Москвичи и москвички. Истории старого города

Центральным вопросом съезда стало обсуждение регламентации проституции в стране. Его участники надеялись наметить ряд законопроектов против сводничества, против торговцев живым товаром, соблазнителей и др., поднять вопрос о возбуждении ходатайства об отмене существовавшего закона, по которому «привлечение растлителей к ответственности возможно только в случае согласия родителей или опекунов потер певшей». Также должно было обсуждаться наиважнейшее предложение о закрытии домов терпимости (публичных) повсеместно в России. Здесь уже показала тому пример Москва: в городе имелся лишь один открыто существовавший публичный дом. И то этот дом не закрывали до окончания какого-то его «контракта» — до октября 1910 года.

Приват-доцент Членов высказался о рациональности ознакомления учеников старших классов средних учебных заведений с сущностью полового вопроса и об опасности заражения, о введении в этих классах соответствующих лекций. Кроме того, он отметил необходимость борьбы с порнографией. Этим, вероятно, должны были бы заняться литературные организации и общество.

Членов возражал против распространенного мнения о существовании двух моралей: мужской и женской: «Презрение, которым клеймится оступившаяся женщина, должно уступить место сочувствию и сожалению. Заклеймлять нужно вовлекающих в разврат одинаково мужчин и женщин». Господин Боровитинов сказал об усилении ответственности органов власти, а также о воспрещении «марьяжных» (брачных) объявлений. Он привел пример, разоблачавший сводническую деятельность художника-педагога П., содержавшего школу специально для совращения девушек.

Было сказано о необходимости немедленно провести через Государственную Думу законопроект о карах за сводничество, сутенерство и тому подобные действия третьих лиц. В результате всех прений была принята резолюция: «Секция съезда признает желательным, чтобы на страницах периодической печати ни явно, ни в скрытой форме не помещались объявления, клонящие к вовлечению в разврат. Для борьбы с ними, кроме предупредительных мер, необходимо издание соответствующего уголовного закона, направленного против авторов подобных объявлений и против редакторов периодических изданий». Все, конечно, считали, что в распространении проституции пагубную роль играли брачные конторы, работа свах-своден, влияние подруг-проституток и прочее, вроде соответствующих объявлений в прессе, также работа хористок и танцовщиц (подневольных рабынь).

Секция предложила возбудить перед правительством ходатайство о том, чтобы притоны разврата всякого рода (в том числе и дома свиданий) были закрыты, чтобы их содержание преследовалось по закону. Для борьбы со сводничеством (за вербовку женщин для целей проституции, за притонодержательство и маклерство, за обогащение за счет проституции) предполагалось ввести уголовные кары. Вспомнили и закон от 9 декабря 1909 года о мерах борьбы с торгом женщинами: «Для проведения закона… было бы весьма важно установление возможно более строгих кар для должностных лиц за бездействие власти по отношению к посреднической деятельности в целях разврата и купли-продажи женщин».

Далее москвич господин Ю. Ю. Татаров заявил, что городской опыт убедил его, что некоторый надзор за проституцией просто необходим. Нельзя отказываться от выработки норм для борьбы с тайной проституцией: закрытие домов терпимости и домов свиданий приведут, скорее всего, к увеличению количества тайных притонов. Он был уверен, что необходима борьба с тайной проституцией путем уголовной кары.

Татаров отметил быстрый рост числа венерических заболеваний за последнее десятилетие в Московском гарнизоне: цифра заболевших воинов на одну их тысячу увеличилась с 10,39 до 16,57.

