На подводной лодке у берегов Англии (1914-1918)

Так был приобретен первый опыт. Успехи подводных лодок быстро прогрессировали. В крейсерованиях доходили до Ламанша и севернее. Англия была охвачена со всех сторон. Хорзниг потопил английский крейсер «Пасфайндер», это было первое английское военное судно, уничтоженное подводной лодкой; Веддиген потопил три английских броненосных крейсера «Хог», «Кресси» и «Абукир». Три больших корабля и 2000 человеческих жизней погибли от одного удара. И все это сделала маленькая подводная лодка с экипажем в 20 человек.

Итак, подводная лодка могла не только наблюдать, но и бить и уничтожать. Необычайное раздражение охватило весь мир. Газета «Дейли-Телеграф» 23 сентября 1914 г. писала по этому поводу:

«Быть может задают себе вопрос, стоит ли вообще возиться с такого рода орудием как подводная лодка. Более ста лет назад, когда великий военный министр наблюдал несколько опытов с одним видом торпеды, виконт Чарльз Сент-Винсент [4], тогдашний первый лорд адмиралтейства, заметил: «Питт - величайший сумасброд, какой когда-либо существовал, потому что поощряет производство боевого средства, которым не пользуются те, кто господствует на море; если же оно будет действовать успешно, то может отнять у них это господство».

Это лишний раз доказывает, что всегда находились люди, пророческое предвидение которых значительно опережает их время.

Однако и у нас были потери - U-13 и U-15 совсем не вернулись. Последняя погибла при нападения на «Бирмингам», как подтвердили это англичане позднее, U-13 пропала без вести. Она лежит где-то на дне Ламанша разбитая; та же участь постигла позднее многих ее товарищей. Суеверные люди считали гибель U-13 плохим предзнаменованием.

Вскоре и Веддиген подвергся той же участи. Английский линейный корабль разрезал его лодку на две части. В предсмертной судороге высоко поднялся в последний раз ее нос и сверкнул большими белыми знаками номер U-29. Английское адмиралтейство узнало на несколько недель раньше нас о том, какого страшного противника оно уничтожило.

Тем не менее вера в будущее подводных лодок осталась непоколебимой. Подводная лодка из неизвестного и сомнительного оружия стала живым существом. В речных устьях Гельголандской бухты стоял на якоре готовый к бою военный флот, отлично снабженный материально, с личным составом, пригодным для выполнения больших задач. Оставалось лишь умело использовать его.

Флот сам по себе, бездействующй, еще не дает господства на море дажее при наличии подводных лодок.

Те, кто, как мы подводники, из года в год испытывал на себе власть моря, кто, плавая на малых лодках, видел, как катились через них гигантские волны, подлатываемые западными штормами, те, кто слышал, как эти волны, угрожающе встряхивая жестким кулаком, разбивались затем об острова и скалы западного побережья Англии. - только те понимают глубокий смысл природы моря. Много было великих держав, не имевших морских сил и морского значения. Но мировой державой будет лишь та, которая понимает значение моря. Много написано во всех странах книг о подводной войне. В них исследуются причины событий и те побуждения. которыми руководствовались государственные люди, находившиеся у власти. То, что написано в моей кинге, идет не с зеленого стола и не из глубин научного исследования: здесь будет идти речь о картине сразу развернувшейся перед глазами германского моряка; это то, что пережито экипажами германских подводных лодок в борьбе за осуществление поставленных перед ними задач.

Тюлень

Апрель 1915 г. На мостках подводных лодок в Вильгельмсгафене шум и оживление.

Свежий ветер развевает флаги и вымпелы.

Серое небо Фрисландии на сером же фоне широко расстилается над дамбой. Тянет норд-вестом. Шквалы, как тени, метут порт, забрасывают водяной пылью плотину и корабли, поют на мачтах и вантах и с удвоенной силой устремляются в даль на зеленовато-желтые воды залива.

У дамбы, плотно прижавшись друг к другу, стоят подводные лодки. Сеть толстых стальных тросов растянута над их серыми корпусами. Ветер яростно качает лодки, толкая их то вперед, то назад, так что пробковые кранцы кряхтят и скрипят.

