История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Среди мира, наполненного формальным блеском, экспромтными и искусственными речами софистов, философов низкого ранга, шарлатанами и чудотворцами всякого рода, Павсаний должен был показаться человеком, державшимся особняком. Другую форму дистанцирования выбрал родившийся около 120 г.н.э. в Самосате на Евфрате Лукиан. Правда, долгое время он пробовал свои силы как оратор, предпринял много путешествий, которые привели его в Галлию, потом он снова вернулся в свой родной город. Вершиной его более позднего творчества являются сатирические диалоги богов и гетер, многочисленные мениппейские сатиры и пародии. Оценка Лукиана всегда была спорной. Хр.М.Виланд, который переводил его, однажды констатировал: «На самом деле я не знаю, какого из древних писателей можно сравнить с ним по гению, по объединению всех видов жанров, по шутке, настроению, вкусу и элегантности, по дару придавать самым обычным и известным видам изящество и новизну, по связи всех этих средств со здравым пониманием, с разнообразнейшими знаниями, и которые может иметь только счастливая любимая музами натура» (Лукиан. «Собрание сочинений». Берлин, 1922). Для Якоба Буркхардта он был, наоборот, «последний подлинный просветитель и совершенный безбожник, не признающий ни одной религии, что является совершенным бессердечием, а лично ядовитый субъект с безграничным самомнением» («Исторические фрагменты», 20). Каждое более короткое обобщающее описание развития и достижений искусств Римской империи сталкивается с трудностями из-за того, что нужно привести к общему знаменателю большое разнообразие различнейших жанров и сфер влияния. Ни одно описание такого рода не может претендовать на отражение всех особенностей состояния памятников.

После апогея августовской эпохи импульсы имперского господства Рима лучше всего отражались в области архитектуры. Еще Ветрувий в предисловии к «Об архитектуре» установил связь между новыми общественными постройками и величием империи: «Когда я заметил, что твоя (Августа) забота направлена не только на общее благо и на обустройство государства, но и на сооружение служащих для общих нужд общественных зданий, я подумал, что нужно написать об этом эти книги с посвящением тебе»

К характерным чертам репрезентативных построек при принципате особенно относится подчинение отдельных строительных элементов и архитектурных звеньев главному общему комплексу, архитектурной идее и постановке задач, которые нашли свое отражение в формуле Траяна, императорских термах, в планомерном строительстве новых городов и лагерей. Некоторые типичные конкретные точки зрения августовского времени встречаются у Ветрувия, который, например, дает советы для выбора места для форума и храмов: «После того как будут распределены боковые улицы и проложена главная улица, горожане должны обсудить выбор мест для священных зданий, форума и других служащих общественным целям мест, учитывая удобное положение и общее пользование. И если городские стены проходят вдоль моря, место, на котором должен быть сооружен форум, выбирается очень близко от гавани, если же они проходят на местности, удаленной от моря, тогда — в центре города. Для священных зданий богов, под покровительством которых находятся горожане, для Юпитера, Юноны и Минервы места для строительства должны быть отведены на самом высоком месте, с которого видна большая часть города, Меркурию же — на рынке, или, например, Изиде и Серапису — у складов гавани. Для Аполлона — у театра. Для Геракла в городах, где нет гимнасиев и амфитеатров, у цирка: для Марса — вне города, Венере — у гавани» («Об архитектуре», I, VIII).

Другими основными принципами в области архитектуры были соблюдение осевой симметрии, подчеркивание фронтальности, однозначное определение пределов архитектурных сооружений и не в последнюю очередь стремление к монументальности. Якоб Буркхардт считал эту цель свойственной не только поражающим своими размерами памятникам имперской архитектуры, но и для всех римских построек: «Самые простые бытовые постройки под римскими руками приобретают, если и не художественный, то монументальный характер. Принцип с самого начала строить по возможности хорошо и прочно указывает на мысль о долговечности, которой не может похвастаться наше время с его колоссальными бытовыми зданиями». Для объяснения этого феномена Бургхардт мог только констатировать, «что мировая история должна однажды иметь такой народ, который на все, что он делал, пытался наложить печать вечности... Городские стены, дороги, мосты римлян, даже если они просты по форме, отличаются тем же типом бессмертия. Понадобился тысячелетний разрушительный процесс, чтобы превратить и эти постройки в руины, которые мы сейчас перед собой видим» («Сочинения». Штутгарт, 1993).

