Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Когда миновали первые острые мгновения народного ужаса и печали, когда пораженная Россия опомнилась и пришла в себя, ее естественной, первой мыслью было: кто же виновники страшного дела, на кого должны пасть народные проклятья и пролитая кровь, где же цареубийцы, опозорившие свою родную страну? Россия хочет их знать и голосами всех истинных сынов своих требует им достойной кары. И я считаю себя счастливым, что на этот грозный вопрос моей родины могу смело отвечать ее суду и слушающим меня согражданам: вы хотите знать цареубийц? – вот они!!

(Прокурор указывает энергическим движением руки на скамью подсудимых).

Действительно, обвинительная власть была счастлива в своем правом деле. Несмотря на кратковременность деятельности по исследовании настоящего дела, прокуратура имеет в настоящее время возможность на основании успешных полицейских розысков и тщательного обследования дела через чинов корпуса жандармов и судебных следователей представить вам неотразимые, по ее мнению, доказательства виновности всех шести подсудимых, преданных вашему суду и вместе с тем возможно полное разоблачение того, каким образом составился и был приведен в исполнение заговор, имевший своим последствием событие 1 марта. Кроме того, обвинение располагает важным материалом как для характеристики каждого из подсудимых в отдельности, так и для оценки и освещения некоторых особенно ярких сторон того вообще уже известного соединения подсудимых и их единомышленников в одно целое, которое им угодно величать пышным названием «партия», которое закон спокойно называет преступным тайным сообществом, а здравомыслящие, честные, но возмущенные русские люди зовут подпольной бандой, шайкой политических убийц.

