Ошибка канцлера

– По меньшей мере неожиданный вариант.

– Но в конечном счете достаточно обоснованный.

– Вы находите? Эта малообразованная, неловкая, молчаливая женщина, не видевшая по-настоящему двора и проведшая девятнадцать лет в курляндской ссылке?

– Не будем говорить о достоинствах и недостатках бывшей герцогини. Попробуем стать на точку зрения русских. Со смертью Петра II на их горизонте не осталось ни одного наследника мужского пола. Женщины, одни женщины! Престарелые, стареющие или вовсе совсем молодые. В отношении каждой из них имели значение только их связи, но никак не личные качества. Первая супруга Петра I – монахиня, бабка умершего Петра II, слишком давно оторванная от светской жизни, слишком скомпрометированная в глазах двора. Тому, как поступал с нею Петр, можно было удивляться, возмущаться, но это не рождало симпатий к жертве царского самодурства. Царица Евдокия так давно перестала существовать для истории, что ни одна придворная группа не выступила бы за нее.

– Позвольте, завещание Екатерины I предусматривало в случае бездетной смерти Петра II переход престола к ее дочерям. Анна Петровна умерла, но Елизавета жива и здорова. Она популярна в России и известна в Европе. Хочу напомнить, сколько продолжались переговоры о ее браке с одним из французских принцев.

– Не совсем понимаю, почему вы считаете нужным обращаться к подобной исторической ретроспекции.

– Только для того, чтобы напомнить о популярности Елизаветы и ее подготовленности вступить на любой престол. Она бегло владеет несколькими языками, знакома с придворными обычаями и могла бы быть вполне достойной императрицей.

– Могла бы! Но ведь речь идет не об актрисе на определенную роль, да и то любая актриса должна приложить немало усилий, чтобы выгодную для себя роль получить. Елизавета этих усилий не приложила. Она унаследовала от матери легкомысленность и влюбчивость.

– Цесаревна еще молода.

– Вы называете молодостью двадцать один год? К такому возрасту талантливые высокорожденные честолюбцы успевают себе создать настоящие партии и толпы сторонников, которые ищут малейшей возможности сделать на них ставку.

– Наш агент сообщал, что Елизавета во время пребывания двора в Москве предпочитала старой столице Александрову слободу.

– Положим, не столько слободу и прелести сельской жизни, сколько фаворитов. Родить к двадцати одному году двоих детей – такое может позволить себе только женщина, состоящая в законном браке. Для цесаревны и претендентки на престол это слишком плохая рекомендация.

– Таким образом, оставались три племянницы Петра.

– И наиболее вероятные претендентки, как дочери старшего брата Петра: две герцогини и одна царевна.

– Но русские и здесь не учли старшинства.

– Вы имеете в виду отказ от герцогини Мекленбургской Екатерины? Но вместе с ней если не на русском престоле, то рядом с ним оказывался герцог Мекленбургский – фигура в высшей степени нежелательная для русских, к какой бы партии они ни принадлежали.

– Вы подумали об этой стороне дела, милорд. Наши агенты сообщают несколько иные сведения. Русских дворян смутил характер самой Екатерины. С ее решительностью и резкостью она вполне могла не пустить в Россию своего мужа, которого терпеть не может, но зато никому не доверила бы управления страной и наверняка вмешивалась бы во все государственные дела. Если вы ничего не имеете против, можно заглянуть в ее досье.

– Теперь это просто необходимо. Убежден, нам еще не раз придется сталкиваться с герцогиней Мекленбургской, и никто не знает, какого влияния при дворе она сумеет достичь.

– Итак, весела. Очень любит общество. Чрезвычайно говорлива. В разговоре неосторожна и небрежна в выражениях. Никогда не признаёт своих ошибок и, несмотря ни на что, до конца настаивает на них. Невнимательна к собеседникам и никогда не прислушивается к чужим мнениям. Склонна к увлечениям, но легко переносит разочарования в любви.

Любовники оставляют ее первыми. В числе фаворитов князь Борис Туркестанский, князь Белосельский-Белозерский, князь... Пожалуй, этот список можно не продолжать.