Очертания лодок едва можно разглядеть в этом нагромождении мачт, переплетающихся снастей, сходней, штоков и широко раскрытых люков. Только одни командирские мостики заметно выделяются, показывая ряды крепких заклепочных головок на боевых рубках, которые могут противостоять иным силам, более грозным, на поверхности и на морской глубине.

Немного оробев, как это часто случается в жизни, когда попадаешь в новое положение при встрече с незнакомыми людьми и вещами, я стал расспрашивать, как пройти на UC-22 - лодку, на которую я должен был сегодня явиться в качестве вахтенного офицера. Многое мне чуждо и непонятно, но все же я испытываю большое и радостное нетерпение. Наконец-то серьезное назначение! Подводная лодка не ждет неприятельского приглашения выйти из речных устьев. Словом, морской простор и враг.

Последнее время я чувствовал себя удручающе на борту «Кайзер Барбаросса», старого линейного корабля пятой эскадры, выведенного с началом войны из «кладбища» в Киле, где он уже ряд лет считался железным ломом. Месяц за месяцем мы практиковались и занимались эволюциями с другими кораблями эскадры. Но при всем желании нельзя сделать из старой коробки современный линейный корабль. Мы совершали смелые переходы в Балтийское море до Готланда и выше, производили демонстрации против русских; пока все шло хорошо. Однако в душе мы удивлялись инертности русских. Им стоило только выслать два настоящих современных корабля, чтобы успешно атаковать и покончить с нашей устарелой пятой эскадрой.

Иногда мы целыми неделями стояли на якоре в качестве сторожевого охранения среди песчаных мелей устья Эльбы, что представляет мало удовольствия во время декабрьских штормов в Северном море. Однажды нас предупредили о появлении неприятельских подводных лодок в Гельголандской бухте. Вся эскадра пришла в волнение, и мы напрягали зрение, чтобы разыскать злого врага. Было 7 часов утра, шел небольшой снег и берега Эльбы едва виднелись в сумерках, как вдруг - тревога!.. Я бросаюсь к своему посту по боевому расписанию, и в то же время прямо надо мной уже просвистел 15-см снаряд.

«Неприятельская подводная лодка четыре румба [5] с правого борта!»

Но волнение продолжалось очень недолго. Один из наблюдательных постов принял за неприятельский перископ темный фарватерный бакен, оставляющий за собой след по течению Эльбы. При слабом первом утреннем свете это было простительно. Восемь дней спустя случилось нечто более забавное. Это было тоже рано утром, и опять тревога - подводная лодка. Раздался целый залп, поднявший по ту сторону Эльбы, у Бишофзанда, высокие столбы воды. На этот раз это было на самом деле нечто живое, но опять-таки не подводная лодка, а просто тюлень, которому, быть может, захотелось посмотреть, что нового случилось в это утро на Эльбе. Какое странное изумление, вероятно, выразилось в умных глазах маленького тюленя. Свист пуль ему случалось слышать, но снаряды вот еще новое и ужасное изобретение человека против тюленьей породы. С быстротой молнии он нырнул и меланхолично скрылся в клокочущих глубинах Эльбы.

Таковы были ««военные приключения» нашей пятой эскадры.

Теперь все должно быть по-иному, это чувствовалось. Вскоре придется самому изображать из себя тюленя, но у англичан, и поглядеть, что нового у их берегов. Устроят ли они такой же бессердечпый прием стальному тюленю, когда он высунет свой нос среди утесов, выискивая добычу? Отыщут ли они этого дерзкого малого, который проложит себе путь к их островам и, как непрошенный гость, будет там повсюду выслеживать из мрачных глубин? Будут ли они тревожить его покой посреди песков, преследовать его и гнать обратно через Северное море на родину близ Эльбы, на место его стоянки?

Еще под впечатлением всех этих забавных воспоминаний и сцен я переходил тогда по сходням, перекинутым через многочисленные подводные лодки, стоявшие на якоре у моста, и вскоре оказался на палубе UC-22.