Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

1 февраля популярному советскому певцу. Льву Лещенко исполнилось 32 года. Волею судьбы отмечать эту дату артисту пришлось вдали от родины — в Японии, куда он, как мы помним, приехал с группой своих коллег, чтобы участвовать в культурной программе, посвященной открытию советской выставки в Токио. Денег у именинника, да и у большинства его гостей нет: незадолго до этого артисты истратили всю валюту на японскую аппаратуру (например, Лещенко купил две голосовые колонки, суперсовременный динамический микрофон фирмы "Элка", усилитель с ревербератором и "квадрофоническую" систему с проигрывателем). Пришлось выкручиваться: Лещенко выставил на стол бутылку виски, другие гости принесли с собой кто что мог. Однако гостей пришло больше, чем предполагалось, — более тридцати человек. А номер у Лещенко крохотный. Тогда именинник предлагает переместиться в китайский ресторан, который располагался неподалеку. И хотя заплатить владельцу ресторана гостям нечем, тот оказывается человеком с пониманием и впускает всю ораву в заведение. Чуть позже к числу гостей присоединился и популярный японский вокальный квартет "Дак Дакс" ("Черные утки"). Гулянка продолжалась всю ночь, а на десять утра следующего дня было назначено отплытие парохода, на котором советские артисты должны были вернуться на родину. Далее послушаем рассказ самого Л. Лещенко:

"Легко представить охватившее меня чувство, когда я, проснувшись и обнаружив себя находящимся в какой-то совершенно неизвестной мне гостинице, бросаю взгляд на часы и вижу, что они показывают половину десятого! То есть мне нужно до момента отплытия еще успеть добраться до своей гостиницы и собрать вещи! А если опоздать на теплоход, тогда всему конец! На Лещенко — клеймо "невозвращенца"… Но делать нечего, надо выходить из положения. Приятель, у которого я ночевал, дает мне денег на такси, так как у меня нет ни копейки, и я пулей мчусь в отель. Влетаю, ищу глазами свои вещи, но мне говорят: "Спокойно, Лев, мы уже все собрали". И — ни одного слова упрека, хотя в общем-то их состояние понять нетрудно. "Ладно, — говорю, — тогда поехали!" Приезжаем в порт, и начинается безумная процедура нашей загрузки…"

В первых числах февраля из югославского города Загреба пришло радостное сообщение о том, что советские фигуристы вновь заняли все высшие ступени чемпионата Европы по фигурному катанию. Золотых медалей удостоены танцевальные пары: Ирина Роднина-Александр Зайцев и Людмила Пахомова-Александр Горшков. Кроме этого, советские фигуристы завоевали одну серебряную и две бронзовые медали.

В эти же дни определился досрочный победитель в чемпионате Советского Союза по хоккею: им после долгого перерыва (в последний раз были чемпионами в 1961 году) стала столичная команда "Крылья Советов". Подсобил "Крылышкам" челябинский "Трактор", который у себя дома обыграл ближайших преследователей будущего чемпиона столичных динамовцев со счетом 6:4. Золотой состав чемпионов выглядел так: вратарь — Александр Сидельников; защитники — Сергей Глухов, Виктор Кузнецов, Валерий Кузьмин, Игорь Лапин, Юрий Терехин, Юрий Тюрин, Юрий Шаталов; нападающие — Вячеслав Анисин, Александр Бодунов, Игорь Дмитриев, Сергей Капустин, Константин Климов, Сергей Котов, Евгений Кухарж, Юрий Лебедев, Владимир Расько, Владимир Репнев; тренер — Борис Кулагин.

