Опричнина

Лев Андреевич Салтыков принадлежал к числу опытнейших московских администраторов середины XVI в. Наследовав в 1549 г. после своего отца дворцовую должность оружничего, он последовательно поддерживал Ивана Грозного в его начинаниях. В марте 1553 г. Лев Салтыков, вероятно, вместе с братом Яковом, отстаивал кандидатуру царевича Дмитрия в качество наследника Ивана IV и в том же году получил звание окольничего [703]. В конце 50-х — начале 60-х годов XVI в. он уже становится боярином [704]. Это было время расцвета его деятельности. Во второй половине 50-х — первой половине 60-х годов Л.А. Салтыков фактически вершил дела в Государеве дворце. В частности, он «приказывал», т. е. выдавал, многочисленные жалованные грамоты [705], вел судебные дела по земельным вопросам [706], выменивал царю земли [707], подписывал сотные выписи на дворцовые села с установлением норм крестьянских повинностей [708]. В его канцелярию направлялись памяти с законодательными предписаниями [709].

Как мы уже писали, Салтыков при утверждении опричнины попал в опалу и был лишен звания оружничего [710]. Грамота очень лаконична: 84 детей боярских ручались, что Л. А. Салтыков и его дети Михаил и Иван никогда не отъедут и не побегут. В случае же их отъезда поручители обязались уплатить 5 тысяч рублей.

В марте 1565 г. поручные берутся по И.П. Яковлеву [711]. Получив первые разрядные должности уже в 1547 г., Яковлев стал в 1550 г. тысячником первой статьи по Коломне, в 1557 г. — окольничим, а в 1558 г. — боярином. Опала на боярина И.П. Яковлева, вероятно, вызывалась его нерадивой деятельностью во время нашествия Девлет-Гирея осенью 1564 г. Кстати, и на этот раз пострадал боярин при номинальном командующем вооруженными силами Владимире Старицком [712].

В том же 1565 г. поручную по боярину B.C. Серебряному дали около 170 детей боярских и даже четверо торговых людей [713]. Увеличение числа поручников сопровождалось привлечением к поруке менее знатных представителей дворянства, служивших не по дворовому, а по городовому списку. B.C. Серебряный, ставший боярином еще в 1549 г., вероятно, как и его брат Петр, в 1553 г. поддерживал князя Владимира Андреевича. По разрядам нельзя проследить ни обстоятельств, вызвавших недоверие царя к Серебряному, ни каких-либо изменений в его служебном положении [714].

Взятие поруки в 1565–1566 гг., как правило, кончало опалу и возвращало вырученного боярина в число доверенных лиц царя. Так было, например, с З.И. Очиным-Плещеевым и И.П. Охлябининым, по которым в 1566 г. после возвращения из литовского плена взяты были полусимволические поручные записи [715]. Оба они сразу же вошли в состав опричнины [716].

1565 год был заполнен строительством опричного аппарата, персональным отбором «людишек», испомещением «верных слуг», переселениями лиц, внушавших опасение. Царь подолгу жил в Слободе, разъезжал по своим новым владениям [717], строил осенью каменную крепость в опричной Вологде, свозил туда к весне «всякие запасы». Вологда занимала выгодное положение на путях к Холмогорам, важнейшему торговому порту на севере России. Строителем вологодского кремля был Размысл (Herr Asmus) [718], который известен как один из выдающихся инженеров, отличившийся при взятии Казани [719]. Уже летом 1566 г. английский дипломат Антоний Дженкинсон сообщал, что по распоряжению царя в Вологде строится кремль величиной в 2400 саженей [720].

Все это не позволило русскому правительству предпринимать сколько-нибудь широкие внешнеполитические акции. Весной 1565 г. завершились переговоры о семилетнем перемирии со Швецией [721]. Местного характера столкновения происходили на Псковщине (под Красным городком и Воронечем) [722]. Небольшие стычки русских и литовских войск летом в смоленских, полоцких, рославльских и псковских местах не внесли изменений на западном фронте. Дело началось, по донесению русских воевод, успешным поиманием «языков» [723]. В июне по распоряжению правительства из Юрьева вывели «бурмистров и посадников и ратманов — всех немец», по официальной версии, «за их измены» (во Владимир, Нижний Новгород, Кострому и Углич) [724]. Летом и осенью шел усиленный обмен гонцами с ногаями и Крымом [725].

Несколько активизировались военные действия осенью. Под Волховом в октябре появился Девлет-Гирей, но и на этот раз ненадолго [726]. Почти одновременно, как и год тому назад, начались столкновения на западе. Литовские отряды совершали набеги в район Заволочья (в Ржевский уезд), полоцких и озерищских волостей [727]. В свою очередь и русские воеводы ходили в Литовскую землю из Смоленска [728].

Эти походы не внесли ничего нового в ход Ливонской войны. Они интересны лишь тем, что в военных действиях впервые принимали участие опричные полки. Так, под Волхов осенью 1565 г. наряду с земскими воеводами направлены были «из опришнины» Д.Г. Телятевский, Д.И. и А.И. Хворостинины (из Москвы), а также Д.И. Вяземский и М. Белкин (из Белева) [729]. Не питая доверия к земским воеводам, царь составлял смоленский разряд (осенью того же года) так, чтобы в каждом полку были преданные ему лица из опричнины или близкие царю татарские царевичи. Так, в большом полку первым воеводой назначен был царевич Ибак, вторым — земский боярин князь B.C. Серебряный, в полку правой руки — царевич Кайбула, вторым — боярин П.С. Серебряный; в передовом полку — князь П.Д. Щепин и опричник И.П. Охлябинин; в сторожевом полку — боярин И.В. Шереметев Меньшой и опричник И.И. Очин-Плещеев; в левой руке — опричник З.И. Очин-Плещеев и А. Гундоров [730]. Кроме контроля над действиями земских военачальников таким смешанным разрядом достигалось «повышение чести» опричных воевод [731].

Осенью или зимой 1565 г. в опалу попал боярин князь Петр Михайлович Щенятев [732]. Непосредственные обстоятельства этого события выяснены П.А. Садиковым [733]. Во время набега Девлет-Гирея на Волхов (октябрь 1565 г.) П.М. Щенятев вместе с И.В.Шереметевым Меньшим были назначены воеводами передового полка. Однако воеводы разместничались, и Ивану IV пришлось двинуть против крымского хана опричные полки [734] Вероятно, после этого Щенятев попал в немилость, и его владения (до февраля 1566 г.) были конфискованы [735], а сам Щенятев постригся в монахи [736]. В апреле 1566 г. Иван IV побывал в Волхове и, очевидно, расследовав обстоятельства местничества бояр, подверг Щенятева пытке, от которой тот и скончался (в августе того же года) [737]. Впрочем, у царя были уже давно причины относиться с подозрением к Щенятеву. Троюродный брат опальных князей Куракиных, Щенятев возвысился еще в годы боярского правления, принадлежа к сторонникам боярской группировки И.Ф. Бельского (последний был женат на его сестре) [738]. Во время событий 1553 г. Щенятев поддерживал кандидатуру Владимира Старицкого.