Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.

Затем Уборевич поинтересовался постановкой командирской учебы, жизнью войск, работой и отдыхом командиров, трудностями, встречающимися в работе, и многим другим. Командиры разговорились, и официальная встреча перешла в непринужденную беседу.

Надо было видеть, с каким вниманием и интересом слушал он наши рассказы. Его лицо совершенно преобразилось. От недавней суровости не осталось и следа.

Иероним Петрович оказался приятным собеседником. У всех сложилось впечатление, что этот обаятельный человек культурен, образован. Его краткие высказывания дышали глубоким знанием военного дела. Всех подкупало, что он умел не только говорить, но и слушать: никого не перебивал, только при крайней необходимости вежливо вставлял одно-два слова, направляя беседу в нужное русло.

Так произошло мое знакомство с И. П. Уборевичем, положившее начало длительной совместной службе в Московском, а затем Белорусском военных округах.

С приходом Уборевича в округ я по служебному положению оказывался его ближайшим помощником. И для того чтобы хорошо понимать своего начальника, я решил прежде всего перечитать его труды и различные выступления, напечатанные в газетах и журналах.

Оказалось, что он еще в 1921 году, командуя 5-й армией в Сибири, выступал со статьями в организованном им же военно-политическом журнале «Красная Армия на Востоке». В одной из статей он призывал командный и политический состав расширять свой кругозор систематическим изучением принципиальных основ тактики и стратегии, готовиться к ведению будущей войны с противником, который неизбежно будет сильнее и организованнее войск Колчака, Деникина и Пилсудского. Классовому воспитанию он отводил первостепенную роль. «Только действительная, сознательная заинтересованность масс в войне, - говорил И. П. Уборевич на съезде командного и политического состава Сибири, - только преданность идеям может двигать в современном бою войска на победу». Поэтому надо «Поднять классовое сознание до ясного понимания идей войны, чтобы оно вошло в плоть и кровь каждого».

Небезынтересны были его взгляды на перевооружение стрелковых частей и подготовку начальствующего состава армии. Выступая в «Военном вестнике» по поводу реорганизации нашей пехоты, он в 1924 году ратовал за оснащение ее легким автоматическим оружием и, полемизируя с М. Н. Тухачевским, писал: «Станковые пулеметы в несколько раз дороже легких или автоматов. При наступательных действиях преимущества нескольких легких пулеметов над станковыми очевидны, - поэтому наша задача - главное внимание направить в сторону количественного развития легкого автоматического оружия».

Все, что удалось прочесть из других трудов и печатных выступлений Иеронима Петровича, убедило меня, что мы имеем дело с одним из способнейших организаторов боевой подготовки войск. И это было не только моим мнением: на протяжении многих лет военно-теоретические работы И. П. Уборевича являлись ценными пособиями для командного и начальствующего состава армии.

Практическая деятельность И. П. Уборевича в Московском военном округе протекала в период, когда наши Вооруженные Силы заканчивали переход на новую организацию, основанную на сочетании кадровой армии с милиционно-территориальной системой. Кадровые части, особенно в стрелковых войсках, были малочисленны. в Московском военном округе была одна стрелковая кадровая дивизия- Пролетарская- и одна кавалерийская бригада, впоследствии развернутая в дивизию. Остальные соединения входили в милиционно-территориальную систему. Они имели учетный аппарат, небольшие кадры командного состава и приписанных по месту жительства военнообязанных, которые отбывали службу на кратковременных учебных сборах.

При такой организации армии боевая подготовка войск являлась делом довольно сложным: требовалось сочетать решение учебных задач с целесообразностью отрыва военнообязанных от работы в народном хозяйстве. Не менее сложной оказывалась и подготовка командного состава. В условиях начавшегося перевооружения армии, пересмотра взглядов на способы и формы ведения боя и операции она приобретала исключительно важное значение. Надо было изучить на занятиях и учениях два только что вышедших боевых устава- пехоты и артиллерии, ознакомиться с достижениями техники, усвоить способы боевого применения вновь поступающего оружия, изучить опыт минувших войн.