Высшее кремлевское руководство продолжает ломать голову над проблемой Александра Солженицына. Как мы помним, большинство членов Политбюро склоняются к аресту и тюремному заключению писателя, но шеф КГБ Андропов имеет на этот счет иные виды. Он мечтает, чтобы Солженицын навсегда покинул пределы СССР, и, кажется, его затея может с успехом осуществиться. 2 февраля канцлер ФРГ Вилли Брандт в одном из своих публичных выступлений заявил, что при желании Солженицын может свободно и беспрепятственно жить и работать в ФРГ и у него не будет в Германии тех трудностей, с которыми он встречается у себя на родине. Андропов тут же дает команду Кеворкову лететь в ФРГ и провести тайные переговоры со статс-секретарем ведомства канцлера Эгоном Баром. Самолет с Кеворковым взмывает в небо утром 7 февраля. В тот же день Андропов пишет докладную Брежневу. Приведу из нее несколько отрывков:

"Если в последнюю минуту Брандт не дрогнет и переговоры Кеворкова закончатся благополучно, то уже 9-10 февраля мы будем иметь согласованное решение, о чем я немедленно поставлю Вас в известность. Если бы указанная договоренность состоялась, то, мне представляется, что не позже чем 9-10 февраля следовало бы принять Указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении Солженицына советского гражданства и выдворении его за пределы нашей Родины (проект Указа прилагается). Самую операцию по выдворению Солженицына в этом случае можно было бы провести 10–11 февраля.

Все это важно сделать быстро, потому что, как видно из оперативных документов, Солженицын начинает догадываться о наших замыслах и может выступить с публичным документом, который поставит и нас, и Брандта в затруднительное положение…"

6 февраля союзное Госкино издало приказ о выплате денежного вознаграждения создателям фильма "В бой идут одни "старики". Поначалу киношное руководство всячески противилось появлению этого фильма, считая его не слишком героическим, а когда он все-таки был снят, тут же изменило о нем свое мнение. Фильм был принят практически без поправок и тут же зачислен в "золотой фонд" не только украинской, но и всей отечественной кинематографии. Кроме этого, лента была снята с большой экономией средств: из отпущенных на ее постановку 381 тысячи рублей потрачено 325 тысяч. Вот почему спустя два месяца после приемки ленты Госкино решило поощрить съемочную группу в количестве 39 человек. При награждении особо выделили режиссера-постановщика Леонида Быкова: ему выплатили 200 рублей премии и присвоили звание "режиссера-постановщика 1-й категории" (для примера: актерам А. Смирнову, В. Талашко и С. Иванову выплатили по 50 рублей).

Забегая вперед отмечу, что руководству киностудии имени Довженко сумма вознаграждения главным создателям фильма покажется недостаточной и оно будет ходатайствовать перед Госкино СССР о том, чтобы авторам сценария (Л. Быкову, Е. Оноприенко и А. Сацкому) подняли гонорар с 6 тысяч рублей до максимального — 8 тысяч. Однако в Госкино посчитают, что "работа коллектива поощрена достаточно убедительно и увеличение гонорара не представляется целесообразным". Это при том, что через несколько месяцев фильм "В бой идут одни "старики" соберет множество призов на различных кинофестивалях и принесет доход в сотни миллионов рублей.

Но вернемся в февраль 74-го.

В пятницу, 8 февраля, Александр Солженицын находился на даче Лидии Чуковской в Переделкине, когда к нему домой пришла повестка с вызовом в прокуратуру. Документ приняла жена писателя, которая и сообщила об этом мужу на дачу по телефону. Солженицын удивился: что за странный вызов в конце рабочей недели, да еще в конце дня — ведь он даже до Москвы не успеет доехать? Ему тогда и в голову не могло прийти, что это был отвлекающий маневр КГБ — там уже приняли окончательное решение о высылке писателя из страны и надо было усыпить бдительность жертвы, для того чтобы в час "X" явиться к нему в дом на законных основаниях якобы из той же прокуратуры.

Примерно часа через два после звонка жены на дачу явились трое незнакомых мужчин, представившихся хозяйке дома — Лидии Чуковской — местными ремонтниками. Дескать, два месяца назад, ремонтируя дом, они забыли здесь книгу сметы и вот теперь пришли ее забрать. Солженицын сразу раскусил, что эти люди имеют к ремонтникам такое же отношение, как он к футболистам, и что, скорее всего, они из КГБ. Но виду не подал. А незнакомцы обошли все комнаты в поисках злополучной книги, но так ничего и не нашли. Затем, когда на даче зазвонил телефон, один из них схватил трубку, выслушал абонента на другом конце провода, после чего скомандовал своим напарникам уходить.