Распутин. Выстрелы из прошлого

И тут же делает вывод: «Если будем ждать до 1887 г. броненосцев, можем быть пообыграны: волей-неволей нам следует быть безотлагательно готовыми, ХОТЬ НА ЛАДЬЯХ (выделено мною. – А. Б.) идти к Босфору и брать его, как достояние России».

Интересно, можно ли этого деятеля считать вменяемым? Десантного флота у России нет, после захвата проливов русские все равно не смогут предпринять ничего для себя полезного, потому что окажутся заперты в Средиземном море… но все равно, нужно плыть захватывать Босфор хотя бы на рыбацких шлюпках…

А навстречу этим шлюпкам (на которых сам Обручев благоразумно не поплыл бы) выйдут английские броненосцы…

К этому бредовому десанту готовились всерьез, шла обработка общественного мнения, захлебывались газеты.

Дело сорвалось по прозаическим причинам: тогда русские войска завершили оккупацию Средней Азии, противоречия с Англией достигли пика, и всерьез стали готовиться к войне именно с ней. Военный министр и Обручев были за войну, но против «ястребов» выступил не только министр финансов, но и морской министр с примкнувшей к нему частью дипломатов. Справедливо говорилось, что, во-первых, на такую войну в казне нет денег, а во-вторых, даже если удастся, как планируют военные, вторгнуться в Индию и отобрать ее у Англии, там наверняка образуется не союзник, а просто-напросто враждебное России иноверное государство.

Ага, вот именно. Наши «ястребы» и в Индию планировали вломиться – хотя на дороге лежал абсолютно недружественный Афганистан, где англичане к тому времени однажды крупно обожглись (между прочим, именно в ходе неудачной для англичан войны в Афгане и получил пулю в ногу доктор Уотсон, из-за чего вынужден был выйти в отставку и вернуться в Лондон, где и познакомился с загадочным молодым человеком по имени Шерлок Холмс…)

Войну удалось предотвратить. Ни в Индию не прогулялись, ни к Константинополю на лодках не сплавали. Но отношения с Германией ухудшались и ухудшались.

В первую очередь из-за того, что на престоле Российской империи уже восседал Александр III, откровенный и неприкрытый германофоб.

Уже в 1870 г., когда он был еще наследником престола, в письмах и дневниках цесаревича начинают появляться антинемецкие пассажи. Всем вскоре стало известно, что цесаревич крайне возмущен «немецким засильем» – речь шла не о политике Германии, а как раз о том, что в России живет чересчур уж много немцев, куда ни глянь – нагло расселась немчура, так что исконно русскому человеку и не протолкнуться. По мысли цесаревича, с означенным тевтонским засильем следовало бороться самым решительным образом.

Пикантность ситуации заключается в том, что в жилах самого наследника тек какой-то очень уж ничтожный процент русской крови, а вся остальная была как раз немецкой. К тому же столь антигермански настроенный юноша был внучатым племянником прусского короля Вильгельма I (Николай I был женат на родной сестре Вильгельма, приходившейся Александру, соответственно, бабушкой).

Хотя нынче ссылаться на Ленина вроде бы и не модно, но никто не разубедит меня в том, что у него все же найдется масса чрезвычайно метких замечаний. В частности и такое: именно обрусевший инородец всегда пересаливает по части великорусского шовинизма. Меткое наблюдение: если вспомнить, что среди вождей и идеологов черносотенцев хватало крещеных евреев (а также кого угодно – молдаван, немцев, только не великороссов) с началом Первой мировой, как мы увидим позже, самые воинственные речи о «проклятых тевтонах» толкали субъекты с немецкими фамилиями. Это никак нельзя назвать русской спецификой: в Австро-Венгрии, как учит история, самыми ярыми «ястребами» и самыми упертыми «имперцами» были не этнические немцы, а итальянцы, венгры и онемеченные чехи…

Но если серьезно, Александр III сыграл весомейшую роль в дальнейшем ухудшении отношений меж Россией и Германией. В 1889 г. умер искренний доброжелатель России кайзер Вильгельм, и на смену ему пришел троюродный брат Александра Вильгельм II («промежуточного» кайзера Фридриха III мы учитывать не будем, поскольку он пробыл на германском престоле всего три месяца).

