Петербургские арабески

Казалось бы, что теперь, с поселением в этих круглых стенах такой перспективной новинки, как кинематограф (называемой и по-другому – «Иллюзион», «Великий немой», «кинотеатр»), все должно было надолго прийти к всеобщему удовлетворению. Так бы оно и было, если бы не неожиданное появление здесь г-жи Валентины Лин. Она была обворожительна, убедительна и сумела договориться с г-ном Бенинсоном о передаче ей на взаимовыгодных условиях здания «Гиганта». Здесь она предполагала давать спектакли своего театра, которые всегда проходили с аншлагом. Все 600 мест в партере и 100 на хорах обещали быть заполненными. А после театра публика не минула бы и ресторана.

Валентина Лин – псевдоним Валентины Феликсовны Клинганс (Клейнганс). Приехала эта искательница удачи и счастья в столичный Петербург из Австрии. Там она была опереточной артисткой, шансонеткой. Здесь Валентина Лин тоже занялась артистической деятельностью, выступая эффектно в миниатюрах, фарсе. Но более всего она преуспела в роли антрепренера, проявив здесь незаурядный административный талант. Валентина Феликсовна сохранила свое австрийское подданство. Вышла замуж за инженера, германского подданного, и поселилась в доме, находящемся на углу Невского проспекта и Екатерининской улицы (Невский пр., 54/3). Это как раз напротив дома Елисеева (Невский пр., 56). В это время Елисеев завершал перестройку своего дома, устроив в его нижнем этаже роскошный магазин, а на верхнем – театр. Театр получился уютный, как раз приспособленный для постановок миниатюр, комедий, фарса. Он и был сдан под антрепризу г-жи Лин. (Теперь здесь находится Академический театр комедии им. Акимова.)

Театр в доме Елисеева именовался «Невский фарс». Но потом Валентина Феликсовна дала ему другое наименование – «Театр В. Лин». Наверно, более оригинальное и привлекательное. Она давала здесь вечером череду маленьких веселых искрометных вещиц, часто со злободневным сюжетом и диалогом (не чуждалась и политики). С поднимающей настроение музыкой – как в Вене.

О театре заговорили. Сообщали и об одной миниатюре: «В «Фиговом листке» артистка Лин была в роли натурщицы. В первом акте с листком, а во втором – без листка!»

Газеты описали и случившийся скандал: «После фарса «Свадебный пирог» шло «Обозрение». На сцене появилась колясочка, в которой седок со свистком в зубах напоминал скандально известного члена Государственной Думы В. Пуришкевича. Артистка Валентина Лин пела при этом куплеты «Володя, не шуми», на которые седок каждый раз отвечал пронзительным свистом. Публике это очень понравилось, и она наградила артистку шумными аплодисментами. Но нашлась группа протестантов, в том числе редактор одесской «Резины» г. Глобачев, некий Виригин из Нижнего Новгорода, студенты и четверо военных. Они с криками кинулись к сцене. Кто-то крикнул по адресу артистки ругательное слово. Г. Виригин кинул по направлению артистки свои золотые часы с цепью… Получилась свалка у сцены, пришлось вызывать полицию и составлять протокол».

Такого рода скандалы служили, наверное, лишь своеобразной рекламой театру.

Другой скандал был все же не на пользу г-же Лин. Она однажды похвасталась, что заработала на пьесе «Девушка с мышкой» (гвоздь сезона) 25 тысяч рублей чистоганом. Журнал «Артистический мир» выяснил, что автору этого фарса робкому провинциалу Ивану Кочергину прижимистая антрепренерша («предпринимательский характер которой всем известен») заплатила только 300 рублей. В среде частного антрепренерства таковое случалось не так уж редко. Но все же…

По причине ли прижимистости хозяйки или потому, что летом 1914 года началась война с Германией и Австрией, но в труппе театра В. Линъ произошла миниатюрная революция. Там образовалось «Товарищество артистов под распорядительством В.И. Рассудова-Кулябко». Рассудов-Кулябко был режиссером в труппе театра. Товарищество вернуло театру прежнюю вывеску – «Невский фарс» (и продолжило ставить модную «Девушку с мышкой»). А Валентине Лин с оставшимися ей верными оруженосцами пришлось уйти.

