Генерал Краснов. Как стать генералом

Это тяжелое смутное время я описал в двух романах: «Потерянные» и «Элла Руллит» («Потерянные» напечатан в газете «Свет» за 1907 год, «Элла Руллит» помещена во II том моих повестей и рассказов)» [39].

В списке изданий Краснова к 1915 г. значатся сборники «Элла Руллит» и другие рассказы, «В Манчжурской глуши» и другие рассказы (стоимость 1 рубль). Только они подходят под вышеназванное описание двух томов повестей и рассказов. Там же указаны без датировки «Рассказ депутата Федорова» (20 коп.) и «Затмение», рассказ (20 коп).

В 1915 г. выйдет и роман о войне с Японией «Погром»; не датированный, он был написан еще во время войны, когда Краснов составил «полуфантастический образ молодого офицера Шримса» [88, № 4093]. «Погром» стал продолжением повести «В Манчжурской глуши». Все главные герои той повести: Саша, Адя, Иванов, Арцимович, а также новые персонажи — Шримс и его возлюбленная Роза — на себе переживают военный погром. Половина из них гибнет. Но Россия живет дальше, даже не заметив далекий погром, разбивший столько жизней [99].

Борьба за правду велась Красновым как словом, так и делом. Все лето Л.-Гв. Атаманский полк провел, водворяя порядок в Лифляндской губернии.

6 мая 1907 г., в день рождения Императора Николая II, Краснов поместил в «Русском инвалиде» статью «Чего войска ожидают и чего желают от молодых офицеров», где суммировал слышанное и замеченное «в годы скитаний моих» за 1901–1906 гг. Самым важным Краснов назвал любовь. «Они должны быть благоговейно преданы Государю и Его Семье, быть влюблены в Россию и действительно готовы за них каждую минуту отдать жизнь». Любовь к солдату и святому военному делу должна сочетаться со способностью надлежащим образом командовать и начальствовать. Краснов приводит 12 пунктов необходимых новому поколению знаний и умений по уставам и картам, телеграфу, радио и телефону, стрельбе и лошадям, маневрированию и фехтованию [ «Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания» М.: Русский путь, 2000, с. 332–335].

В сборник «Мир тайн» попал не датированный рассказ из русско-японской войны «Темною душною ночью» о девушке, которая не успела выйти замуж за солдата-добровольца, погибшего от японской пули, и осталась одна растить от него сына, отдавая ему всю себя. «Когда мне приходится приносить ей на переписку рукописи, я переступаю порог ее чистой комнаты, как порог храма» [98, с. 173].

Кроме повестей и рассказов, Краснов написал в 1906 г. статьи о русской коннице и «О строевом командовании казачьим полком», где Петр Николаевич на основании опыта строевой службы и наблюдений за Японскую войну, выразил свою позицию о воспитании, обучении и маневрировании. Статьи в «Военном сборнике» вызвали критические отзывы, на которые Краснов желал отвечать не словом, а действием.

Подготавливая себя к нелегкой должности командира полка, в качестве которого только и возможно было доказать свою правоту, Краснов в 1907 г. поступил в отдел наездников Офицерской кавалерийской школы (высшее кавалерийское учебное заведение Российской Империи), чем вызвал новые пререкания за выбор кавалерийского, а не казачьего отдела. С 1 октября начинался курс для 50 поступивших офицеров. Обучали верховой езде, дрессировке лошадей, тактике и истории конницы, кузнечному, ветеринарному делу и даже подрывному и телеграфному. В двухгодичном курсе перемежались летние упражнения по разведке, съемке и тактике с зимней манежной выездкой. Окончив школу с отличием, Краснов был оставлен в ОКШ в должности начальника казачьего отдела.

Аграрная реформа Императора Николая II была законодательно проведена в промежуток от роспуска 1-й Думы до созыва 2-й. П. А. Столыпин только 24 апреля 1906 г. стал министром Вн. Дел. План аграрной реформы был подготовлен до него, приняты предварительные законы и манифесты. Столыпин был исполнителем, а не разработчиком преобразований: с 24 апреля долго пришлось бы ждать пока план будет готов, а до 1906 г. саратовскому губернатору Столыпину высокий пост не светил, он сам был удивлен предложением Императора и в начале не соглашался его принять, пока не получил прямой приказ. Как финансовую реформу, так и аграрную мог провести только Император — в Г. Думе и Г. Совете было слишком много сторонников общины. Справа ее защищали как национальное достояние и орган единения, не различая долговременность действия от соответствия монархическим принципам, которые требовали качеств личности на всех уровнях иерархии Государства — личной ответственности, творческого служения, выраженного через совершенствование разнокачественного, а не искусственного уравнивания. Слева в общине видели социалистический институт и не хотели его упразднения.

