Портрет механика Кулибина

Вокруг сокрушенно завздыхали, заохали.

- Слезами горю не помочь, ребята! - возвысил голос Ерофеич. - Пока глубже не засосало, надобно ставить "поплавки"!

- Верно, Ерофеич! - одобрил Желудков.

- Одними "поплавками" не обойтись, - откликнулся Кулибин.

- Шестами пособим!

- Я уже прикинул: не осилим! К другому средству придется прибегнуть!

- К какому же?

- Мы ведь недалеко от фарватера на мель сели?

- Рядом совсем. Оттого еще обидней!

- В том наше спасение! Стремление воды надобно под днище расшивы направить. Оно вымоет песок, и судно освободится!

- А управимся ли мы со стремлением?

- Придется обе наши лодки затопить. Они и образуют запруду!

- Тогда и бочки не нужны?

- Непременно нужны! С их помощью скорее из песчаного плена освободимся!

Пока продолжалась гроза, гремел гром и сверкали молнии, мы развели огонь на железном листе, растопили смолу, просмолили бочки. Уже в сумерках, когда гроза ушла стороной, подвели "поплавки" под ватерлинию*. Этими работами руководил Авдей, и я даже подумал, как хорошо, что мы взяли его с собой!

_______________

* В а т е р л и н и я - черта, по которую судно может сидеть в воде.

Тем временем Кулибин измерил в нескольких местах силу течения и показал, где лучше всего устроить запруду. Бурлаки затопили лодки, загрузив их большими камнями. Федор и Степан срезали на острове полые камышинки, чтобы дышать под водой, и проверили, правильно ли легли на дно лодки.

С вечера многие не верили в затею Кулибина с лодками, зато на следующее утро долго не могли поверить своим глазам. За ночь течение поработало славно, и теперь расшива покачивалась на воде, освобожденная из песчаного плена. Оставалось только поднять лодки, отвязать "поплавки" и плыть дальше.

Других происшествий до Макарьева не было, остальную часть пути благополучно пробежали под парусом. 27 июля в одиннадцать часов утра мы уже стояли на якоре вблизи от ярмарки. Нам предстоял трудный день, только успевай поворачивайся! До наступления сумерек надо было сделать очень много...

11

Кудряш, Степан и Федор переоделись в заранее приготовленную одежду офеней-коробейников*, захватили лотки с лентами, бусами и гребешками и на маленькой лодке переправились на лысковский берег. Там они спрятали лодку в камышах, оставили охранять ее Степана, а сами направились в имение князя, надеясь разыскать там Глашу и незаметно для других шепнуть ей, в каком месте дожидается ее Степан.

_______________

* О ф е н и, или к о р о б е й н и к и, - разносчики мелкого, чаще всего галантерейного товара.

Кудряш уже когда-то ходил с лотком и заранее научил Федора нехитрым присказкам мелкого разносчика. Бывший псарь князя Извольского постарался изменить свою внешность так, чтобы его не узнали. Он обрил бороду, покрасил волосы в рыжий цвет, подвязал щеку платком так, как будто у него болели зубы. Дело предстояло им нелегкое, а времени было в обрез, ждать мы их могли только до полуночи.

Егор тоже переоделся в свое старое купеческое платье, лихо сдвинул картуз на сторону. Он взялся закупить соль и ружейные припасы и незаметно переправить их на расшиву. Остальные бурлаки должны были, не таясь, заготовить харчи на обратный путь, но прежде, для видимости, побродить по ярмарке.

Оставив на судне нескольких караульных, мы с Кулибиным и Желудковым тоже съехали на берег. На нашу долю выпало добыть свидетельство о том, что 27 июля мы прибыли на Макарьевскую ярмарку, причем сделать это, по возможности, незаметно.

Прогуливаясь вдоль бесконечных торговых рядов, мы обсуждали, что бы нам такое лучше всего купить, предварительно составив с продавцом купчую крепость. Сделать выбор помог случай.

- Павловские замочки! - звонким молодым голосом заявил о себе скобяной ряд. - Есть пудовые, а есть полуграммовые, подходи, никого не обидим!

Кулибин сразу выделил его из ярмарочной разноголосицы, и глаза у него загорелись.

- Пройдемте туда, - предложил он. - Давно хотел взглянуть на сии замочки, величиной с горошину!

