Русская Атлантида<br />Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское в истории и русской государ

Дети от первого брака с Марией Ярославовной Витебской: 1. Андрей, князь Полоцкий. 2. Дмитрий, князь Брянский, Друцкий, Стародубский и Трубчевский (предок князей Трубецких). 3. Константин, князь Черниговский и Чарторыйский (предок князей Чарторыйских). 4. Владимир, князь Киевский и Копыльский (предок князей Бельских и Слуцких). 5. Федор, князь Ратненский (предок князей Сангушко). 6. Федора — жена Святослава Титовича, князя Карачевского. 7. Агриппина-Мария — жена Бориса, князя Городецкого. 8. Неизвестная дочь Ольгерда была замужем за Иваном, князем Новосильским и Одоевским.

Дети от второго брака с княжной Ульяной Александровной Тверской: 1. Ягайло-Йогайла-Ягелло — польский король Владислав II Ягеллон. 2. Скиргайло-Иван, князь Трокский и Полоцкий. 3. Корибут-Дмитрий, князь Новгород-Северский, Збарашский, Брацлавский, Винницкий, женат на княжне Анастасии Рязанской. 4. Лигвень-Семен, князь Новгородский, Мстиславский, женат на Марии Московской. 5. Коригайло-Казимир, наместник Мстиславский. 6. Вигунт-Александр, князь Керновский. 7. Свидригайло-Болеслав, князь Подольский, Черниговский, Северский, Брянский, великий князь Литовский, затем князь Волынский. 8. Кенна-Иоанна — жена поморского князя. 9. Елена — жена князя Боровского и Серпуховского. 10. Мария — жена боярина Войдылы, вторым браком была замужем за князем Давидом Городецким. 11. Вильгейда-Екатерина — жена герцога Мекленбургского. 12. Александра — жена князя Мазовецкого. 13. Ядвига — жена князя Освенцимского.

Добавив к этому перечню Анну, дочь Кейстута и сестру Витовта, вышедшую замуж за независимого князя Мазовии Конрада, можно обоснованно утверждать, что в 1386 году на престол Польского королевства взошла Западная Русь. Здесь также уместно напомнить, что женой сына Дмитрия Донского и великого московского князя Василия I Дмитриевича была дочь Витовта София, она же мать великого московского князя Василия Васильевича (Тёмного) и бабушка великого московского князя Ивана III Васильевича.

Согласно хронисту Яну Длугошу, Владислав II Ягайло умер 1 июня 1434 года, простудившись слушая пение соловья. Случилось это в самый разгар борьбы за власть в Великом княжестве Литовском и Русском, которая по большому счету велась между сторонниками и противниками унии с Польшей. В конечном счете противники пришли к очередному компромиссу, но опять же с креном в сторону ущемления суверенитета ВКЛ и особенно его православного населения. Одновременно неотвратимо надвигался военно-политический разлом между двумя собирателями русских земель, быстро превращая Московскую и Литовскую Русь из сравнительно толерантных соперников в непримиримых врагов и противников. Вне всякого сомнения, во многом виной тому стала уния с Польским королевством, которая в сравнительно недалекой исторической перспективе обернулась ни с чем не сравнимой трагедией и для Польши, и для ВКЛ, поскольку привела в конечном итоге к потере их государственности и к полному исчезновению с политической карты Европы. Ягайло пошел на заключение изначально унизительной для его государства унии исключительно в личных интересах, а Витовт не успел или не сумел минимизировать последствия этого события. После смерти Ягайло на польский престол взошел его малолетний старший сын Владислав III Варненьчик (правил в 1440–1444 гг.), одновременно провозглашенный королем Венгрии и Хорватии.

Великое княжество Литовское возникло как балтско-русское государство в качестве преемника и наследника Киевской Руси и развернуло великую миссию собирания русских земель. В качестве наследника Киевской Руси это государство являлось наследником Византии (Киевская Русь была религиозной провинцией последней), а значит, Третьим Римом. Совершенно ясно, что только православие могло способствовать объединению с Московским княжеством, Псковом, Новгородом и другими русскими землями, включение которых в состав ВКЛ Миндовг, Вайшелг, Витень, Гедимин, Ольгерд и Кейстут сделали своим приоритетом. Уния с Польшей и неизбежный переход в католичество, наоборот, подорвали религиозно-идеологическую основу объединительной миссии ВКЛ, а значит, и весь смысл его существования. Измельчав, государствообразующая идея выродилась в олигархическо-магнатский сепаратизм и гипертрофированную амбициозность местной знати. Именно по этой причине, имея громадный политический, экономический, творческий и военный потенциал, уния (Речь Посполитая) не смогла использовать его на мобилизацию и защиту от московской экспансии. Наследницей идеи и миссии ранних правителей Великого княжества Литовского постепенно стала Россия.

