Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

26 апреля в Праге стартовал 45-й чемпионат мира и Европы по хоккею с шайбой. Советской сборной в тот день достался не самый сильный соперник — команда США. Но есть такой фактор в спорте — «недооценка соперника». Он играет злую шутку даже с самыми сильными спортсменами. Наши ребята, видимо, вышли на эту игру именно в таком состоянии. И едва за это не поплатились. Советские хоккеисты четырежды выходили вперед, и американцы столько же раз сравнивали счет. На начало заключительного периода на табло значилась ничья — 4:4. При таком отношении к сопернику нам грозила потеря очков в первом же матче. Однако в последнем периоде наши ребята сумели переломить ход поединка и на одну американскую шайбу ответили сразу пятью. Итог — 9:5 в нашу пользу.

В тот же день популярный актер Владислав Дворжецкий справил свое 39-летие. Перед этим он в течение нескольких недель находился в Одессе, где выступал в спектакле «Сильнее смерти» по пьесе Б. Лавренева. Эта поездка вымотала его, поэтому единственным желанием актера было уединиться на своей маленькой даче в подмосковной Салтыковке. И уже на следующее утро после дня рождения Дворжецкий эту мечту осуществил: забрал из дома самое необходимое (еду, вещи, блокнот для записей и собаку) и отправился на дачу. А жена каждый день после работы его там навещала. По ее словам: «Я спешила туда с полными сумками, где на перроне в одно и то же время в сумерки в течение недели поджидал меня Влад. При походах на вокзал он опирался на огромную палку. Рядом неизменно собака — колли Карри, преданно его любившая. Казалось, в этот период они были одни в дачном поселке, где допоздна светились окна нашего домика.

Как он снимал напряжение, усталость? Углублялся в вязание, которое было всегда под рукой, даже в поездах. Меня забавляло, когда он с серьезным видом снимал мерку с меня, перед тем как начать вязать. А увидев у какой-то актрисы более модный силуэт, безжалостно распускал работу и начинал все сначала…»

В пятницу, 28 апреля, в Москве скончался выдающийся кинорежиссер Роман Кармен. В 1932 году он окончил ГИК и стал работать в кино в качестве оператора и режиссера хроники. В 1936–1939 годах вместе с К. Макасеевым Кармен снимал эпизоды гражданской войны в Испании, затем создавал киновыпуски, посвященные борьбе китайского народа за независимость. Его фильмы пользовались большим успехом как у рядового зрителя, так и у кремлевских небожителей: к примеру, Кармена ценил сам Сталин. Когда в начале 40-х сын генсека Василий увел у Кармена жену-красавицу, Сталин приказал сыну вернуть супругу режиссеру. В 1945 году именно Кармен руководил съемками Нюрнбергского процесса, на основе которых затем создал как режиссер и сценарист фильм «Суд народов» (в 1947 году фильм был удостоен Сталинской премии).

В последующие годы Кармен создал еще около трех десятков публицистических фильмов, в том числе и первую советскую панорамную ленту «Широка страна моя…» (1958). Среди других фильмов режиссера: «Великая Отечественная» (1965), «Пылающий континент» (1973), «Сердце Корвалана» (1975) и др. Для телесериала «Великая Отечественная» (1978) Кармен снял два фильма: «22 июня 1941» и «Неизвестный солдат». Кармен умер на 72-м году жизни.

В тот день, когда умер Кармен, в Москве завершил свою работу 18-й съезд ВЛКСМ. На последнем заседании были избраны руководящие органы ЦК ВЛКСМ. Среди избранных в ЦК оказалась и Елена Проклова, для которой это событие стало настоящим шоком. Услышав свою фамилию, она вскочила с кресла и долго стояла между рядов, не веря в услышанное. Люди уже стали на нее шикать: «Да сядьте вы наконец! Успокойтесь!». Но актрису продолжала бить дрожь, губы ее непроизвольно выкрикивали бессвязные фразы: «Нет, ну как же это… Нет, я не могу… Я не понимаю, вы скажите им…» Успокоили Проклову только ее новые друзья, с которыми она в течение нескольких съездовских дней кутила в ресторанах. Они были людьми ушлыми и легко объяснили актрисе, что ничего страшного не произошло. «Ну, будешь ты членом ЦК, ну и что? Это же чистая формальность».