Стремление к монументальности наблюдается также в надгробных памятниках и памятных местах. Наблюдаемое уже ранее стремление к монументализации надгробных памятников получило дальнейший импульс после сооружения мавзолея Августа. Причем именно в этом секторе преобладало разнообразие впечатляющих архитектонических форм. Они засвидетельствованы не только сооружениями вдоль Аппиевой дороги или в Помпеях, но и памятниками Сен-Реми-ан Прованс и Майнца.

Римское присутствие в провинциях еще сегодня подтверждается прежде всего в архитектуре, и не только в храмах, административных центрах, военных сооружениях, памятниках победы, триумфальных арках, кенотафах и других памятниках религиозного, политического и военного характера, но и в множестве бытовых построек всех видов, в гаванях и рынках, водопроводах и мостах, форумах и криптопортиках (подземные складские и торговые помещения), крытых рынках и судебных зданиях, термах и амфитеатрах. Двадцатитрехметровые колонны воздвигнутого в 60 г.н.э. храма Юпитеру Гелиополитанскому в Баальбеке напоминают о римском господстве не менее впечатляюще, чем акведук Сеговии, принадлежащий к первой четверти 2 в.н.э. длиной в 730 м и высотой в 29 м, сооруженный из гранитных квадров без строительного раствора. Специфически римские арочные конструкции наложили отпечаток на городские ворота, триумфальные арки, фасады театров и водопроводы.

Для того, кто хочет получить общее впечатление об архитектурном ансамбле римского города, лучшим объектом являются разрушенные в 79 г.н.э. города Везувия, которые сейчас большей частью откопаны. Когда Гете вместе с Тишбайном в 1787 г. посетил Помпеи, он сказал следующее: «Помпеи вызывают удивление из-за своей тесноты и малой величины. Узкие улицы, хотя прямые и снабженные по краям тротуарами, маленькие домики без окон, комнаты, освещаемые только через двери. Даже общественные здания, банк у ворот, храм, вилла неподалеку являются скорее моделью кукольного шкафа, чем зданиями. Эти комнаты, галереи и проходы весело разрисованы, поверхности стен однообразны, по краям легкие, со вкусом арабески, на которых изображены дети и нимфы, в другом месте — окруженные венками из цветов дикие и ручные животные. Теперешнее запущенное состояние города, покрытого когда-то дождем из камня и пепла и разграбленного гробокопателями, указывает на влечение к живописи и искусству целого народа» («Путешествие по Италии». Неаполь, 1787 ).

Со времени продвижения раскопок «запущенное состояние» было устранено, а «теснота и малая величина» стала относительной. Образованная в 80 г.н.э. колония Венеры Корнелии Помпейской была построена на тогда еще судоходной реке Сарно, до этого это место находилось под переменным греческим, оскским, этрусским и самнитским влиянием. У подножия Везувия город с одной стороны располагал плодородными землями, а с другой — благоприятной связью с Неапольским заливом, таким образом пересекались сельское хозяйство и морская торговля. Вино из окрестностей Помпей имело хороший сбыт; амфоры этого происхождения были найдены в Северной Италии и в Галлии. Из почти 20 000 жителей, которые жили ко времени гибели Помпей, лишь небольшая часть принадлежала к богатым семьям, городские виллы их свидетельствуют о необычайно высоком уровне жизни. Преобладающая часть населения принадлежала к средним и низшим слоям.