Так вот, Александр прямо-таки демонстративно, открыто, публично выказывал неприязнь к Вильгельму. Что, в свою очередь, никак не прибавляло Вильгельму добрых чувств к Александру персонально и России вообще. Вильгельм, надобно знать, был человеком тяжелым: калека (одна рука не действовала – родовая травма), закомплексованный, нервный… Одним словом, из тех людей, с которыми следует проявлять максимум такта и осторожности.

Но Александр его прямо-таки по-хамски третировал. В России того времени любили вспоминать такой вот эпизод: Вильгельм однажды предложил Александру разделить всю Европу меж Россией и Германией – а тот, простая душа, ответствовал: «Не веди себя, Вилли, подобно как танцующий дервиш. Полюбуйся на себя в зеркало».

А между прочим, чем плоха идея? Коли уж у некоторых прямо-таки свербит от желания присоединить что-нибудь солидное – проливы, Индию, Балканы…

Нет уж, им хотелось проделать все это исключительно самим, не делясь ни с какой Германией и никого не привлекая в союзники. А потому репликой Александра, изволите ли видеть, принято было восхищаться: эк царь-батюшка немчуру-то отбрил! Орел!

И молодой кайзер Вильгельм начинает приближать к себе тех, кто собирается делать карьеру как раз на конфронтации с Россией, – дипломатов, военных, политиков. Примерно так же ведет себя и Александр, еще в 1870 г. писавший князю Мещерскому: «Поневоле приходится серьезно думать о нашей родине, и до нее скоро доберутся поганые пруссаки: и до сих пор есть люди, которые уверены, что она (Пруссия. – А. Б.) наша союзница».

Это уже убеждения, господа мои. Стойкие убеждения. Перед русско-турецкой кампанией, когда министр финансов Рейтерн (из прибалтийских немцев, служивших России еще со времен Петра I) справедливо говорил, что для финансов России эта война будет чистым разорением, наследник отреагировал соответственно: «И это называется русский министр финансов, понимающий интересы и достоинство России, да к черту этого поганого немца. Слава богу, найдется на матушке-России из 80 000 000 жителей хотя один министр финансов настоящий!»

Восхитительная триада! «Поганый немец», искренне заботящийся о финансовом благосостоянии России, оказывается, плох тем, что не понимает ее «интересов и достоинств». Заключающихся, как легко понять, в том, что Россия обязана пролить кровь и фактически обанкротиться, лишь бы только помочь тем самым стенающим славянским братьям. Особенно эффективно звучат ура-патриотические выкрики о «поганой немчуре» в устах человека с генеалогией Александра III…

И, наконец, обратите внимание на оборот «на матушке-России». Это не ошибка. «Исконно русский» Александр родной язык знал катастрофически плохо. Его дневник пестрит подобными перлами:

«Прием был великолепный, ура сильнейший».

«Опять страшнейший ура».

О молебне, отслуженном в Летнем саду: «…где стреляли на папа».

«Было очень весело и музыка премилая Оффенбах».

Снова о молебне: «Собор пыл полон народу и кругом можно тоже насилу проехать».

«Поскакал в Зимний дворец обнять и поздравить папа от чудесного спасения» (после одного из неудачных покушений).

«За чудесное спасение дорогого папа от всего нашего сердца».

Одним словом, с родным языком явственный напряг. Зато патриотизма хоть отбавляй…

Письмо жене (1876 г.): «Нет у папа ни одного человека порядочного, который говорит ему правду и был бы истинно русским человеком, служащим своему Государю и отечеству из убеждения, а не как наемник. Я один ничего не могу сделать…»

Бездна скромности у молодого человека! Ну нету возле императора ни одного истинно русского человека, служащего из убеждений – кроме самого цесаревича…

Если речь идет о моих впечатлениях от личности государя императора Александра III, то их можно выразить в одном-единственном слове: мурло…