Начало Руси

На территории зарубинецкой культуры происходил распад патриархально-общинных отношений и шло становление новой организации, каковой в этих условиях мог быть союз племен или даже ранняя государственность.

Важной особенностью зарубинецких и пшеворских поселений являлось то обстоятельство, что они были неукрепленными. В ранний период существования культуры для жилья выбирали малоудобные, но легче защищаемые высокие отроги оврагов или мысы на речных берегах. Укрепленные городища сохранялись в пограничных районах Среднего Поднепровья. Но по мере утверждения новой культуры на всей территории население спускается в более удобные для жилья долины. Это было возможно только при условии, что какая-то организация брала на себя функции защиты населения от возможных нападений извне и изнутри, со стороны других племен или родов. Небольшие однокамерные жилища свидетельствуют о том, что ячейкой нового общества являлась малая семья. Поселения состояли из довольно значительного количества таких домов, чем они также отличались от предшествовавших им небольших городищ. Новая община была, очевидно, уже не кровнородственная, а соседская, поскольку складывались эти общины из относительно разнородных элементов (пришлых и местных). Здесь заметно проявляется качество, которое будет на протяжении многих веков отличать славянство: территориальная община и способность легко ассимилировать иноязычные племена. Но столкновение племен вело и к социальному расслоению, которое сближало племенные верхушки и противопоставляло их основной массе рядовых соплеменников.

Интересным памятником высокой общественной организации в Среднем Поднепровье являются так называемые Змиевы, или Трояновы валы. Сооружение оборонительных валов — явление довольно распространенное в Древнем мире. Тем не менее таким фактам обычно придавалось особое значение древними авторами, и всякий раз их появление было связано с чрезвычайными обстоятельствами. Еще Геродот упоминает киммерийские укрепления [424]. Таковым является вал, возведенный киммерийскими племенами Восточного Крыма в связи со скифским вторжением. Этот вал на протяжении столетий ограждал местное земледельческое население от кочевников [425]. Сооружали валы также древние римляне, особенно в последний период существования империи. Так, видимо, в III–V вв. были насыпаны тоже Змиевы, или Трояновы валы в Румынии и Молдавии [426]. Валы эти использовались дважды: в одном случае для обороны южных земель от нападений северо-восточных соседей, в другом — для обороны северо-восточного населения от нападений с юго-запада. В результате рвы, сопровождавшие валы, имеются и с той и с другой стороны. Сооружали валы и кельты, и A.A. Шахматов полагал, что именно у них славяне заимствовали само слово «вал» [427]. В 512 г. была построена часто упоминаемая в византийских источниках «длинная стена», прикрывавшая подступы к Константинополю [428].

Земляные валы оказывались почти непреодолимым препятствием для кочевников. Как минимум необходимо было сделать в валах проходы для конницы. У оседлого населения появлялось необходимое время для организации обороны. Насколько это было эффективно, видно хотя бы из того, что киммерийский вал в Восточном Крыму в течение многих веков разделял скифов-кочевников от земледельческого населения (в послекиммерийское время таковыми были меоты и синды).

Остатки Змиевых-Трояновых валов в Приднепровье сохраняются до сих пор. Еще В. Антонович обратил внимание на то, что «географическое расположение валов и положение сопровождавших их рвов указывает на то, что валы возведены были для защиты от кочевников той территории, в центре которой лежал Киев» [429]. Автор отметил примечательную их особенность: они составляют пять концентрических линий. Самая длинная линия проходит вдоль реки Роси. Начинаясь недалеко от устья, она идет мимо Корсуня к Белой Церкви, пересекает приток Роси Каменку, переходит на Раставицу, затем поворачивает к северу, достигая южнее Радомысля берегов Тетерева. Вторая линия идет от Триполья по реке Красной, третья также от Триполья по правому берегу Стугны, четвертая по ее левому берегу. Пятой линией Антонович считал полукруг у Киева в 18–20 км радиусом [430].

В. Антонович убедительно показал, что валы тянутся «главным образом по южной границе старой полянской территории» и что ров всегда оказывается со стороны, противоположной Киеву и Переяславлю [431]. Но он связывал землю полян только с киевским временем, а потому относил сооружение валов ко времени Владимира, т. е. к концу X — началу XI вв. Из общих соображений XII–XIII вв. датировал вал, тянущийся от Днепра до Буга, Н.П. Барсов [432]. В.Г. Ляскоронский сооружение аналогичных валов на Левобережье Днепра связывал еще со скифской эпохой, исходя из находок скифской и древнегреческой поры в районах, примыкающих к валам [433]. Но здесь находятся и памятники более ранних культур, а также позднейших эпох, и неясно, к какой из них могут быть отнесены валы.

Лишь мимоходом коснулся Змиевых валов известный специалист по древнерусскому зодчеству П.А. Раппопорт. Он отметил, что это памятники не киевской, а «другой, гораздо более древней эпохи» [434], и естественно, оставил их вне сферы своих исследований. В то же время И.П. Русанова, не останавливаясь специально на этом вопросе, полагала, что вал по Стугне являлся оборонительным рубежом X, а вал по Роси — укрепленной линией XI в. [435].

Довольно обстоятельной работой, в которой рассматриваются приднепровские валы, является исследование польской специалистки Е. Ковальчик. Автор связала валы с киевским периодом истории Приднепровья и датировала временем с конца VIII по XIII в. [436]. Соображения эти, однако, также носят умозрительный характер, поскольку в распоряжении автора не было полевого материала. Последний в значительной мере появился в разысканиях A.C. Бугая. Автор не исключал использование валов в киевское время, но отнес сооружение их ко времени около рубежа н. э. [437].

Исследования приднепровских валов далеко не завершены, и итоги подводить рано. В летописях валы (в районе Триполья и Стугны) упоминаются под 1093 г. в связи с нападением половцев [438]. Оборонительного значения они в этой связи как будто не имели. То же относится к упоминанию валов 1095 г. [439] Для половецкой конницы они, однако, представляли непереходимое препятствие, и набеги, очевидно, совершались через разрушенные участки древних валов (в основном по Правобережью, поскольку у Переяславля валы непроходимы для конницы и в наше время). Но во времена Владимира их еще и укрепляли. По сообщению Бруно, отправившегося в 1008 г. с миссионерскими целями к печенегам, русские владения были отделены от печенежской степи укрепленной линией [440]. Возникли валы, конечно, раньше. Использование же их в киевское время может свидетельствовать об определенной преемственности либо в политической жизни, либо в исторических судьбах этого района.

Приднепровские валы могли разделять лишь земледельческое и кочевое население. Для их сооружения требовались высокая организация и достаточно высокий технический уровень. Почти наверняка можно говорить о чрезвычайных обстоятельствах, потребовавших отвлечения колоссальных сил и средств для создания сплошного заслона на пути кочевников. Если же учесть к тому же ограниченность числа культур, территория которых совпадает с линией, очерченной валами, можно рассчитывать на позитивное решение вопроса и без основательных археологических разысканий, которые не так легко осуществить.