Ричард I Львиное Сердце

Если бы речь шла о более существенных материях, он, скорее всего, прибег бы к требованиям, нежели полагался бы на убедительность своих просьб. Выдвигая все новые финансовые требования, он доказал, что им руководили вовсе не робость и деликатность. А уж о том, что он больше любил брать, чем давать, единодушно твердят все источники. Из 40000 унций золота, которые Ричард получил от Танкреда, Филипп немедленно потребовал себе половину. Еще в Везеле он заключил с Ричардом договор о дележе добычи, имея в виду завоевания в Палестине и распределение военной добычи. Но поскольку он демонстративно не принимал участия в штурме Мессины, так как его не интересовали личные претензии Ричарда, это требование было воспринято как скандальное. До открытой распри дело чуть было не дошло еще раньше, когда вид развевающихся по городу знамен Ричарда оскорбил в Филиппе чувства сюзерена. И хотя Ричарду не особенно хотелось опускать свои знамена, он все же решил пойти на компромисс. Согласно Говдену, до достижения договоренности с Танкредом, он передал город ордену крестоносцев. На этот раз Ричарду пришлось таки опустить свои знамена, и этот первый инцидент со знаменами следует вспомнить, когда речь пойдет о споре на ту же тему, возникшем под Аккой между ним и герцогом Леопольдом Австрийским. Тут следует иметь в виду следующее: с подъемом флагов возникало право на добычу, от которого, несмотря на полную его обоснованность вследствие единоличного завоевания, приходилось отказываться, довольствуясь признанием за собой лишь символического участия в качестве союзника Филиппа. В итоге Ричард передал Филиппу третью часть полученных от Танкреда денег, что позволило последнему возместить все расходы, связанные с длительным пребыванием французской армии в Мессине. Он скрепя сердце согласился с двойной ипотекой неэффективного союза и финансированием соперника, так как возвращение Филиппа домой открывало еще более неприятную перспективу. И так как Филиппу, несомненно, были известны опасения Ричарда, он вполне мог позволить себе подобное вымогательство.

В обосновании законности передачи Танкредом денег Ричарду завещание Вильгельма играло лишь вспомогательную роль. Все авторы при этом указывают на сумму в 40000 унций золота. В официальных источниках подтверждается получение 20000 унций в рамках договоренности о браке между племянником Ричарда Артуром и дочерью Танкреда, при этом поясняется, что как в отношении вдовьего наследства Иоанны, так и в отношении «rebus alus» [60], обязательств больше не существовало. В этом официальном разъяснении дается ссылка на два письма Ричарда, и, поскольку последний соглашался вернуть 20000 унций в случае, если брак не состоится, другая часть, то есть 20000 унций, покрывала оба требования, а именно, вдовье наследство и завещание. Разумеется, нельзя исключить и возможность сокрытия части денег, ведь об истинных размерах предъявленных Ричардом требований не имеется достоверных сведений. Завещание в указанных письмах могло не упоминаться не только из-за отсутствия надежного правового обоснования данного требования, но также из-за желания не задеть самолюбия Филиппа, а готовность вернуть полученные деньги, несмотря на определенное целевое их назначение, необходимо рассматривать в контексте общей политической ситуации. В любом случае даже официальная версия различает многофункциональное назначение выплат Танкреда. Помимо удовлетворения законных требований, данная сумма была чем-то вроде выкупа за Мессину, военным трофеем. И поскольку Иоанна передавала все свои деньги в полное распоряжение Ричарда, который вкладывал их в крестовый поход, они, в конечном счете, превратились в пожертвование. Поэтому и Филипп, хотя и рассматривал завоевание Мессины как личное дело Ричарда, должен был знать о назначении всех этих денег и своей доле, в частности. В любом случае, благодаря им затянувшееся пребывание на Сицилии нельзя назвать временем, потерянным для крестового похода.

Интересно было бы перевести выплаты Танкредом по курсу находившейся тогда в повсеместном обороте серебряной марки. Поскольку впоследствии свой выкуп Ричарду пришлось соразмерять со стоимостью кельнской марки, нас интересует, прежде всего, соотношение между суммой выкупа, и суммой денег, которую, по утверждению Генриха VI, Ричард вывез из норманнского государства. Неизвестной величиной в данном уравнении является золото-серебряный паритет, но с учетом разумных погрешностей, величина получается сравнимой с выкупом, заплаченным Ричардом, что далеко не случайно.