– Признаю вашу правоту. С таким досье трудно рассчитывать на большое число серьезных сторонников. Но остается Прасковья.

– Младшая из сестер. Вот в отношении нее роковую роль сыграл как раз ее муж, тем более вполне законный, тем более отец ее сына, которому около шести лет. Избрание Прасковьи было бы избранием на престол Дмитриева-Мамонова.

– Он так нелюбим в России?

– Нет, не то. Семья Дмитриевых-Мамоновых древняя, но недостаточно знатная, чтобы ей уступили дорогу другие более аристократические и влиятельные семьи.

– Дворянские междоусобицы?

– Вот именно, милорд. У Дмитриева-Мамонова был единственный выход – составить себе и жене партию среди беднейших дворян и офицеров и подняться к власти на их амбициях и надеждах. Он не позаботился об этом заблаговременно, Прасковье же подобная задача была не под силу.

– А царевна имела это в виду?

– Она единственная из всех имела и немало сделала. Если бы не приезд в Москву такого множества дворян из провинций, которых привлекли предполагавшиеся свадебные торжества Петра II, – эта женщина могла бы выиграть.

– Опять предположения! Надо иметь в виду ее возможности и честолюбие на будущее, а пока вернемся к новой царице. Итак, выбор пал на Анну.

– Именно отлученную от жизни русских столиц и двора, именно стесненную в материальных средствах, именно лишенную всякой партии и сторонников в России, именно незамужнюю.

– Кандидатура на исполнительницу чужой воли?

– Конечно. Ей ли сопротивляться решениям и условиям Верховного Тайного совета.

– Эти условия уже нам известны?

– Пока нет. Но надо думать, Алексей Бестужев сумеет их нам в самое ближайшее время передать.

Митава

Дворец герцогини Курляндской

Герцогиня Курляндская Анна Иоанновна и мамка Василиса

– Мамка, мамка, куда подевалась, мамка! Да скорее же ты! Когда надо, век не докличешься!

– Бегу, ясынька, бегу! Случилось, што ль, чего?

– Мамка, в царицы меня выбирают в Москве, государыней ставят!

– Чтой-то ты, голубушка, в себе ли – в какие царицы?

– В наши, в русские! Верховники в совете тайном на мне сошлись, что мне императрицей быть, мне, мамка!

– Господи! А нету ли обману тут какого? Сразу и в царицы? С чего бы, матушка?

– Да верно, верно все, мамынька! Павел Иваныч Ягужинский тайно нарочного своего прислал упредить, приготовить. Вон он – на кухню послала. Поест – и в обратную дорогу, чтоб никто не видел.

– Ой, ну дай ему господь всех благ, хорошему человеку. Только как можно на кухне-то, Аннушка! С такой вестью в парадных горницах принимать надо, одаривать. Радость-то, радость какая, как во сне!

– Еще чего, в парадных горницах! Совсем, мамка, соображение потеряла – нарочного, да в царицыных покоях.

– Ну уж сразу и царицыных. Ты доживи, покуда настоящие послы приедут, в ноги поклонятся, просить станут, да и того мало. Еще до Москвы доехать надоть, в собор Успенский войти. Вот как скипетр да яблоко державное в белы рученьки возьмешь, тогда и толкуй о царицыных покоях. А покамест молчи. Счастье-то, оно пугливое, враз улетит – ищи свищи, не отыщешь. А щедрость твоя, царевна, окупится, еще как окупится. Ведь первый человек от тебя, царицы-то, в Москву поедет, сказывать станет. Ой, не скупись, Анна Иоанновна, еще успеешь, бог даст, казну царскую считать, а сейчас из последних грошей да по-царски одари. У самой нет, я за тебя все, что припрятала, отдам. Да случилось-то все как, скажи.

– Сама толком не знаю. Вроде хотели Долгорукие после смерти племянника невесту его невенчанную царицей объявить, словно сердцем чуяли, титул ей такой дали – государыня-невеста, завещание сочинили.

– Сами?

– Сами.

– Во бесстрашные, во бессовестные!

– Погоди ты! Сочиняли да не досочинили, в раздор пришли, про что, значит, в завещании писать.