Консервативный вызов русской культуры - Красный лик (СИ)

Такой зеленый, листочек нежный,

И непокорный, и неудержный,

Вперед стремлюсь я и убегаю,

К жизни новой всех вас зову...

Чего там советско-коммунистического, в этом стишке? Просто жизнерадостные добрые стихи, и их было много в наших учебниках. Никогда не забывалось русское в нашей жизни.

В. Бондаренко. Вот вы считаете, что советское и русское - это одно и то же, и еще: "Россия и коммунизм - это одно и то же". Значит, для вас Россия возможна только в советском виде? Вы должны сейчас себя чувствовать крайним пессимистом. Возможна ли для вас, Владимир Сергеевич, Россия несоветская? Или, если нет советской власти, то Россия безусловно обречена на гибель?

В. Бушин. Ты мне однажды, Владимир Григорьевич, уже этот упрек высказывал в печати, ставя меня и Татьяну Глушкову в один ряд с поэтом Георгием Ивановым, призывавшим к атомной бомбардировке красной Москвы: мол, или белая Россия, или никакой России... Ничего подобного. Я согласен на любую Россию, но лишь бы жизнь была у народа нормальная. Чтобы это была русская земля, русской культуры, русского языка. Сейчас я публикую статью о национальной кротости великороссов. Я там протестую против всего того, что искажает нашу русскую жизнь. Я к этому очень чувствителен. Я ничего не приемлю в нынешней жизни, включая эти новые длинные конверты с западным порядком написания адреса. Это же наш русский быт, наш менталитет, кому он мешал? Почему у меня его отнимают? И чем этот западный порядок написания адреса принципиально лучше? Иван Жуков писал: на деревню, дедушке... Мы теперь и Чехова будем исправлять? Дедушке, на деревню? Это искажает мою жизнь. Или все эти новые названия? Я не приемлю ни Петербург, ни Самару... Я не знаю таких городов в моей жизни. Письма, которые ко мне приходят из Ленинграда... Если там написано Петербург, я на них просто не отвечаю... И книг не посылаю с таким адресом...

В. Бондаренко. Извини, Володя, но ведь это же связано еще и с возрастными особенностями твоего поколения. Да, это великое поколение, не спорю, и не раз писал об этом. Но уже по возрасту вы, фронтовики, не приемлете нового. Так же не принимало нового поколение после 1917 года, даже за "ять" боролись, и за названия старые, и за свои конверты, рождественские открытки... Поколение Ивана Бунина, Мережковского, Георгия Иванова отрицало все, пришедшее с советской властью,- даже поэзию Есенина, не говоря уже о Маяковском. И многие из них боролись не с коммунизмом, не с идеологией, а с новыми порядками, меняющими привычную жизнь. Это нормальный консерватизм стариков. Они никакими богатеями не были. Не за старые миллионы и особняки боролись многие белогвардейцы. Не было у них особняков и миллионов, даже у Колчака и Деникина. Они привыкли жить в другом мире, в другом привычном укладе, который был порушен. То же самое было и в петровское время. Бояре, которым стригли бороды, которых переодевали в иные одежды, напяливали парики,- им все это было противно и чуждо. А Патриарх Никон со своими нововведениями, порушивший былую Русь? Почитай "Раскол" Личутина, расхваленный недавно ужас где: в "Плейбое",- и ты увидишь ту же борьбу... Любое поколение борется за свой уклад жизни. Вот и ты борешься за свой уклад. И я борюсь... А наши дети и внуки будут спокойно жить в нем. Или ты считаешь, Владимир Сергеевич, что даже новые конверты - это не очередная ломка уклада русского, а еще одна примета окончательной гибели?

В. Бушин. Нет, я не думаю, что мое неприятие нового - это дело возраста. Идет не просто новое, идет разрушительное новое... Я очень рад созидательному новому, люблю технику. Я рад, что в магазинах сейчас все есть. Без очереди можно купить все что угодно. Я рад, что у меня есть сотовый телефон, и я всегда могу со своей дачи соединиться со всем миром. Рад, что у меня есть компьютер и Интернет. Всему этому я радуюсь...

В. Бондаренко. Я смотрю, ты такой технократический реакционер, легко в свои годы осваиваешь новейшую технику, тебе могут позавидовать даже пятидесятилетние, боящиеся дотронуться до компьютера. Куда Личутину до тебя...

