Карманные линкоры фюрера. Корсары Третьего Рейха

Но у Арктики во все времена были свои законы. За трое суток «Шеер» так и не смог догнать караван. Ветер постоянно менялся, пригоняя отдельные плавучие льдины и целые поля. Средняя скорость рейдера уменьшалась порой до одного-двух узлов. На какое-то время он даже оказался в ледовом плену. От сдавливающих их льдин начали трещать борта. Для забравшегося в глубокий тыл корабля риск стал очень большим. Тем не менее, Меендсен-Болькен упрямо продолжал двигаться на восток. Вплоть до утра 25 августа, когда гидросамолет совершил свой последний, 11-й вылет. При посадке он получил неустранимые повреждения и был затоплен. «Карманник» остался «слепым», и не без колебаний командир приказал лечь на обратный курс. По известному "закону подлости" отход происходил вовсе без проблем, по практически чистой воде. За 6 часов рейдер проделал тот же путь, что и за предшествующие полутора суток, достигнув острова Белуха. И тут около 11 часов утра в видимости показалось первое (после "Энгельса") за время крейсерства советское судно.

Им оказался ледокольный пароход "Александр Сибиряков" вместимостью 1384 брт. Наше судно формально находилось в подчинении ВМФ, но выполняло вполне мирный рейс, перевозя оборудование и снабжение из Диксона на Северную Землю. Помимо экипажа на нем находилось 23 полярника и военная команда, обслуживающая «грозную» артиллерию (две 76-мм устаревшие короткоствольные пушки Лендера, две 45-миллиметровки и столько же 20-мм "эрликонов") — всего 104 человека.

Никто из находившихся на борту, включая командира, старшего лейтенанта А.А.Качараву, и двух офицеров флота, даже и не подозревал о возможности встречи с неприятелем в столь глубоком тылу. Как, впрочем, и все командование Северного флота и ВМФ в целом. По данным радиоперехватов Меендсен-Болькен хорошо представлял себе ситуацию. Поэтому он попытался прежде всего обмануть своего противника, уничтожить которого не представляло большого труда. В течение 20 минут между «Шеером», развернувшимся носом и поднявшим американский флаг, и «Сибиряковым» шел странный диалог. Немцы, выдававшие себя за американский крейсер, стремились выведать ледовую обстановку, Качарава — понять, кто же находится перед ним.

Безукоризненно действующая до тех пор радиослужба здесь оказалась не на высоте. Пытаясь выдать себя за тяжелый крейсер США «Тускалуза» (который вместе с 5 эсминцами прибыл 23 августа в Кольский залив, о чем немцы знали), радисты просигналили нечто, воспринятое на «Сибирякове» как «Сисияма». Японский корабль в Карском море — это было уж слишком. Маскарад не удался.

Советский пароход попал в еще более худшую ситуацию, чем его британский коллега "Джервис Бэй" двумя годами ранее. Если у англичан имелась цель: как можно дольше и дальше оттягивать рейдер от конвоя, то «Сибиряков» оказался в полном одиночестве. Но Качарава не колебался ни минуты. Он приказал дать полный ход и направился к видневшемуся на горизонте острову Белуха. И, главное, в эфир полетела радиограмма с предупреждением: "Вижу неизвестный вспомогательный крейсер". «Шеер» перестал быть невидимкой. Тут же последовал ответ: в 13.45 немцы открыли огонь главным калибром.

В некоторых наших изданиях говорится о том, что стрельбу первым начал «Сибиряков». Это вряд ли соответствует действительности: дистанция в тот момент превышала 6 миль, что выше дальности 76-миллиметровок Лендера. Однако советские артиллеристы быстро ответили, чтобы не чувствовать себя полностью беспомощными перед лицом врага.

Бой принял странный характер. После того, как немцы перехватили радиограмму с парохода и поняли, что обнаружения избежать не удалось, они перестали торопиться. Если с "Джервис Бэем" было покончено всего за 15 минут (потом вспомогательный крейсер просто тонул), то в Карском море за 45 минут «Шеер» выпустил только 6 залпов: 3 полным бортом и столько же только носовой башней. Из 27 выпущенных снарядов по наблюдениям попало 4 — около 15 %, что для стрельбы по небольшой (хотя и мало маневрирующей) цели в условиях постоянно сокращающейся дистанции совсем неплохо. Впрочем, уже после первых попаданий «Сибиряков» потерял ход, на палубе возник сильнейший пожар от загоревшихся бочек с бензином. От осколочных пробоин судно начало заполняться водой. Однако экипаж продолжал неравную борьбу. Радисты отправили еще две радиограммы, не оставляющие сомнений в том, что произошло нападение рейдера. А кормовая пушка продолжала вести огонь даже в 14.28, когда «Шеер» сблизился на 22 кбт, и «Сибиряков» начал тонуть — как и на "Джервис Бэй". Немцам оставалось подобрать уцелевших — 22 человека, в том числе и раненого А.А.Качараву. На самом деле, многие еще оставались на тонущем судне и отказались покинуть его. После ухода «Шеера» все они погибли.