Разлом Руси

Витовт немало метался и в политике, и по жизни, но сумел оставить после себя мощное государство, доминирующее в регионе. В Московской Руси тогда уже три года как полыхала династическая война за великокняжеский стол между внуком Витовта малолетним Василием Васильевичем и его родным дядей Юрием Звенигородским. Согласно духовной (завещанию) зятя Витовта Василия I великая княгиня московская Софья, ее сын, их люди и земли перешли под «протекторат» великого литовского князя, что давало ему право объявить себя господарем Московии и зависимых от нее русских княжеств. Тевтонский орден дышал на ладан, хотя и создавал определенные проблемы.

Территория Великого Княжества Литовского в XV–XVI вв.

Минимизировал Витовт и ордынский вред. Удачно поддерживая одних татарских ханов против других, ВКЛ успешно отражало их набеги, а в 1416, 1421 и 1425 годах его войска нанесли татарам три сокрушительных поражения, от которых те уже не оправились. Власть ВКЛ распространилась на всю степную правобережную зону, вплоть до Чёрного моря. Великое княжество Литовское и Русское оказалось в зените своего могущества.

Но все эти достижения политики Витовта сводили на нет имперские амбиции Польши, знать которой самонадеянно толкала и Польское королевство, и Великое княжество Литовское к роковому конфликту с Московским государством. Витовт хорошо понимал угрозу, исходящую от полного подчинения ВКЛ Польше, равно как от чрезмерно самоуверенной польской политики на Востоке. Ягайло, по-видимому, тоже все хорошо понимал, но в своих действиях был ограничен давлением верхушки польской знати. Личные дружеские отношения между этими двумя близкими и неординарными родственниками, сопровождаемые подозрениями и соперничеством (не без того), в конце правления Витовта восстановились и оставались таковыми уже до его кончины. Однако их политические цели и функции всегда были разными. После смерти Витовта Польское королевство постепенно полностью восстановило свою власть над ВКЛ, наводнило его польским, итальянским и немецким католическим миссионерским сбродом, спровоцировавшим этнические трения в стране, которые из-за неразумного польского национализма вскоре переросли в серьезную политическую проблему.

Правда, надо отметить, что потомки Ягайло — Ягеллоны сами никогда не прибегали к открытому преследованию православных. Более того, во времена Ягайло два ближайших ему человека, помощники и соперники одновременно, кузен Витовт и родной брат Скиргайло (пьяница и властолюбец), покровительствовали православию, чем сводили на нет все усилия короля по искоренению среди его подданных византийского христианства. Третьим по значению из ближайших родственников Ягайло был Свидригайло Ольгердович, тоже более чем лояльно относившийся к православию. Даже много позже великий князь Литовский Александр Ягеллон (правил в 1492–1506 гг.), женился на дочери Ивана (Иоанна) III Васильевича Елене, которая осталась в православии вплоть до своей смерти. Возвращение к формам агрессивного насаждения католичества относится лишь к эпохе Сигизмунда (Зигмунда) III, последовавшей после Брестской церковной унии 1596 года как части религиозной контрреформации в Европе.

Конечно, социально-политические и культурные условия развития русских земель, вошедших в состав Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой, заметно отличались от тех, которые складывались в Московском государстве. Православное население ВКЛ, скрепленное с новыми государственными институтами и династической лояльностью по отношению к великим князьям литовским, а затем и польским королям, не считало литовско-польскую власть чужеродной и враждебной по отношению к себе. Московская Русь для него тогда тоже была заселена не русскими, а «москалями», равно как Псковская земля «псковичами», новгородская — «новгородцами», рязанская — «рязанцами» и т. д. «Руськой землей» (Русь в узком смысле) в те годы называлась территория от Среднего Поднепровья и бассейна Припяти до верховьев Южного Буга и Днестра. Она же включала в себя Киев, Чернигов, Переяславль и другие города политического ядра Древнерусской державы. Русины ВКЛ, а потом и Речи Посполитой, как известно, много и кровопролитно воевали в XVI–XVII веках и с «москалями», и с «псковичами», и так далее по списку, при этом вовсе не чувствуя, что убивают единоплеменников.