Заступница - Адвокат С В Каллистратова
Заступница - Адвокат С В Каллистратова читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Зачитали обвинение, парни рассказали, как было; прокурор призвал в целях сохранения общенародной собственности впаять им на всю катушку: сани стоят столько-то, лошадь - столько-то... Я говорю, что о тайном хищении не может быть и речи: ехали открыто, пели, не в деревню, не в лес, не к цыганам, а в общежитие. Ни использовать, ни даже спрятать ни лошадь, ни сани они надеяться не могли, поэтому надо парням засчитать то, что они отсидели во время следствия и отпустить, - они больше не будут. Парни подтвердили, что не будут. Судья все поторапливает, а народные заседатели, старик со старухой (кажется, дотронься - рассыплются), все кивают. Суд удаляется на совещание. Ждем.
Час ждем, два ждем. Парни ждут. Конвой ждет. Семьи ждут.
Совещательная комната на втором этаже. Я выхожу во двор, с пригорка в окно смотрю, судья что-то читает, заседатели сидят с боков и дремлют...
Шесть часов ждали. Наконец выходят. Зачитывают: 7 лет условно. Конвой уходит, жены вешаются на парней, я иду к судье отметить командировку. Спрашиваю: ну, чего вы совещались? Дело в полпальца толщиной! А я, говорит, за двадцать минут приговор написал, дал семь лет, а старики не подписывают. Это что же, говорят, их в тюрьму? За решетку? - "Не хотите, пишите свой приговор". "А мы не умеем. Ты напиши сам, чтобы их отпустить, тогда мы подпишем..." Вот мы и ждали, кто кого пересидит. Потом, говорит судья, ему есть захотелось, и он подумал: "А пропади оно пропадом!" и приписал "условно". Аккуратно не получилось, мало места оставил. И старики не верят: а что значит условно? их точно отпустят? не посадят?.. Пришлось последнюю страницу переписывать...
Он быстро ("по-танкисски") поставил печать на моей командировке, и мы распрощались.
1987 г.
Надя Рождественская
Когда дядя Гоша вернулся с войны, Надя Рождественская заторопилась к сестре. Трамвай еле тащился по бульвару. Перед Надей стоял военный. Он посмотрел в свою бумажку, потом на Надю и сурово спросил:
- Рождественская?
Надя вспомнила: Сережа когда-то читал Гамсуна, а ведь Гамсун отже оказался фашистом... А еще позавчера мама завернула рыбу прямо в портрет вождя, напечатанный в газете... Сосед мог видеть... Сестру, наверное, теперь тоже... А может быть, уже... Она так и не узнает про дядю Гошу...
- Да, - ответила Надя и встала, прощаясь с домами, с небом, с бульваром. Пассажиры делали вид, что ничего не замечают. Девочки болтали. Бабушка вязала чулок. Из "тарелки" гремел марш... "Знакомые, друзья тоже не заметят, постараются забыть... Нас ждет машина или он поведет меня прямо по улице?.. Но ведь сперва прорабатывают на собрании, чтобы можно было хотя бы проститься с близкими... А я вчера сказала что-то колкое Сереже..."
Военный повернулся спиной и вышел. На остановке было написано: "РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БУЛЬВАР".
1987 г.
Шахматы
Человек попал под следствие. Следователь оказался очень чутким и деликатным: он не грозил, не ругался. Он просто пытался понять, как при таком передовом строе, как наш, можно без расчета на вознаграждение распространять документы, наносящие ущерб нашему государству.
Человек рассказал о наивном Следователе Знакомому. Знакомый посоветовал Человеку не играть в кошки-мышки и не пытаться изменить мировоззрение Следователя. Человек объяснил, что это не кошки-мышки, а шахматы; поскольку Следователь думает всего на один ход вперед, его нетрудно переиграть.
На следующем же допросе Следователь поставил Человека перед фактом: из ответов на такие-то и такие-то вопросы следует, что в таком-то месяце такой-то материал из Москвы в Ленинград вез хорошо знакомый Человеку Мальчик. Человек согласился.
Знакомый спросил Человека, как он расценивает ход Следователя - как выигрыш ферзя или пешки? Человек сказал, что пока не знает.