Неравный бой "Александра Сибирякова" заслуживает самой высокой оценки. Экипаж и его командир сделали все, что могли. В том числе главное: сообщили о присутствии в Карском море врага, которое до того оставалось для советского командования абсолютной тайной. Напомним, что британский коллега Качаравы по несчастью кэптен Фиджен получил высшую боевую награду империи — Крест Виктории, а наш герой удостоился весьма скромной для такого случая награды — ордена Красной Звезды.

Вернемся, однако, на «Шеер». Меендсен-Болькен не питал иллюзий насчет своего положения, понимая, что теперь ему вряд ли удастся застать врасплох какой-нибудь караван. По сути дела, «Сибиряков» сорвал его поход. Остаток суток рейдер крейсировал в северо-западном направлении, пытаясь выловить не успевшие удрать суда. Но горизонт оставался чистым, в отличие от моря, которое опять обильно покрылась плавучим льдом. Оставался резервный вариант: пока советское командование не успело сосредоточить силы, нанести удар по одной из важных баз в Арктике. Таковых, в сущности, было две: порт и остров Диксон в устье Енисея, с его мощной радиостанцией, пунктом управления судоходством и запасами, и Амдерма в проливе Югорский Шар, единственный приличный аэродром на театре восточнее Архангельска. Капитан цур зее выбрал в качестве цели Диксон. Он рассчитывал на минимальное сопротивление и готовился высадить десант из 180 моряков, которые должны были уничтожить все сооружения. Такая операция при полном успехе могла бы серьезно повредить нашему судоходству по Северному морскому пути. Но задержка на полсуток оказалась роковой. Наше командование на местах сумело проявить недюжинную изобретательность и расторопность.

Надо сказать, что в момент потопления «Сибирякова» Диксон оставался практически беззащитным. Все находившиеся на нем батареи (130-мм, 45-мм и 152-мм) к тому времени демонтировали. Их как раз должен был увезти на новое место (Новая Земля) сторожевой корабль СКР- 19, представлявший собой переоборудованный ледокольный пароход «Дежнев», вооруженный четырьмя 76-мм и таким же числом 45-мм орудий. Он пришел в порт Диксон очень вовремя, утром 26 августа а к вечеру там вовсю кипела работа. Наиболее пригодные для отражения нападения 130-миллиметровки находились на барже и их быстрое возвращение на место представлялось маловероятным. Зато очень пригодились две 152-мм гаубицы-пушки образца 1910/1930 года батареи № 569. Для приведение в боевое положение полевых орудий много времени не понадобилось. Успели сгрузить обратно на берег и часть боезапаса. Батарея, лишенная телефонной и радиосвязи, каких-либо постов наблюдения и даже дальномера, с местными жителями, заменившими недостающих военных (некомплект составлял более половины списочного состава), тем не менее, была готова вступить в дуэль с "карманным линкором".

Он не заставил себя ждать. В час ночи с возвышенной позиции бывшей 130-мм батареи № 226 был замечен темный силуэт «Шеера». Тут же последовало сообщение по радио открытым текстом, и все пришло в движение. СКР-19 «Дежнев» попытался отойти от причала, но не успел развести пары. Рейдер медленно проследовал ко входу на внутреннюю стоянку; вторично его обнаружили уже на дистанции около 3,5 мили. Видимость в утренних арктических сумерках оставалось плохой, но в 01.37 «Шеер» открыл огонь главным и 150-мм калибрами по двум едва различимым целям: «Дежневу» и транспорту «Революционер» (также имевшему символическое вооружение — по одному 75-мм и 45-мм орудию). Наши корабли ответили из своих малополезных пушек. Сторожевик смог наконец дать ход и начал ставить дымовую завесу, прикрывая третье, особо уязвимое судно — транспорт «Кара» с грузом аммонала. В случае детонации нескольких сотен тонн взрывчатки наступал конец всем нашим судам, да и самому порту.