Русь и Варяги (СИ)

Новая волна колонизации, по Вернадскому, положилась на старую, так что "правители Киева стали политическими преемниками русских каганов Тмутаракани" [144]. Следует признать, что такая концепция действительно снимает противоречия между "теоретическим" норманизмом и фактами: все ранние упоминания источников о русах и их деяниях легко можно отнести к "русско-скандинавскому" Донскому государству [145]. Но это при одном условии: если бы это государство реально существовало. Азовский каганат, разумеется, оказывается искусственной конструкцией, измышлением, не имеющим ни одного археологического подтверждения... Но дело даже не в этом. Достаточно взглянуть на карту, чтобы представить себе геополитическую ситуацию, существовавшую в степной зоне Южной России всегда: хозяин здесь мог быть только один. Хазария ни в коем случае не потерпела бы на своей территории никаких "викингов".

Мы видим, к каким сложным ухищрениям нужно прибегать, чтобы согласовать норманизм с исторической реальностью. Когда читаешь у Вернадского измышления о "приазовском каганате", кажется, что блестящие страницы о скифо-аланском и антском периоде истории России написаны совсем другим человеком. Более гибкий вариант представляет собой концепция Л. Н. Гумилева, также попытавшегося совместить древнюю "антскую" Русь, начало "этногенеза" которой он относил к 1-2 вв. н. э., с норманизмом. С его точки зрения, это самое начало этногенеза следует связать все же с германским элементом, с подданными готского короля Германариха росомонами, упомянутыми у Иордана. Росомонов, в свою очередь, следует рассматривать как ветвь германского же (по мнению Гумилева) племени ругов. Древнерусский этнос, как считал Гумилев, образовался в результате слияния "росомонской" - германской и славянской компонент [146]. История этого этноса (антов) связана с южной Русью, с Приднепровьем; анты являются непосредственными предками поляки. Таким образом, норманны все же были но гораздо раньше, чем утверждает классический норманизм, еще в готские времена.

Следует признать, что концепция Л. Н. Гумилева (довольно близкая версии Б. А. Рыбакова) выдержана в довольно "умеренных" тонах. По крайней мере, он не отрицал, что русские жили в России (притом в Южной России) уже в эпоху "великого переселения народов", то есть еще до появления культур Пражской керамики и этнонима "славяне". Но вряд ли стоит возводить имя русь к германским корням. Есть все основания полагать что руги 3-7 вв. н. э. идентичны ругам 8-12 вв., то есть западным славянам... Кроме того, Л. Н. Гумилев упустил из виду очень существенное обстоятельство: великую славянскую миграцию 7 в., движение на восток культур Пражской керамики. Рассматривая "антский" этногенез, с 1-2 вв., н. э. до татаро-монгольского нашествия как единый процесс, он фактически исключает возможность в это время крупного разрыва. Как можно убедиться, разрыв с "антскими" временами все же был; именно этот факт как раз и позволяет многим "исследователям" игнорировать историю России ранее 7-8 в. вообще.

Невнимание к славянским миграциям вообще характерно для историков-евразийцев и близких к ним, сосредоточенных исключительно на "степных" делах. Так, Г. В. Вернадский вообще исключил из рассмотрения данные археологии о смене славянских культур на территории Восточной Европы, тогда как события в степной зоне освещены им достаточно полно. С точки зрения Вернадского, лесная зона Восточно-Европейской равнины заселялась славянами постепенно, с юга на север, причем в основном под давлением агрессивных степняков. Приход на территорию Русской равнины с запада носителей Зарубинецкой культуры (2 в. до н. э.) а затем культуры Пражской керамики (7 в. н. э.) полностью игнорируется... Г. В. Вернадский доходит до того, что объявляет упоминания летописи о западнославянском, "ляшском" происхождении вятичей легендой, поздней вставкой, и вообще предлагает читать в том месте, где говорится о предках вятичей, не "в ляхах", а "в язех" (то есть в асах, аланах) [147]. Фактически Вернадский отрицает саму возможность славянской экспансии, все славянские перемещения, с его точки зрения не более чем отступление, бегство. И только за счет еще более "беззащитных" финских народов славяне расширяли свою территорию [148].

Такая позиция евразийцев разумеется, далеко не случайна. Вся концепция евразийства в сущности, сводится к отрицанию в глубинных основах русского этноса мужского начала, того самого начала, которое традиционная китайская философия называет "энергией Ян", а Л. Н. Гумилев назвал пассионарностью. Именно эта энергия и позволяет народу утвердить свое независимое существование, организовать, упорядочить общество, защитить себя от других или даже вести экспансию. В этом пункте казалось бы, патриотическое евразийство смыкается с наиболее оголтелым норманизмом во всех смыслах слова. Ведь основное положение норманизма это именно отрицание способности русских к самостоятельному социально-государственному бытию, признание необходимости прицепиться к хвосту западноевропейской и прежде всего германско-англосаксонской цивилизации. Правда, более-менее "приличные" современные норманисты уже не могут утверждать, как это было при Бироне, что русские вообще не способны к культуре, что это "неисторический" народ и пр. Сейчас они лицемерно соглашаются, что да, дескать, экономический и культурный уровень Руси 9 в. был достаточно высок и даже (!) не уступал скандинавскому. Но дело же совсем не в этом. Способность народа к государственному строительству и поддержанию собственной независимости никак не связана с его культурно-экономическим уровнем. Сколько известно богатых и развитых цивилизаций, погибших под ударом "варваров"... Главный "пунктик", на котором сходятся и норманисты западнического образца, и евразийцы это именно отрицание государственно-политической самодостаточности русской цивилизации, отрицание "Ян-компоненты" в русском характере.

Очень показательно, как относятся евразийцы и норманисты к такому явлению в истории России, как казачество. Именно казачество, наиболее активная, мужская компонента российского этноса, в 15-18 вв. и стало той силой, опираясь на которую вела экспансию Империя. Что же думают евразийцы по поводу казаков, их происхождения? А вот что: казаки, оказывается, произошли... прямиком от викингов. "В рамках русской истории мы можем думать [о викингах] как о предтечах казаков" [149]. Нет, это еще не все: предками казаков являются... остатки хазар, недобитых Святославом [150]. Ничего себе заявочки! Так кто же все-таки казаки - викинги или хазары? Ну в самом деле, как могут казаки быть русскими, когда известно, что славяне вообще "иньский" (женского рода) этнос, что они принципиально неспособны к боевым действиям... Это, конечно же, "гунны научили военному духу анто-славян"... [151]А позднее татаро-монголы... (как будто военному духу можно научить!). С другой стороны, как мы уже знаем, основы государства на Руси заложили норманны... А в 18 в. европейцы научили русских культуре, а в конце 20 в. - основам демократии и рыночной экономики... Довольно!

При таком предвзятом отношении к самым основам русского этноса, его "стереотипа поведения", становится понятным, каким образом препарируется исторический материал. Например, находят археологи под Смоленском' горшок начала 10-го века с надписью (кириллицей!) что-то вроде "горушна"... Как после этого можно утверждать, что кириллица была создана "на голом месте" св. Кириллом или кем-то из его учеников только во 2-й половине 9 в.? Алфавит якобы только появился, и в церковной среде а на нем пишут уже все, кому не лень, и в стране, еще не христианской! Горшки подписывают! Да это выходит, что Россия в 10 в. уже была страной чуть ли не поголовной грамотности, "самой читающей страной в мире"...