История России в занимательных рассказах, притчах и анекдотах IX - XIX вв

— Знаю, ваше превосходительство, что репутация честного человека часто зависит от скотины, — ответил Ермолов.

<=^евиз графа Михаила Андреевича Милорадовича «Без страха и упрека», пожалованный ему Александром I в 1813 году, не был случайностью, ибо Милорадовича в русской армии называли русским Ба-ярдом.

Между тем сегодня далеко не каждый знает, кто такой Баярд истинный. «Рыцарем без страха и упрека» называли французы своего легендарного земляка Пьера дю Терайля, родившегося в замке Баярд неподалеку от Гренобля. Пьер дю Терайль (1476—1524) доблестно сражался во многих войнах, не запятнав своей чести даже в смертельно опасных ситуациях. Его имя стало синонимом рыцарской чести и абсолютного бесстрашия.

Михаил Андреевич Милорадович (1771 —1825) происходил из сербской семьи, переселившейся в Россию из Герцеговины при Петре II. С 18 лет он начал служить в армии и уже в 27 лет стал генералом. Во время итальянского и швейцарского походов Суворова Милорадович был дежурным генералом при штабе и зарекомендовал себя одним из самых энергичных, расторопных и храбрых его сподвижников.

В наполеоновских войнах начала XIX века Милорадович еще более укрепил эту репутацию. Особенный успех выпал на его долю в 1805 году, когда он командовал бригадой, прикрывавшей отход Кутузова от Браунау к Ольмюцу. В русско-турецкой войне 1806—1812 годов на его долю выпали лавры победителя в сражениях при Турбате и Оби-лешти и освободителя Бухареста.

В Бородинском сражении Милорадович командовал правым крылом 1-й армии Барклая. После оставления Москвы, во время движения к Тарутино, он командовал арьергардом, а при наступлении — авангардом.

Кутузов сказал о Милорадовиче: «Мой авангардный начальник — настоящий Баярд, рыцарь без страха и упрека».

храбрость, проявленную в

Бородинском сражении, Милорадович получил в награду алмазные знаки ордена Александра Невского. Как-то, рассказывая о Бородине, Милорадович сказал: «При Бородине сыпались на нас, как град, ядра, картечь, пули и бриллианты! »

Ьлдатской награды — знака

военного ордена Георгия, то есть солдатского Георгиевского креста, был удостоен единственный из русских генералов — Милорадович.

Александр I наградил его этим знаком, сказав: «Носи солдатский крест, Милорадович, ты — друг солдат».

декабря 1825 года петер

бургский военный генерал-губернатор Милорадович поехал на Сенатскую площадь уговаривать восставших сложить оружие, но был смертельно ранен декабристом Петром Григорьевичем Каховским, отставным поручиком. Вместе с Милорадовичем Каховским был также смертельно ранен и командир лейб-гренадерского полка Н. К. Стюр-лер. Милорадович, отправляясь к восставшим, надеялся на любовь солдат к себе — соратнику Суворова. Он не терял сознания и во время операции. Когда ему вырезали пулю, он осмотрел ее и сказал: «Я уверен был, что в меня выстрелил не солдат, а какой-нибудь шалун, потому что эта пуля — не ружейная». Умирая, он велел всех своих крестьян отпустить на волю.

теперь расскажем несколько историй о человеке, который отличался и остроумием, и решительностью, и щедростью, и смелостью. Более всего известен он из-за московского пожара 1812 года. Звали его Федор Васильевич Ростопчин. При императоре Павле он был фактическим руководителем Коллегии иностранных дел, в годы Отечественной войны находился на посту Московского главнокомандующего и генерал-губернатора. Ростопчин отличался живостью ума, и о нем сохранилось множество интересных историй.

Вот некоторые из них.

стопчин начал свою карьеру

благодаря карточному выигрышу, впрочем, не совсем обычному. Будучи поручиком, оказался он по казенному делу в Берлине и там довелось ему обыграть в карты одного старого майора. Выигрыш Ростопчина был очень крупным, а у майора не было денег, но он славился своей честностью и предложил отдать проигрыш не деньгами, а богатейшей коллекцией мундиров, оружия, доспехов и оловянных солдатиков, которые всю жизнь собирал его отец и которые достались ему по наследству.