Столыпин, не будучи автором реформы (авторство принадлежит Императору, A. B. Кривошеину, упоминавшемуся A. A. Риттиху), заставил всех признать в себе крупного государственного деятеля и усмирителя революции. На либералов, однако же, произвела впечатление не его готовность работать на благо родины, не труды в министерстве и законопроекты — они увидели в нем внешне сильного лидера, способного произносить громкие речи. Как ни курьезно, говоря о «гении» Столыпина, обычно не разбирают вопросы, которые он решал (хотя обязательно приписывают ему аграрный проект), но описывают видную фигуру и любимые парламентариями речи — постоянно: «не запугаете», «вам нужны великие потрясения», «20 лет мира»… Как мы убедимся впоследствии, чем лучше человек говорит речи и смотрится внешне, тем более он для думцев популярен, признан и важен.

Характерно, как носилась публика с Думой, надеясь на конституцию, и как мало внимания она уделяла работе учреждений соборного типа. В 1906 г. при наказном атамане Н. И. Михайлове для урегулирования земельных отношений с Высочайшего разрешения была созвана Кубанская Рада.

Желая видеть в Раде собор, а не парламент, Император обязал атамана закрыть Раду, если она будет заниматься не казачьими землями. 420 казаков 11 дней без устали, даже ночью, занимались постановкой и разрешением насущных аграрных задач. Председатель Рады отмечал необычайную эффективность такой постановки дела. Причем, когда он же стал председателем фракции казаков в Государственной Думе второго созыва, фракция себя совершенно не проявила. Разница в результативности объясняется разностью принципов организации и действия монархического собора и либерального парламента.

20 февраля 1907 г. произошло открытие 2-й Думы, а последнее заседание — уже 2 июня 1907. Депутат 2-й Думы С. Булгаков, подобно многим русским философам, прошел путь от безбожия и революционности к Вере и Царю. Знаменитый сборник «Вехи» (среди авторов которого С. Булгаков), сочтенный предательством основной частью интеллигенции и открытием другой частью, ничего нового в себе не содержал — в нем несколько либералов, разобравшихся в реальной жизни, в том, какова революция и до чего она способна довести, написали многое из того, что монархисты повторяли и доказывали с прошлого века до последних лет. В «Автобиографических заметках» прот. Сергий Булгаков, пишет о своем участии во 2-й Думе (избран по Орловской губернии): «Нужно было пережить всю безнадежность, нелепость, невежественность, никчемность этого собрания, в своем убожестве даже не замечавшего этой своей абсолютной непригодности ни для какого дела, утопавшего в бесконечной болтовне, тешившего самые мелкие тщеславные чувства. Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Госуд. Думы» [9]. Краснов писал в 1909 г., что в 1 и 2 Думы попали враги России, заботившиеся о своем личном счастье [42].

Необходимость давать постоянный идейный и информационный отпор противомонархическим партиям привела к созданию патриотических организаций, гораздо более крупных, нежели элитарное Русское Собрание. О первом проекте издателя «Московских Ведомостей» Грингмута писал князь Мещерский в «Гражданине»: «Я бы понял партию монархистов, если бы в России не было Монарха, но создавать или даже помышлять создавать партию монархистов в России, когда Царь Самодержавный, слава Богу, здравствует, только потому, что есть кружки антимонархистов — это значит наносить оскорбление и Монарху, а народу! Чтобы встать во главе монархистской партии, надо забыть, что глава ее — русский Царь». Так можно было писать в мае 1905 г., но после всего произошедшего дальше необходимость неправительственной силы для противостояния революционному напору стала очевидна. Самодержавие не обладало репрессивным аппаратом для подавления народной смуты — Армию к такому специальному аппарату отнести нельзя, он существовал только в воображении страдавших за свои преступления революционеров. В 1905–1907 гг. необходимо было народное патриотическое движение, которое явило себя в Союзе Русского Народа.