Мы уже знаем, куда пошла Валентина Феликсовна, выйдя из взбунтовавшегося театра. Пошла дальше по Невскому проспекту, к дому № 100. Вместе с тем она отказалась от австрийского подданства и присягнула на верность русскому царю. Со своим мужем-иностранцем развелась, что дало ей возможность избежать высылки за границу.

В наступившую зиму Валентине Лин пришлось срочно перестраивать бывший «Гигант». В феврале 1915 года еще не все было готово. Репортер театрального журнала сообщал: «Здесь все еще ищут ту лампу Аладдина, которая откроет сердца зрителей… Сцена кажется недостаточно оборудованной, декорации не то не закончены, не то модернизированы. И эти ступеньки – каково их назначение? Или это остатки «великого немого»? Не очень-то удобно актерам восходить и нисходить. Всегда спотыкаться… Вероятно, все образуется. В таком театре нужно, чтобы все шумело, сверкало, не давая очнуться, – любит публика за свой полтинник за 1 ¹/₂ часа даже черта на стуле увидеть. Полузаконченный театр спешно приводят в надлежащий вид – одного угля жгут на тридцать рублей в день. Авось, дело и выгорит. Труппа постепенно формируется, сыгрывается».

Дело выгорело. Уже в марте этого года афиши извещали: ««Новый театр В. Лин», Невский 100, ежедневные представления…» Что же предлагала почтенной публике увидеть и услышать директор театра В.Ф. Лин? На афише указывалось: оперетта-шарж «Дульсинея Тобосская»; новые цыганские романсы в лицах Н.В. Дулькевич; новое юмористическое кабаре Сергея Сокольского; П.Г. Бернардов, еврейские куплеты и жаргонные анекдоты; «Коварный Мефистофель» И. Руденкова (гвоздь сезона) и др. Новый театр Лин отошел от фарса. Репертуар его отличался разнообразием жанров. Зрителю же скучать не приходилось.

В это военное время предприятие В.Ф. Лин процветало и вышло за пределы столицы. Денег у нее хватало на все. Завистники, или бдительные граждане, стали сигнализировать общественности: «Обращаем внимание и недоумеваем: каким внезапным образом артистка, бывшая шансонетка… до замужества бывшая австрийской подданной, а потом вышедшая замуж за германского подданного… внезапно приняла российское подданство. Проживает она в Петербурге или в Москве, держит антрепризу в обеих столицах и чувствует себя как в фатерланде, разъезжает с труппой по России. Нам кажется все это странным, – это странное австро-германско-российское подданство».

В годы той войны во Франции находилась германская разведчица, активно снабжавшая немецкий генеральный штаб важными сведениями – Мата Хари. Красавица, блистательная артистка, стриптизерша, трагически завершившая свой жизненный путь. Была ли Валентина Лин, исполнявшая разные роли в своей жизни, еще и Матой Хари в российском варианте, нам неизвестно. Подозрения – не доказательство. В то время шептали и о шпионаже в пользу Германии самой императрицы. Во всяком случае, после 1917 года г-жа Валентина Лин успела исчезнуть с петроградского горизонта.

Наступили большие перемены, при которых было заявлено, что «из всех искусств важнейшим является кино». После Гражданской войны, как только город оправился от разрухи, в круглом зале дома № 100 по Невскому проспекту открылся кинотеатр с удачно выбранным названием – «Колизей». По соседству, в помещении бывшего кинематографа «Художественный», начал работу руководимый О.И. Агулянским «Маленький театр», продолживший традиции театра миниатюр.

В 1930-х годах эти театральные здания объединило одно фойе. В кинотеатре «Колизей» стало два зала – круглый и малый.

В юбилейном 1977 году, когда зданию исполнялось 70 лет, оно снова обновлялось. Кинотеатр старались сделать еще более удобным и современным – лучшим в городе. Усовершенствования коснулись и Большого, круглого зала. Пол его, все еще сохранявший горизонтальность «Скэтинг-ринка», приобрел уклон, присущий амфитеатру, – в сторону экрана. Стены освободили от полукруглых лож, напоминавших о театре Лин. В шатровом покрытии над зрительным залом загнивший деревянный обруч, стягивавший опорные концы ферм, вовремя заменили на надежное металлическое стяжное кольцо. Долгая жизнь зданию была обеспечена.