Следователь захотел познакомиться с Мальчиком лично. Получив повестку, Мальчик спросил у Знакомого, как быть. Знакомый привел Мальчика и Человека ко мне. Человека я довольно скоро выгнала:
- Вы про меня черт знает чего наговорите, а потом скажете, что играли в шахматы.
Человек ушел. Мальчик спрашивает:
- Что мне говорить?
- Я не могу сказать, что именно, я не знаю, какие вам будут заданы вопросы.
- Ну, он, наверное, спросит, когда я в последний раз ездил в Ленинград и что вез.
- Могу вам сказать одно: не врите.
- Почему?
- Во-первых, потому, что лгать унизительно, а во-вторых, Следователь профессионал, он вас поймает. Либо говорите правду, либо молчите.
У Следователя Мальчик сказал:
- Когда я получил повестку, я не знал, что делать. Меня повели к одной старой женщине... Я не знаю ее имени и фамилии... Это где-то в районе Арбата... Кажется, она бывший адвокат... Я спросил, что мне говорить... Она сказала, что надо либо молчать, либо говорить правду. Я решил говорить правду... Да, я отвозил в Ленинград...
И так далее. Человека посадили. Мальчику дали "условно".
1987 г.
Клиент (1)
Виталий надеялся чистосердечным раскаянием смягчить приговор и во всем признался. Рассказал, как напротив магазина "Меха" глох мотор у машины и, пока постовой милиционер помогал чинить, со двора подгоняли грузовик и доверху грузили пушниной. Рассказал, как за 10 000 брал напрокат ключи у кассира ювелирного магазина и делал с них копию. Как покупал с рук возле комиссионки золото, обещая втрое против того, что давало государство, и подсовывал "куклу". В сумме это давало "в особо крупных размерах" и тянуло на "вышку". Накануне суда он спросил:
- Скажите, меня приговорят к расстрелу? Вы поймите, это очень важно знать именно сейчас. Если приговорят, то завтра утром я убегу.
- Как?
- А когда повезут к суду, там забор кирпичный, а около него обычно машина стоит. Я вскочу на крышу машины, достану до выщербины в заборе, подтянусь и запрыгну на него. Никто такой трюк повторить не сможет.
- А потом?
- За забором дорога, я спрыгну в кузов грузовика...
- И куда вы пойдете без документов, без денег?
- А денег вы мне сейчас дадите... на первое время. А потом - одно чистое дело, последнее. Куплю документы и устроюсь на работу.
- Ничего у вас не получится. Ваш трюк никто повторять не будет, вас просто пристрелят. Найдут деньги и меня привлекут как сообщницу.
- Но если меня все равно приговорят?
- Вас не расстреляют.
- Вы мне это обещаете?
- Я не могу вам сказать, будут ли слова "высшая мера" в приговоре, но я обжалую приговор и вас не расстреляют.
1989 г.
Клиент (2)
К даче подошел человек:
- Здравствуйте, Софья Васильевна!
- Здравствуйте, - отвечаю.
- Вы меня не узнаете? Вы меня защищали пятнадцать лет назад.
- А, вы Виталий.
- Ну да. Вы же меня от "вышки" спасли. Я пришел спасибо сказать.
- И где вы теперь работаете?
- Да вот пытаюсь здесь сторожем устроиться, чтобы числиться. Далековато, правда, от Москвы, ну, ничего...
- Числиться здесь, а где работать?
- А вот на Арбате есть ювелирный магазин...
- Вам мало?
- Да нет, это я только хотел спросить, если...
- Я вас защищать больше не буду.
- Вы меня неправильно поняли... Мне уже сорок пять лет, надо же с чего-то начинать?
- Вы решили начать со статьи 93?
- Да нет, что вы! Ну, если я не удержусь...
- Вы пришли узнать, сколько вам за это дадут?
- Ну да.
- Уходите и не приходите ко мне больше с такими вещами...
Из местного отделения связи он прислал мне открытку: в плохих стихах укорял в бессердечии.
1989 г.
Правосудие в сумерках
Среди судей встречаются очень квалифицированные юристы и порядочные люди. Вот член Московского областного суда Назаров. Ему диссидентских дел и не давали, для этого были другие...