Мы нашли скобяной ряд, полюбовались павловскими замками разной величины с затейливыми узорами, купили по несколько штук самых маленьких. Каждый из них открывался и закрывался крошечным, едва различимым ключиком.

- Чья работа? - поинтересовался Кулибин.

- А Климки Зотова, - сплюнул подсолнечную шелуху сиделец, крепостного графа Шереметева. Он еще и меньшие замочки ладит, обыкновенным глазом не видно, только сквозь стекло увеличительное. Ежели пожелаете, на заказ вам сделает.

- Спасибо, любезный, - поблагодарил Желудков. - Возможно, как-нибудь заедем в Павлово. А теперь окажи-ка нам еще услугу...

- Других замочков прикажете?

- Нет, довольно. Бумажки нам на них нужны, что не поддельные они, а настоящие, павловские.

- А разве так не видно?

- Сведущему человеку видно, а иной и засомневаться может. В разных местах их ведь теперь стали изготовлять, а выдают за павловские.

- На наших замочках роспись мастера имеется!

Сиделец протянул нам увеличительное стекло. Мы по очереди посмотрели через него замочки и убедились, что он говорит правду.

- В столице-то ваших мастеров по именам не знают, - слукавил Желудков.

- В Петербург их повезете?

- Пошлем, - думая о своем, ответил Сергей. - Но примут лишь подлинные.

- Извольте! - тряхнул сиделец головой. - Могу и заверить. Рядом в трактире купчие составляют, там и печать прихлопнут!

Желудков достал из кармана свидетельство нижегородского старосты Пчелина о нашем выходе в путину, написал на обратной стороне, повторяя вслух:

- Сии павловские замочки работы мастера Клима Зотова куплены судовладельцем Желудковым на Макарьевской ярмарке, в скобяном ряду, у сидельца - как бишь тебя? - Примерова 27 июля 1808 года, в два часа пополудни.

Мы заверили подпись Примерова у канцеляриста и для отвода глаз еще немного побродили по ярмарке. На обратном пути Кулибин поднес к глазам замочек, полюбовался им:

- Удивительного все-таки искусства изделие! Богата талантами земля российская, сколько чудесных мастеров есть у нас! Жаль только, что в крепостном состоянии многие из них обретаются!

На расшиву мы вернулись первыми. Вскоре после нас явился Егор Пантелеев. Свое поручение он исполнил отменно, закупил все необходимое для обороны: три ружья, порох, пыжи, соль.

- Никто не следил за тобой? - спросил Сергей.

- Вначале я по другим рядам прошелся, убедился, что никого за мной нет, тогда и к оружейникам заглянул.

Как мы и предполагали, люди князя увязались за артелью Ерофеича.

- Пристали там к нам двое, - рассказывал Кудряш, - выспрашивали все, откуда, мол, мы и куда? Мы простачками и прикинулись, объявили, что к устью Камы плывем и до утра перед дальней путиной отдыхать все будем! А перед самой полночью и последние трое наших бурлаков вернулись с Глашей. На счастье, вместе с другими сенными девушками она вышла к офеням. Федор отвел ее в сторону, якобы примерить сережки, шепнул на ухо, кто он и где они со Степаном станут ее дожидаться в сумерках. К побегу Глаша готовилась давно, и все оказалось куда проще, чем она предполагала. В тот день сенные девушки собирались в лес по чернику, а "заблудиться" в лесу труда не составило, тем более что Глаша вдоль и поперек исходила его в свое время с бабкой-знахаркой. Чтобы избежать случайного столкновения с кем-нибудь, к лодке она пробиралась в темноте.

Казалось, расспросам и поздравлениям не будет конца! Так же как и Авдей, которому мы наконец сообщили об изменении наших планов, мой побратим с невестой решили плыть с нами до конца, чтобы помочь в минуту опасности.

12

Фонарь-ревербер на мачте зажигать не пришлось. Ночь выдалась звездная, лунная дорожка помогала определять фарватер. Шли почти так же ходко, как и днем: за четыре с половиной часа преодолели почти семь верст. К десяти часам утра оказались уже у Шелкового затона. Как тут было не вспомнить, что в бурлацкой лямке две недели назад преодолели тот же путь не за десять, а за двенадцать часов!