В. Бушин. Я тебе расскажу такую вещь. Однажды на Рождество, которое отмечали в Кремлевском Дворце, я запоздал, там был небольшой фуршетик. Подхожу, стоят за столом покойный Петя Проскурин, Царство ему Небесное, Сорокин, кто-то еще. И кто-то из них говорит: вот ты, старик, молодец, много пишешь... Я отвечаю: как же, компьютер помогает. Сорокин удивляется: так ты на компьютере все пишешь? Они на меня посмотрели как на предателя... Как на национального изменника. А я помню время, когда Александр Твардовский возмущался тем, что люди печатают стихи на машинке. Это позор, профанация.... Недавно была какая-то передача, там выступал еще один, оказывается, консерватор, режиссер Роман Виктюк, он тоже яростный ненавистник техники, в том числе и компьютера, и говорит: "Я хочу, чтобы между мной и листом бумаги не было ничего...". Но это невозможно. Гусиное перо - уже некое техническое приспособление. Разница только в уровне техники, и телега была техническим новшеством, а как на паровоз смотрели? К новому уровню техники надо привыкнуть. А вот к новым взаимоотношениям социальным я привыкать не хочу. Это уже не новшество, а простая колонизация великой державы. Какой тут прогресс?

В. Бондаренко. Может быть, твоя публицистическая ярость связана с типом таланта? Ты неугомонен, активен, как сказал бы Гумилев - пассионарен, вот твоей энергии и нужен постоянный публицистический выход? Может быть, ты просто критикан по натуре? Ты - вечный протестант, и такие люди нужны в обществе. Но ведь ты же, Владимир Сергеевич, вечно был чем-то недоволен и в советское время. Я же помню твои свирепые статьи против литературных начальников того, советского времени, твои выступления на писательских собраниях. Все ждали: вот, сейчас Бушин резанет. Сидели на собраниях до тех пор, пока ты не выступишь. Тебя ведь и в советское время начальники недолюбливали. Потом ты так легко влился в протестную линию перестроечного времени, уже против новых властей. Если откровенно, как ты думаешь, твоя яростная непримиримая публицистика не связана с типом твоего дарования?

В. Бушин. Думаю, что не связана. Во-первых, потому, что всегда, когда я что-то критикую, при этом что-то защищаю. Иногда действительно мне говорят: ты опять разнес того-то и того-то. Зачем? Но я же разнес во имя чего-то другого... Скажем, в статье о Евтушенко я защищаю Михаила Шолохова. Сейчас написал очень резкую статью о Бенедикте Сарнове, при этом защищаю Семена Михайловича Буденного, которого он оболгал. Конечно, есть такие протестующие моменты в моей публицистике, но у меня много и позитивных статей...

В. Бондаренко. Не надо оправдывать свои бичующие статьи. В этом нет ничего зазорного, в таком типе таланта. Скажем, есть великий сатирик Салтыков-Щедрин или Гоголь в "Ревизоре". Или обличительная публицистика Белинского. Твой тип творчества все-таки связан с таким бичующим, разоблачающим направлением. И слава Богу. Я могу не соглашаться с тобой в конкретных статьях, и часто, но сам тип полемиста, памфлетиста, литературного фельетониста Владимира Бушина для меня очень ценен. Прозаиков и поэтов у нас много. А Бушин у нас один...

В. Бушин. Спасибо. Но понимаешь, в чем дело все-таки. Тип типом, может, я и в других условиях полемикой все равно бы занимался. С Бондаревым ли, или с Марковым, но очень уж ненавистна мне и как человеку, и как писателю политика разрушителей России. Если бы Горбачев в свое время сказал: дорогие товарищи, коммунистическая партия сыграла свою историческую роль, наступают новые времена, давайте что-то другое придумаем... И без этого хамства, без этого глумления, без поношения прошлого попробовал сделать что-то новое, как делают в Китае, к примеру, - это вызвало бы лишь уважение. Ему же удалось из ЦК КПСС удалить чуть ли не 150 человек, и те ушли покорно. Он действительно им сказал: почтенный возраст, новые задачи, вам уже не справиться. И они честно ушли. Думая, что придут молодые, продолжать их дело... А началось поношение всего и вся. Разор, глумление над армией, над партией, над прошлым. Я никогда не был безумным почитателем Ленина. Я жил при Сталине и его ощущал как лидера. Это был мой вождь. Мой верховный главнокомандующий. А Ленин для меня уже был в истории. Я узнал его гораздо больше сейчас. Просто опровергая ложь на него, я много нового узнал. И он предстал передо мной в гораздо более привлекательном облике. А сколько лжи на него?! Вот "Телец" сокуровский - это же ужасно. Не хочется смотреть. Или эта телепередача, в которой люди едят торт, сделанный в форме Ленина - какое-то людоедство, а не эстетика.