Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Трагедии предшествовали следующие обстоятельства. После посещения Брежневым крейсер «Синявин» мгновенно превратился в место массового паломничества: на него стали водить экскурсии, про него писали в газетах, от него требовали «идти дальше и делать больше». А крейсер-то был уже старый: ему было более двух десятков лет. Вот и в тот злополучный день на «Синявин» пришла очередная делегация: артисты, писатели. Чтобы поразить гостей, командование крейсера устроило зачетные стрельбы, хотя по плану они намечались на август. Но командование хотело блеснуть и перед гостями, и перед главкомом. Тем более что во время подготовительных стрельб экипажу сопутствовала удача, вот и появилось искушение на волне этого успеха отстрелять и зачетные. Командира корабля не остановило даже то, что буквально накануне уволились в запас опытные матросы и старшины из боевого расчета и стрелять придется новичкам. Далее послушаем очевидца тех событий — капитана 2-го ранга Л. Мрочко:

«День был муторный: на корабле полно гостей — артисты, писательская делегация. Сначала выполнили (и довольно успешно!) подготовительную стрельбу. А потом якобы по просьбе экипажа командир соединения контр-адмирал Варганов разрешил отстрелять и зачетную. Мы с корреспондентом «Красной звезды» капитаном 2-го ранга Л. Климченко должны были идти в носовую башню, но мне принесли гранки свежего номера газеты, и я задержался. Он пошел один. Пока я вносил правку, началась стрельба. И вдруг — взрыв. Выбежал на верхнюю палубу и увидел, что носовая башня окутана дымом. Никто еще толком не понимал, что же произошло.

Когда отдраили бронированную дверь, живых в башне не оказалось. Все тридцать семь человек — расчеты боевого и перегрузочного отделений, а также присутствующие на стрельбе — погибли…»

Как установит следствие, непосредственной причиной трагедии стало то, что при подаче электросигнала на производство девятого залпа правое орудие первой башни не выстрелило, и туда ошибочно был послан очередной снаряд. В результате чего произошло воспламенение заряда в камере орудия. От вылетевшей струи газов воспламенились приготовленные к стрельбе заряды, в башне возник пожар, быстротечно перекинувшийся на верхнее перегрузочное отделение. После этого помещение башни превратилось в настоящий ад: закрытые в башне люди умирали в страшных муках.

Непосредственные виновники случившегося были наказаны следующим образом: командир крейсера и его заместитель по политчасти и командир артиллерийской боевой части были сняты со своих должностей и назначены с понижением. Командир соединения контр-адмирал В. Варганов, разрешивший перенос стрельбы с августа на июнь, был предупрежден министром обороны о неполном служебном соответствии. Получили взыскания и другие должностные лица. Что касается погибших, то их похоронили без положенных в таких случаях почестей, можно сказать, втихаря. Не хотели, чтобы шум от этой трагедии дошел до ушей Брежнева. Говорят, он об этом так и не узнал: в газетах про это не писали, по ТВ не сообщали, а министр обороны Устинов, который встречался с генсеком чуть ли не каждый день, счел за благо не огорчать шефа плохой новостью. Тогда такое было в порядке вещей.

А теперь перенесемся в Саратов, где продолжаются поиски преступников, ограбивших инкассаторов в конце марта этого года. Как мы помним, тогда был убит один из инкассаторов и похищено почти 100 тысяч рублей. Это преступление было на контроле у министра внутренних дел СССР, который прислал в Саратов своих лучших сыскарей во главе с генерал-майором милиции Анатолием Волковым. Однако минуло вот уже два с половиной месяца, а каких-нибудь серьезных зацепок у сыщиков не было. Как вдруг в начале июня неожиданная новость пришла из Ростова-на-Дону. Там во время ограбления киоска (в ночь со 2 на 3 июня) был задержан трижды судимый гражданин Демидов, который внезапно признался, что хорошо знает одного из убийц инкассаторов и даже может показать, где он скрывается. Из Саратова туда срочно вылетел инспектор угро Александр Алексеев. Он встретился с Демидовым. По словам задержанного, убийцу инкассатора зовут Кцоев, они вместе отбывали срок в одной из колоний. Последний раз Демидов видел своего кореша на второй день после нападения на инкассаторов, когда тот вместе со своим дружком прятал чемоданы с деньгами в камере хранения вокзала. Их встреча длилась около получаса, после чего они расстались: Демидов уехал в Ростов, а Кцоев собирался отправиться к себе домой, в Ялту. «Адрес знаешь?» — спросил его Алексеев. «Название улицы не помню, но на глаз найти смогу», — последовал ответ. Алексеев насторожился: преступник вполне мог мухлевать, чтобы во время поездки в Ялту совершить побег. Но и отмахнуться от этой версии тоже было нельзя: ведь других зацепок у следствия пока не было. Тем более все, что Демидов рассказал о своем пребывании в Саратове, подтвердилось: он действительно жил в гостинице «Жигули» в конце марта. В итоге Алексеев связался со своим непосредственным начальством и выбил у них «добро», на поездку в Ялту.