Этот же докладчик отметил интересный факт: как в Московском гарнизоне, так и среди гражданского населения наибольшее усиление венерических заболеваний за первые 10 лет XX века пришлось на 1906 и 1907 годы, когда в народе резко увеличилось потребление алкоголя. Он сказал и о характерных данных о посещаемости Мясницкой больницы, в которой в 1898 году было зарегистрировано 45 500 посещений, в 1908 году — уже 147 204, в 1909 — 180 192 и в год съезда, по предварительным подсчетам, ожидалась цифра 210 000. В 1904 году в городе было 73 публичных дома и 2 дома свиданий. В публичных домах была зарегистрирована 1021 проститутка, а одиночек было 643. В 1909 году при 2 домах терпимости — 56 проституток, одиночек было 893, а женщин, действовавших под так называемыми «свободными визами», — около 250. Снижение числа развратных женщин Ю. Ю. Татаров объяснял более гуманными правилами, которые проводились московскими властями под влиянием санитарного бюро. На осмотр в Мясницкую больницу в начале 1908 года явилась 51 женщина, во второй половине того же года — 207, в начале 1909 года — 404, а во второй его половине — уже 859.

Профессор Елистратов закончил свою речь такими словами: «Осудите куплю женского тела в целях разврата как посягательство на личную свободу, на человеческое достоинство женщин, возведите эксплуатацию женщин в целях разврата в деяние, позорящее виновных в ней, и вы создадите твердый этический фундамент для борьбы с проституцией».

Московские рабочие организации прислали на этот съезд пять своих представителей (из них — две работницы). В делегации приняли участие люди тех профессий, в которых наибольшим числом был представлен женский труд: текстильщики — 1, портные — 2, печатники — 1, чаеразвесочники — 1. Рабочие в своих докладах отметили, что главной причиной распространения проституции является бессемейность рабочих, приезжавших на работу в Москву без жен, оставленных в деревнях.

Путем специального опроса работниц-текстилыциц была установлена значительная роль мелкой фабричной администрации в деле совращения женщин. Начальники широко пользовались своим правом распределения работы, наложения штрафов и прочих манипуляций для достижения своих похотных желаний. Кроме того, были факты проживания (как, к примеру, на крупной фабрике господина Михайлова, других) в общих больших комнатах фабричных казарм — до сотни обитателей обоего пола.

Одна из работниц сообщила, что «в Финляндии вопросом борьбы с проституцией занимается «Союз белой ленты», который ведет, главным образом, энергичную агитацию в деревнях». По предположениям этой женщины: «Часто анемичная, вялая и неразвитая девушка думала так: «Чем я буду день-деньской маяться в мастерской под окриком мастерицы, не зная покоя, не имея никакой независимости, никакой своей воли, век в нужде, недоедании и бедности, — выйду-ка я лучше на улицу, предложу покупателю свой пол. И за это стану жить на свободе при своей воле, иногда с нарядом, всегда с едой, чаем и пивом. В мастерстве или работе — 16, 20, 25 рублей дохода. Здесь от 30 до 40… до 125 рублей, случается даже до 200 рублей в месяц. Доход — невообразимый ни на какой женской работе и службе — без требований образования, школы и даже грамотности». Эта работница знала, верно знала, о чем говорила.

Санкт-Петербургские рабочие предлагали заменить регламентацию проституции «страхованием проституток на случай болезни». А московские к этому относились отрицательно, также они считали регламентацию бесполезной и выступали против нее.

Доктор Бентовин сделал доклад о развращении детей: «Детская проституция существовала раньше для потребностей богатых гурманов. В настоящее время детское тело стало дешевым доступным товаром. Существуют специальные гостиницы, где в задней комнате имеется запас детей-проституток. Причины роста детской проституции: с одной стороны — увеличение половой извращенности, с другой — гнетущая бедность, тесное сожительство по углам среди ужасающей обстановки. Нередко отец, мать, братья и сестры паразитируют за счет продажи родного детского тела. Это гораздо опаснее «факторши» (сводницы), торгующей телом своих «племянниц» в ее уютно обставленных пансионах. Торговлю детьми ведут также взрослые проститутки. Нередко развращенные девчонки по поручению факторш завязывают знакомство среди своих сверстниц и совращают их обманом в разврат. Вопрос о спасении детей-проституток страшно труден. Дети обычно чувствуют себя прекрасно среди разврата и разгула. Девочки-проститутки на самые извращенные формы разврата смотрят как на шалости».