Обратимся теперь к отдельным пунктам соглашения между Ричардом и Танкредом, которые послужили основой рассматриваемого финансового урегулирования. Несмотря на все позднейшие заверения во взаимопонимании, не следует забывать, что позиции партнеров равноправными никак не назовешь. Танкред был загнан в угол — мир ему был просто необходим. Ричарду же, как и до этого в Англии, нужно было собрать как можно больше денег на крестовый поход. Танкред стремился выторговать за свои деньги хотя бы какую-нибудь политическую компенсацию, победителю-Ричарду вовсе не обязательно было идти на существенные уступки. Поэтому письма, в которых он в первой половине ноября 1190 года разъяснял содержание договора Танкреду и папе Клементию III, если отвлечься от вопросов обеспечения мира, по сути имеют в виду лишь финансовое урегулирование. Разумеется, определенные пункты имели все-таки чисто политический характер.

Попытаемся теперь взглянуть на оба документа через призму общей политики Ричарда и разобраться, что же стояло за текстом данного договора. Надо сказать, что кроме Танкреда, послание, содержащееся в них, имело и других адресатов, и прежде всего, Генриха VI. Ричард писал Танкреду, что между ним и его сицилийским партнером заключается мир на вечные времена: «Promisimus ergo vobis et regno vestro, et toti terrae dominationis vestrae, per nos et nostros, terra et mari pacem perpetuam nos fideliter servaturos» [61].

При этом Танкреду гарантировалось право владения территориями, на которые претендовали анжуйцы. Это было и в интересах Штауфенов. Получение денежной компенсации за графство Иоанны выводило Плантагенетов из зоны конфликта интересов Танкреда и Генриха VI. Более того, Ричард давал гарантию, что не станет искать предлога для объявления войны Танкреду и завоевания Сицилии. А именно такие намерения приписывались ему перед взятием Мессины.

Еще одним существенным моментом является обещание Ричардом помощи Танкреду на время его пребывания на Сицилии: «… ut quamdiu in regno vestro moram fecerimus, ad defensionem terrae vestrae ubicunque praesentes fuerimus, vobis auxilium praebeamus, quicunque vellet earn invadere, aut vobis bellum inferre». [62]

Данное положение следует рассматривать как открытое предостережение Генриху VI, поскольку иного источника агрессии в то время не предвиделось. Но его не следует толковать и как проявление агрессивности, поскольку едва ли Ричард был в то время заинтересован в появлении на Сицилии иноземного войска, скорее данное великодушное предложение защиты было не чем иным, как чисто превентивной мерой. Короля-крестоносца, находившегося на «службе Господней», заботило на Сицилии лишь то, чтобы во время крестового похода его никто не беспокоил, а это было бы невозможным в случае войны. Поэтому один из пунктов договора содержал обращение непосредственно к Генриху VI — ему предлагалось согласовать свои захватнические планы с нуждами крестового похода. И это открытое декларирование Ричардом своих намерений, если во время его зимовки в королевстве Сицилия появится враг, резко контрастировало с упоминавшейся уже неопределенной позицией Филиппа, которая немало способствовала вспышке вооруженного конфликта в Мессине. В конфронтации с Генрихом VI Ричард был вовсе не заинтересован: реальная ее угроза возникла лишь после выхода германской армии из Апулии, и он беспокоился лишь о том, чтобы сохранить союз. Когда Ричард отплывал 10 апреля 1191 года из Мессины, Генрих VI уже был на марше, и 29 апреля его армия перешла у Арче границу Нижней Италии. То, что он решился бы на это в зимнее время, было маловероятно. К тому же он, наверное, столь же мало задумывался о последствиях своего похода на Сицилию, как и Ричард о последствиях использования своей армии для защиты Танкреда вместо участия в крестовом походе. С его отплытием из Сицилии договор терял свой оборонительный характер, более того, никакого предоставления помощи не предусматривалось, да это было бы и невозможно, поскольку силы Ричарда перебрасывались совсем в иной регион.