Прежде всего я должен коснуться самого совершения злодеяния и остановить ваше внимание на лицах, в совершении этого злодеяния непосредственно, физически виновных. Одного из них называть мне нечего. Не говоря о том, что он давно назвал сам себя, его назвали все, назвала его и толпа, его захватившая, назвала его и вся Россия. Вы знаете, кто это. Вы знаете, что первый из бросивших метательный снаряд, – не тот снаряд, который причинил поранения государю императору, а тот, которым убит конвойный казак и смертельно ранен Максимов, был подсудимый Николай Иванов Рысаков. Спешу заметить, что все то, что я буду говорить о фактах, о совершении преступления, о деятельности, о роли и об участии в этом преступлении подсудимых, пока будет основываться исключительно на данных судебного следствия, обнаруженных независимо от собственных показаний подсудимых. Не доказав на основании этих данных виновности обвиняемых, всех вместе и каждого отдельно, я не хочу обращаться к их показаниям. Я обращусь к ним впоследствии, когда виновность в общих существенных чертах и без них будет уже установлена. В моем распоряжении такое множество доказательств, что остается только выбирать между ними. Так, по отношению к подсудимому Рысакову есть прежде всего очевидцы совершения им преступления. Еще за несколько мгновений до того времени, когда императорская карета повернула направо по Екатерининскому каналу, Рысакова видел идущим по панели канала и обогнал его свидетель Горохов. Он заметил человека, в котором впоследствии и здесь на суде признал Рысакова, идущего тихо и несущего в руках какой-то предмет, имевший круглую овальную форму предъявленного здесь метательного снаряда и завернутый в белый платок. Горохов не выпускал этого человека из глаз до того самого момента, когда с ним поравнялась императорская карета. С другой стороны шел свидетель Назаров и видел, как Рысаков, взмахнув обеими руками, бросил что-то белое, показавшееся свидетелю комом снега, под лошадей и карету. В ту же минуту и последовал первый взрыв. Свидетели Несговоров, Макаров, полковник Дворжицкий и другие участвовавшие в задержании Рысакова, удостоверяют, что он был схвачен как человек, несомненно бросивший первый снаряд. Таким образом, Рысаков был задержан на месте совершения преступления при самом его совершении. Доставленный в управление градоначальства, он немедленно сознался во всем. Поэтому о фактической его виновности более говорить не приходится. Но тут же рядом стоит вопрос о том, кто же бросил второй снаряд – снаряд, причинивший убийственный взрыв, бывший непосредственным орудием страшного злодеяния. На этот вопрос на основании данных судебного следствия обвинительная власть имеет полную возможность дать ответ положительный, категорически не допускающий никакого сомнения. Человек, бросивший второй снаряд, не находится в числе подсудимых. Он не предан вашему суду, но он обнаружен. Он покончил свои расчеты с земной жизнью – он умер под ложным именем Ельникова от ран, полученных при взрыве. Смерть избавила его от скамьи подсудимых и законного возмездия, но она не избавляет меня от необходимости доказать пред вами, что оба виновника взрыва, оба физические виновники злодеяния обнаружены: один из них подсудимый Рысаков, другой – умерший, называвшийся Ельниковым. Вы помните, милостивые государи, что из показаний свидетелей об обстановке второго взрыва, произошедшего в густой толпе, собравшейся вокруг монарха, вытекает несомненный вывод, что человек, бросивший второй снаряд, стоял близко от государя императора. Действительно, свидетель Павлов видел человека, который, стоя близ государя, к ногам его бросил что-то, высоко взмахнув руками, после чего и раздался второй взрыв. При наличности этого условия, при малом расстоянии между бросившим второй снаряд и государем императором, слагается еще и другой очевидный вывод: тот, кто бросил второй снаряд, не мог сам избежать поранений, не мог не пострадать от взрыва, он стоял слишком близко к своей жертве для того, чтобы и на нем не отразилось разрушительное действие его собственного дела. На кого же из пострадавших могло бы пасть подозрение? Все они перечислены, приведены в известность. Между ними, лицами ближайшей свиты и конвоем, так же как и случайными прохожими, нет ни одного подозрительного человека, кроме того лишь неизвестного, который был в бессознательном состоянии поднят на месте злодеяния, доставлен в Придворный конюшенный госпиталь и здесь, придя в себя, на последний вопрос врача об имени и звании, которые не были обнаружены, отвечал: «Не знаю». Этот человек, и никто другой, должен быть признан лицом, которое бросило второй снаряд. Эксперты, освидетельствовавшие его при жизни и производившие медицинский осмотр его трупа, по данным этого осмотра, изложенным в их заключении, окончательно убеждают нас в справедливости нашего вывода. Поранения этого лица сосредоточиваются более всего на передней стороне туловища, преимущественно на правой руке, и по количеству их – а оно огромное, – по свойствам они должны быть приписаны тому обстоятельству, что получивший поранения стоял не далее трех шагов от места взрыва, – заметьте, это вполне совпадает с показанием свидетеля Павлова. Следовательно, второй снаряд был брошен человеком, назвавшим себя Ельниковым. Дальнейшие расследования относительно этого лица не оставляют никакого сомнения в том, кто именно был вместе с подсудимым Рысаковым непосредственным виновником злодеяния. Он жил под именем Ельникова на Выборгской стороне, по Симбирской улице, в доме № 59, где 3 марта и был сделан обыск. Не останавливаясь теперь на обстоятельствах этого обыска, к которому мне еще придется возвратиться впоследствии, замечу теперь, что у Ельникова была найдена та самая программа рабочих членов партии «Народной воли», которая оказалась и у его соучастника Рысакова, кроме того, еще платок с меткою «Н. И. Р.» (Николай Иванов Рысаков), признанный Рысаковым за оставленный им у знакомого ему Ельникова. Таким образом, Рысаков и Ельников неразрывно связаны между собой. Первый снаряд – в руках Рысакова, второй – в руках Ельникова. Ельников, он же Михаил Иванович, он же Котик – революционное прозвище – вот все, что мы знаем об этом человеке. Смерть избавила его от людского суда – да будет так. Для нас важно лишь то, что оба физических виновника злодеяния обнаружены.