Вскоре по прибытии Уборевича в округ мы приступили к подготовке учения войск Московского гарнизона. За несколько дней до учения командующий вызвал меня и приказал разработать по его указаниям задание. Отпуская меня, сказал:

- Задание должно быть коротким и исчерпывающим, в то же время оно не должно связывать инициативу участников учения заранее установленным вариантом действий. Впрочем, вы все найдете вот в этой работе.

И он подал мне еще пахнувшую типографской Краской книгу «Подготовка комсостава РККА (старшего и высшего). Полевые поездки, ускоренные военные игры и выходы в поле» издания 1928 года.

В тот день я засиделся в штабе дольше обычного. Книга захватила меня, в ней я нашел ответы на многое, что нас тогда интересовало, но нигде не было разъяснено. В ней было разжевано главное - методика совершенствования и воспитания начальствующего состава. И. П. Уборевич рекомендовал различные приемы проведения занятий, сопровождая рекомендации поучительными, оригинальными мыслями.

Исходя из того, что только всесторонняя подготовка общевойскового командира обеспечит ему успех в руководстве войсками, Уборевич советовал подбирать участников военных игр так, чтобы пехотинец побывал в роли артиллериста, штабной работник покомандовал частью, а строевой командир поработал в штабе. Придавал большое значение и тренировке политработников на командных должностях, так как в бою им приходится нередко заменять командиров. Уборевичу это было хорошо известно по опыту гражданской войны.

Успех командно-штабных игр, учений и обычных занятий Уборевич ставил в зависимость от подготовки руководителя. Сам он готовился удивительно тщательно, продумывая множество вариантов решений. Так советовал готовиться и мне.

В своей книге он писал: «Правильно руководить боевым учением- это значит самому прорешить, продумать всю динамику, весь путь решения, все возможности и потом провести по этому сложному пути обучаемых, обращая их внимание на важнейшие моменты, причины и факторы, уметь ценить и уважать самобытное творчество каждого и дать для углубления познаний свой образец решения.

Руководитель делает глубокую ошибку, когда на учении убивает в зачатке развитие самостоятельной мысли и воли. Руководитель обязан в категорической форме (на основе проверенного опыта и своих знаний) научить командира и штаб рационально вести работу, то есть научить методам быстрой оценки обстановки, принятию решения, организации боя на основе решения и необходимых расчетов для проведения всего этого в жизнь».

Он обращал внимание на то, что при составлении плана учения руководитель должен выразить свое решение в конкретной форме: приказе, распоряжении или расчете. «Руководитель, Который не дает своего решения в вышеуказанных формах, не вполне сам понимает, чему он хочет научить; такой руководитель - это, по существу, пассивный участник учения, плетущийся в хвосте событий. Нельзя поучать других общими разговорами - то плохо, то еще хуже, - а надо давать свое решение. В этом выражается основной порядок военной учебы - а именно показ... Особенно нужно использовать заключительную обстановку для изучения способов выхода из тяжелого положения. У нас слишком много учений и игр, где так гладко все побеждают, это может приучить к вредным иллюзиям...»

Мне не раз приходилось получать от Уборевича указания на разработку учений, игр, полевых поездок. И каждый раз поражало его умение ясно и конкретно ставить задачи. Уходя от него, я всегда знал, чего от меня хотят, а, следовательно, и что мне делать.

Очень часто он сам принимал участие в разработке замысла, а меня, обычно выполнявшего роль начальника штаба руководства на учениях, инструктировал и готовил к этой роли. Так, перед сборами командиров дивизий, начальников училищ и руководящего состава в Гороховце, на которых все участники должны были вести артиллерийские стрельбы дивизионом, Уборевич пригласил меня к себе и начал задавать вопросы по теории артиллерийской стрельбы.