Ростопчин согласился, запаковал огромную коллекцию во множество ящиков и отправил груз в Петербург.

Там слухи о необыкновенной коллекции быстро разошлись по городу. Особенно восхищены ею были гвардейские офицеры, посещавшие дом Ростопчина с единственной целью — осмотреть его домашний музей.

От офицеров узнал о том и Павел, тогда еще наследник престола.

Однажды он приехал к Ростопчину и так же, как и другие, пришел в восхищение от увиденного.

— Как вы могли составить такое полное собрание в этом роде! — воскликнул цесаревич.

— Ваше императорское высочество, — ответил Ростопчин, — усердие все превозмогает. Военная служба — моя страсть. (Ростопчин конечно же не сказал Павлу, как на самом деле появилась у него эта коллекция.)

С тех пор Павел стал отличать Ростопчина, а после того как Ростопчин подарил ему свое собрание редкостей, Павел

сделал его своим другом.

Карьера ловкому царедворцу была обеспечена.

Однажды император Павел, находясь среди нескольких князей, вдруг спросил:

— А скажи мне, Ростопчин, отчего ты не князь?

— Предок мой, татарский мурза, государь, выехал в Россию зимой.

— Какое же отношение имеет время года к достоинству, которое было ему пожаловано? — спросил Павел, недоумевая.

— Когда татарский вельможа в первый раз являлся ко двору, ему предлагали на выбор либо шубу, либо княжеское достоинство. Предок мой приехал в жестокие морозы и предпочел шубу княжескому титулу.

^стопчин сидел как-то в од-

ном из парижских театров. Один из актеров играл очень плохо, и вся публика шикала и освистывала его. Один лишь Ростопчин намеренно громко ему аплодировал.

— Что вы делаете? — спросили Ростопчина. — Зачем вы аплодируете?

— Боюсь, что как сгонят его со сцены, то и поедет он к нам в Россию в учителя, — отвечал Ростопчин.

ерой Отечественной войны

1812 года генерал Николай Николаевич Раевский (1771 — 1829) был язвителен и остроумен.

Говоря как-то об одном бедном майоре, не имевшем ни крестьян, ни денег, а всего лишь небольшую пенсию, Раевский заметил, что майор весьма заслуженный и храбрый офицер, но отставлен от службы хотя и с правом ношения мундира, но без штанов.

(Q^cL время отступления Наполеона один из русских генералов, человек робкий и нерасторопный, сумел захватить несколько французских пушек, брошенных неприятелем при отходе. Генерал сделал из этого эпизода громкую историю, обрисовав дело так, будто эти пушки были взяты им в бою.

Главнокомандующий представил его к ордену, и в штабе поздравляли генерала с успехом. В этот момент там появился Раевский, и, чтобы предупредить ожидаемые остроты, генерал бросился к Николаю Николаевичу. Раевский отступил и сказал с улыбкой:

— Ваше превосходительство! Вы, кажется, принимаете меня за пушку без прикрытия.

(2/^еперь несколько историй о декабристах. Первая из них посвящена главе Южного общества Павлу Ивановичу Пестелю — сыну бывшего сибирского генерал-губернатора, вора, взяточника и самодура, отрешенного от должности и отданного под суд. Его сын унаследовал от отца многое, но многим, разумеется, отличался. Прежде всего — честностью. Однако в его полку, образцовом во всем, жестоко били солдат шпицрутенами за малейшую оплошность и держали в страхе всех господ офицеров — от подпрапорщика до старших штаб-офицеров.

Пестель был суров, деловит, умен и отменно храбр. Ордена Анны, Владимира с бантом и особенно почитаемая

его подчиненными золотая шпага «За храбрость», полученная им в 19 лет за Бородино, когда был он прапорщиком лейб-гвардии Литовского полка, делали его авторитет в полку непререкаемым, и даже главнокомандующий 2-й армией граф Витгенштейн сказал как-то о полковнике Пестеле: «Годится на все: дай ему командовать армией или сделай каким хочешь министром, везде будет на месте».

На Тульчинском смотру в присутствии Александра I полк Пестеля был признан лучшим. «Превосходно, точно гвардия», — сказал царь и пожаловал командиру полка три тысячи десятин земли. И очень был огорчен, когда узнал, что полковник Пестель не только вовлечен в заговор, но и является одним из двух директоров тайного общества...