудовой колонии в Стрельне. Там и начались его воровские университеты. По словам самого же Юрия:

«В колонии я вдруг ощутил себя среди людей. Дома я устал от политических скандалов, от рассказов о том, кто в каком подвале от НКВД отстреливался. Мне все это не нравилось. А в колонии — совсем другие темы, и люди были, с моей точки зрения, порядочные. Воры старого поколения рассказывали мне, как имели дела еще с «Торгсинами», — все это было очень интересно…»

Короче, воровская стезя затянула парня. Освободившись из «Стрельни», он вскоре получил новый срок: у него в кармане обнаружили офицерский «вальтер», и хотя был он без обоймы и патронов, парню дали 25 лет тюрьмы. Этот срок он уже отбывал на Северном Урале. Всего Васильев из своей 62-летней жизни 27 лет проведет за решеткой. Там же его и коронуют в воры в законе. Прозвище Горбатый он получит за то, что, убегая с места преступления, обычно очень талантливо прикидывался калекой-горбуном и спокойно проходил сквозь милицейские кордоны. К 70-м годам Юрий Васильев считался в питерской среде одним из главных авторитетов, одним из лучших специалистов по антиквариату. Он входил в знаменитую преступную группу «Хунта», состоявшую из преступников-евреев, которые грабили евреев же, выезжавших из СССР. Одним из ближайших друзей Васильева был Миша-Миллионер, который организовал в 70-е годы поточное изготовление изделий «под Фаберже» с последующей переправкой их за границу. Некоторые факты этого уголовного дела легли потом в очередное «Дело» из сериала «Следствие ведут знатоки» — «Подпасок с огурцом» (премьера фильма состоялась за месяц до смерти матери Васильева — 19 октября). А спустя 20 лет уже и сам Васильев станет главным героем известного сериала. Речь идет о первом фильме сериала «Бандитский Петербург», где Кирилл Лавров сыграл Барона — прототипа Юрия Васильева. Однако вернемся в ноябрь 79-го.

В эти же дни из отпуска вернулся высокопоставленный сотрудник внешней разведки КГБ СССР Олег Калугин. Как мы помним, непосредственно перед отъездом на отдых из Москвы он имел неприятный разговор с руководством Лубянки, поскольку продолжал отстаивать невиновность ученого, которого КГБ обвинил в связях с ЦРУ и упек за решетку (дело «Кука»). Теперь ему это аукнулось.

Вспоминает О. Калугин: «11 ноября Крючков (шеф внешней разведки. — Ф. Р.) пригласил меня пойти вместе к Лежепекову (зампред КГБ по кадрам. — Ф. Р.). Очередной поход к кадровому начальству не предвещал ничего хорошего. Сердце учащенно билось, когда я вошел в кабинет. «Мы предлагаем вам должность первого заместителя начальника Ленинградского управления КГБ, — сухо сказал Лежепеков. — Вы ленинградец, знаете контрразведку, коллектив там большой, и проблем много, так что скучно вам не будет». Я посмотрел на Крючкова. Он сидел, склонив голову, никак не реагируя. «Но почему территориальные органы? Всю жизнь я связан с разведкой, хотя она мне в последнее время стала порядком надоедать», — сказал я, взглянув на Крючкова. При этих словах Крючков встрепенулся, заметив: «Не плюйте в колодец, пригодится воды напиться».

«Мы вам не закрываем возможность вновь вернуться в разведку, — продолжал Лежепеков, — но не вредно и набраться опыта внутри страны. За вами сохраняется московская квартира, ну а в Ленинграде у вас будет отличное положение».

Делать было нечего — я дал согласие.

Всю ночь я не спал, не давала покоя мысль: что произошло, как понять это неожиданное перемещение? Моя служба продолжала набирать силу, появились новые источники; огрехи были, но на фоне других мы выглядели весьма неплохо. Трения с Крючковым усилились, отношения все же сохранились. Правда, на одной из встреч до отпуска он опять обронил фразу о моих связях, добавив, что на чьем-то юбилее я неудачно выступил, и об этом донесли Председателю. Кроме того, Председатель выразил недовольство по поводу одного из моих докладов зампредсовмина Николаю Тихонову, в котором в неблаговидном свете предстали руководители Аэрофлота, увлекшиеся личным благоустройством за государственный счет. Кто-то доложил Андропову и о моем выступлении в Высшей школе КГБ, где я упомянул бывшего посла А. Шевченко как протеже Громыко, несущего ответственность за непринятие своевременных мер по отзыву Шевченко из США. Но только спустя несколько месяцев я узнал, что главной причиной моей ссылки было дело Кука…»

В тот же воскресный вечер 11 ноября, в 19.55, по 1-й программе ЦТ начался показ 1-й серии многосерийного телефильма «Место встречи изменить нельзя». Поскольку фильму сопутствовала большая рекламная кампания (главная фишка — участие в нем Владимира Высоцкого), аудитория в те часы собралась огромная — чуть ли не вся страна (потом объявят, что каждая новая серия фильма повышала нагрузку в одной Москве на четыреста тысяч киловатт). Между тем мало кто из зрителей знал, что эта премьера висела буквально на волоске. Мы помним, что эмвэдэшные консультанты выступили против выхода фильма в том варианте, который приготовил Станислав Говорухин, и требовали изменений. Говорухин упирался. «Тогда фильм на экраны не выйдет!» — пригрозили консультанты. Но ситуацию спасли телевизионщики. Когда из МВД, в преддверии Дня милиции, им позвонили и спросили, что они собираются показывать «из новенького», им ответили, что осталось одно «старенькое». «А из «новенького» — только «Место встречи…». В МВД малость подумали, прикинули, что негоже оставлять в свой профессиональный праздник зрителей без киношной новинки, и дали отмашку на запуск «Места встречи…».

Теперь перенесемся на юг страны, где вершит свои кровавые дела банда братьев Самойленко. Нападение на инкассаторов наметили на 13 ноября — в тот день в колхозе давали получку. Братья рассчитывали, что денег будет порядка 300 тысяч, но на самом деле таких больших сумм у колхозного кассира отродясь никогда не было: обычно он получал в банке 40–50 тысяч. Но прежде чем пойти на это ограбление, бандитам нужна была новая автомашина. Завладеть ею решили за день до ограбления — 12 ноября.

Из дома братья выехали рано утром. Их путь лежал на трассу Ростов — Баку. По дороге горячо обсуждали увиденную накануне первую серию фильма «Место встречи изменить нельзя». Младшим братьям фильм нравился, а вот Дмитрий был иного мнения. Он так и сказал: «Очередная милицейская агитка. Это только в кино легавые такие честные и правильные, а в жизни…». — И Дмитрий смачно выругался.

В течение нескольких часов братья рыскали в поисках подходящих «колес», но все впустую. И только во второй половине дня нашли то, что искали. Это были красные «Жигули», за рулем которых сидел мужчина с грузинской внешностью. Все прошло по давно отработанному сценарию: автомобиль бандитов поравнялся с «Жигулями», и Дмитрий, высунувшись в окно, помахал водителю милицейским жезлом. Тот остановился. А через минуту все было кончено: Дмитрий хлоднокровно расстрелял водителя, сел за руль его автомобиля и погнал его в ближайшую лесопосадку. Труп был закопан в случайно обнаруженной траншее. Затем братья принялись за дележку награбленного. После этого они отогнали похищенную автомашину в Невинномысск и оставили ее возле гостиницы «Кубань». Утром следующего дня на этой машине предполагалось ехать в Шпаковский район, чтобы напасть на кассира.