Москвичи и москвички. Истории старого города

В городской посреднической конторе каждая прислуга обстоятельно допрашивалась о прежних местах службы, список которых передавался в руки нанимателя. Но здесь также производились расследования о прошлой работе обратившегося. О бывших военных чинах брались сведения в полку у воинских начальников, а об остальных служащих — даже в сыскном отделении, откуда почти каждый день поступал целый ворох справок.

Через справки можно было иногда обнаружить, что искавшими места являлись лица, судившиеся и осужденные за кражу по 5–6 раз в разных городах, бывавшие в тюрьме за вымогательство, лишенные особых прав и преимуществ и изгнанные на несколько лет из столичных городов. Именно из городской посреднической конторы получать таких субъектов работодателю не приходилось. Правда, единственно, чего еще не хватало в городской конторе, так это медицинского осмотра прислуги. При его введении семья могла бы быть вполне обеспечена хорошими и здоровыми помощниками.

Надо отдать должное: постепенно, с годами, именно городская контора стала пользоваться симпатиями москвичей, и спрос на работников в ней стал превышать предложение.

По части труда и положения женщин в обществе особой активностью отличалась графиня В. Н. Бобринская. Считая недостаточными практические знания московской прислуги, она решила предпринять собственные усилия для улучшения качества работы женщин. Для этого графиня в конце ноября 1912 года выехала в Санкт-Петербург, где собиралась выхлопотать у российских властей разрешение на открытие в Москве академии для прислуги.

Бобринская предполагала поставить на серьезный уровень обучение москвичек, желавших овладеть различными приемами услужения. В своем учреждении она пожелала открыть несколько отделений для подготовки горничных, кухарок, экономок и прочих нанимаемых в дом специалистов.

Для академии заботливая графиня арендовала помещение вблизи Болотной площади — один из корпусов бывшего Кокоревского подворья. В нем заранее начали создаваться для будущих сорока женщин-учениц учебные помещения: прачечные, кухни, номера для горничных, другие аудитории. Студенткам отдавались бы удобные мастерские классы.

Информация о возвращении в Москву графини В. Н. Бобринской и об итогах ее переговоров с членами правительства в архивных записях как-то затерялась. Зазывные объявления о приеме студенток в академию для прислуги в газетах также не замечены.

Против разврата

Всем известно, что на улицах происходят самые разные «разности», которые бывают и вполне обыкновенными, разрешимыми, или какими-то странными, загадочными. Точно так же происходит и с людьми, обитающими в домах на таких улицах. То они живут-поживают тихо-мирно, а то вдруг начинают как-то беспокоиться.

Так произошло и с несколькими домовладельцами с Девкиного переулка: они в начале весны 1910 года почувствовали себя шокированными неблагозвучным наименованием своего переулка. (Надо сказать, что этот дорожный проезд находился между Ольховской и Немецкой улицами, что с 1922 года он имел наименование «Бауманский переулок», а во второй половине XX века, по указу Моссовета, топоним «Бауманская улица» — бывшая «Немецкая улица» — полностью поглотил в себе «Девкин переулок»).

Настроенные на новизну, эти люди-домовладельцы обратились в письменной форме в Городскую думу с просьбой о переименовании своей родной улицы в «Елоховский переулок». Однако комиссия по регулированию города Москвы признала, что название «Девкин переулок» имеет историческое происхождение, так как здесь в значительном количестве с давних пор селились женщины-работницы с близлежащих фабрик. Также эта комиссия заметила, между прочим, что далеко не все жители желали присоединиться к просьбе единичных домовладельцев.

Что же стало импульсом для обращения домохозяев в Гордуму?

Скорее всего то, что на апрель 1910 года в Санкт-Петербурге Министерством внутренних дел был назначен Всероссийский съезд по борьбе с проституцией. И маленькая группа сознательных москвичей решила побороться с дурной напастью, как могла, в своем родном городе.

Почти одновременно с тем или вослед инициативе «девкинских» домовладельцев, 13 апреля 1910 года, на квартире московского градоначальника состоялось учредительное собрание нового для Москвы отдела Российского общества борьбы с вовлечением женщин в разврат. Видимо, таким образом городские власти подготавливались к предстоящему в Санкт-Петербурге съезду.

На съезд от Московского городского управления в качестве его официального представителя был откомандирован ординатор Мясницкой больницы С. Е. Молоденков. Вместе с ним там были и другие специалисты: врачи, преподаватели разных уровней, представители рабочих союзов, женских организаций.

В течение многих десятилетий в Москве в специальном врачебном пункте официально подвергались обязательному осмотру занимавшиеся здесь проституцией женщины. В июле, как правило, наблюдался максимум пришедших на осмотр. Например, в 1909 году городской Врачебно-санитарный надзор дал следующие статистические цифры: январь — 745 осмотренных женщин, февраль — 638, март — 614, апрель — 661, май — 1031, июнь — 1169, июль — 1281, август — 1226, сентябрь — 1164, октябрь — 1237, ноябрь — 1012 и декабрь — 1005.

Перед съездом положение с цифрами по распространению московскими проститутками венерических болезней было таким. В течение 1909 года были осмотрены проститутки: 2216 — из домов терпимости, 2217 — задержанных и приведенных полицией женщин с разных концов города и 7349— «квартирных». В первой категории было обнаружено больных женщин — 27, во второй — 486 и в третьей — 269. Таким образом, проститутки, приведенные на пункт осмотра с улицы, имели заразу в 10 раз, а «квартирные» — почти в 6 раз чаще, чем из домов терпимости.

Сифилитики редко желали лечь на излечение в больницу. Простолюдины не обращались в городские амбулатории, а кое-как лечились у фельдшеров, знахарей и знахарок, лишь в крайних случаях поступали в больницы. Потому показатели распространения сифилиса всегда были заниженными.

По расчетам врачей, в 1903 году всех учтенных сифилитиков во всей Московской губернии было 15 282 человека. Из них 1619 пользовались госпитальным лечением и 13 663 были амбулаторными пациентами.

В целях ограничения распространения болезни принимались разные меры: 1) заразных больных изолировали в больницы; 2) родным больных врачи старались объяснить признаки болезни и тот вред, который она наносит не только больным, но и будущему поколению; 3) осматривали всех рабочих, как поступавших на фабрики, так и уходивших с них (в течение 1903 года таких осмотров было сделано 135 881); 4) в тех уездных городах, где имелись дома терпимости, проституток (также и одиночек) осматривали не реже одного раза в неделю.

Чтобы объединить разные статистические данные в одном месте, воспользуюсь теми интересными цифрами, что в 1913 году были предоставлены комиссии при Пироговском обществе врачей в докладе доктором Малышевым, который рассказывал о состоянии проституции в Москве в 1889–1912 годы.

По его исследованиям, в 1889 году всех домов терпимости в Москве было 111. Это число постепенно уменьшалось, и в 1910 году осталея только один такой дом.

В 1889 году число проституток в этих домах было 902, а в 1910 году осталось 20. В 1889 году проституток-одиночек было 284.