А вот популярному композитору и певцу Евгению Мартынову тот съезд ВЛКСМ запомнился другим — пребыванием в милицейском «обезьяннике». Он участвовал в концерте для делегатов съезда, после которого был устроен шикарный банкет. Мартынов там, естественно, выпил, а потом сел за руль своего «жигуленка» (с ним был и его родной брат Юрий, тоже подшофе). Однако далеко уехать братья не смогли: Евгений попытался выехать из тесного бокса на улице и врезался в столб. Никто в этой аварии не пострадал, разве что машина оказалась слегка помятой да столб накренился. А тут откуда ни возьмись появились гаишники. Он приказали братьям вылезать из своего «жигуленка» и перебираться к ним в «воронок». Юрий возмутился: «Да вы что, не узнаете, кто перед вами? Да это же Мартынов! «Яблони в цвету», «Аленушка», не помните?» Но гаишники то ли не поверили, то ли любили другую музыку. Короче, братьев привезли в отделение милиции. Далее послушаем рассказ самого Юрия:

«Мы ведь как думали: приедем, Женя отзвонит своим генералам, я — комсомольцам, кому следует, и нас отпустят. Но вышло немного иначе. Вызывают меня сначала, давай протокол писать. Я им объясняю опять: «Мар-ты-нов, Евгений! Съезд! Что тут непонятного?». Вдруг слышим — Женькин голос доносится, красивый такой, звонкий: «Ты прости меня, люби-и-и-имая, за чужо-ое зло, что мое крыло счастье не спасло!..» Собралась вся ментовка: и фараоны, и бабы в милицейской форме, и гражданские с улицы… «Мартынов! — галдят. — За что ж его посадили-то? Отпустите человека!..» Короче, пел Женька минут двадцать под радостные аплодисменты этой публики. Потом пришел начальник, глянул на все это дело, сделал нагоняй своим бестолковым подчиненным и нас к себе заволок: поставил бутылку водки, вытащил закуску, включил магнитофон, Женя ему свою кассету подарил… Домой нас развезли в милицейской машине уже к ночи, с песнями. А Женино авто на следующий день отремонтировали в том же отделении милиции ихние мастера…»

Владимир Высоцкий в те дни находился с гастролями в Запорожье. 28 апреля, вместе с коллегой по «Таганке» Иваном Бортником и администратором Владимиром Гольдманом, он приехал в Мелитополь, чтобы на сцене концертного зала Глинки и Дворца спорта «Юность» дать несколько концертов вместе с ВИА «Фестиваль» (это он участвовал в записи песен к фильму «Д’Артаньян и три мушкетера»), «Здравствуй, песня» и «Музыка» (ВИА выступали в первом отделении, Высоцкий — во втором). Вспоминает режиссер тех концертов Н. Тамразов:

«В Мелитополе я выхожу на сцену концертного зала — и замираю: зал на тысячу мест, а продано две тысячи билетов! Вот, говорят, «как сельди в бочке», — точно так было в этом зале. Люди не могли ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я понял, что если хоть кто-нибудь сделает неосторожное движение, то может произойти давка. И я попросил, чтобы люди сидели абсолютно спокойно, чтобы не было никаких аплодисментов… А Володя стоял за кулисами, не очень понимая, что там происходит… Почему это я запрещаю людям разговаривать?!

После того (двухкомплектного) концерта в Мелитополе мы опоздали на концерт в Запорожье, опоздали на час сорок минут! Когда я вышел на сцену, начать было совершенно невозможно. Какая-то жуть! Все, что могло свистеть, — свистело. Все остальное топало ногами и кричало. Я пытался что-то «провякать» — бесполезно. Я ушел за кулисы:

— Позовите Володю! Без него начать невозможно.

Володя вышел, поднял руку и сказал только:

— Ребята, все нормально. Я — с вами. Мгновенно все успокоилось…»

28 апреля свет увидела вторая книга Леонида Брежнева — «Возрождение». В ней речь шла о партийной и хозяйственной деятельности Брежнева в довоенные и послевоенные годы. Как и «Малая земля», эта книга стала обязательным предметом изучения во всех партийных и комсомольских организациях страны.

Но хватит о политике, лучше о вкусной и здоровой еде. В эти же дни появилось сообщение, что работники столичного хладокомбината № 8 начали выпускать новое мороженое — «Филевское». Новинка представляла из себя нечто доселе необычное: это был двухслойный пломбир с орехами и джемом (вместо последнего могло также использоваться варенье из клюквы или черной смородины). Кстати, к тому времени уже перестали выпускать некоторые сорта мороженого, имевшие устойчивый успех у покупателей: например, «Клюквенное» в стаканчике за 5 копеек, «Пломбир» на палочке за 11 копеек (в золотце).