Сопровождать Демидова на юг вместе с Алексеевым отправился еще один человек — следователь по особо важным делам областной прокуратуры Виктор Казберов. Ялта жила своей привычной жизнью: по улицам фланировали толпы отдыхающих, еще больше их было на пляже. А сыщикам было не до отдыха: приковав к себе наручниками Демидова, они ходили по окрестностям вокруг города, пытаясь с его помощью найти нужный дом. Однако дни шли, а результатов не было никаких. Демидов оправдывался: «Гражданин начальник, у меня же адрес не записан. Но я хорошо помню: дом этот в горах, перед окнами два кипариса, во дворе — каменный амбарчик. Найдем».

Истинная подоплека этого путешествия открылась на седьмые сутки. Когда они в очередной раз безуспешно обошли несколько пригородных улиц, Демидов сумел изловчиться и открыл под накинутым ему на руки пиджаком (чтобы люди не шарахались) наручники. И на перекрестке, где скопилась изрядная толпа отдыхающих, бросив пиджак в лицо Алексееву, Демидов помчался на противоположную сторону улицы. Он все рассчитал вроде бы правильно: в такой мешанине людей стрелять по нему из пистолета невозможно — наверняка заденешь случайных прохожих. Но он просчитался. Алексеев оказался человеком не робкого десятка и, едва Демидов рванул на противоположную сторону улицы, выхватил пистолет и выстрелил в воздух. «Стой! Стрелять буду!». И столько в этом крике было уверенности, что Демидов понял: этот — выстрелит. И остановился. В тот же день все трое вернулись в Саратов.

И снова вернемся в Москву. 14–15 июня в «Обыкновенном чуде» снимали очередной смешной эпизод: Администратор (Андрей Миронов) останавливает в саду жену Волшебника (Ирина Купченко) и без всяких предисловий назначает ей любовное свидание, мотивируя свою поспешность тем, что нет времени на ухаживания. Дескать, вы — привлекательны, я — чертовски привлекателен, чего зря время терять. «Приходите ночью на сеновал — не пожалеете», — произносит герой Миронова фразу, которой потом суждено будет уйти в народ. После чего поет веселую песенку про бабочку («Бабочка крылышками бяк-бяк…»). Однако виртуозное исполнение шлягера не производит на хозяйку должного впечатления. Она возмущается: «Да я на вас мужу пожалуюсь!». — «А кто у нас муж?» — интересуется ловелас. «Волшебник. Он из вас крысу сделает». — «Предупреждать надо, — тут же идет на попятную Администратор. — Прошу прощения. Был неправ».

15 июня председателю КГБ Юрию Андропову стукнуло 64 года. Никаких торжеств по этому поводу именинник не собирал, поскольку, во-первых, не любил это делать, во-вторых — дата была не круглая. Вот как описывает тот день начальник 4-го управления Минздрава Е. Чазов:

«Мы встретились с Андроповым в его кабинете на Лубянке, чтобы обсудить состояние здоровья Брежнева. Когда, закончив, я поздравил Андропова с днем рождения, раздался звонок его самого близкого друга Д. Ф. Устинова. В тот период возникающие с Брежневым проблемы Андропов скрывал от всех, даже от самых близких друзей. На вопрос: «Что делает «новорожденный» в данный момент?» — Андропов, понимая, что Устинов может каким-то образом узнать о моем длительном визите, ответил: «Меня поздравляет Евгений Иванович». Заводной, с широкой русской натурой Дмитрий Федорович тут же сказал: «Я этого не потерплю и еду к вам. Только скажи, чтобы открыли ворота, чтобы я въехал во двор, а то пойдут разговоры, что я к тебе езжу по вечерам». Короче говоря, через 30 минут в кабинете был Дмитрий Федорович, поздравлял, громко смеялся и требовал положенных в таких случаях 100 грамм. Андропов ответил, что не держит в кабинете спиртного. Настойчивый Дмитрий Федорович предложил вызвать помощника и попросить чего-нибудь достать. К моему удивлению, вслед за ним, извиняясь, появился Цинев (заместитель Андропова. — Ф. Р). Конечно, нашлись 100 грамм за здоровье именинника, было шумно, весело, но меня не покидало ощущение, что нас не хотели оставлять втроем — о чем могли говорить председатель КГБ и приехавший внезапно и тайно министр обороны с профессором, осуществляющим лечение Брежнева, у которого появились проблемы со здоровьем? Может быть, я был излишке мнителен, но интуиция меня никогда не подводила. Так что Брежнев рассчитал точно — КГБ его не только защищал, но и помогал скрывать его немощь и создавать ореол славы…»