Отравители из Тиссо

Впоследствии ревизоры налогового управления, проверявшие бухгалтерские книги корпорации, отметили стремительный рост летом и осенью 1959 года рекламных расходов «Тиссо». По этой статье проводились суммы, пошедшие на подкуп членов комитетов, на оплату исследований и статей, в которых делалась попытка опорочить выводы медиков университета Кумамото.

100 000 жертв

Токийский университет, где Дзюн Ногути закончил на рубеже XX века курс наук электротехнического факультета, дал выпускнику не только знания в новой для тогдашней Японии области промышленного производства. В «питомнике политиков и министров», как до сих пор именуют этот университет, Ногути постиг принцип: «силен тот, кто богат», получил первые навыки отыскивать кратчайшие пути к богатству и научился презирать трудовой люд, который он именовал с тех пор не иначе как «рабочий скот».

Япония взяла в те годы старт на дистанции, которая должна была, как казалось, привести к экономическому и военному господству в Азии. Начальный отрезок этой дистанции страна преодолевала со спринтерской скоростью. Дзюн Ногути видел это и считал, что на своем пути к богатству он должен точно так же финишировать в рекордное время. В энергетике, где Ногути ступил на поприще бизнеса, новичку развернуться было, однако, непросто. Старые японские торговые дома, превращавшиеся в промышленные концерны, не уступили бы ему ни пяди золотоносного участка. Поэтому Ногути обратился к химическому производству, которое только начинало зарождаться в Японии.

В 1906 году Ногути вложил деньги в строительство гидроэлектростанции, которую сам и спроектировал в южной части одного из четырех главных японских островов — Кюсю. На базе энергии этой гидроэлектростанции Ногути задумал создать карбидный завод. Определяя место для завода, он руководствовался в первую очередь не близостью расположения источников сырья и не географией путей вывоза готовой продукции. Его целью было отыскать по соседству с гидроэлектростанцией самые бедные, самые отсталые селения, потому что еще на университетской скамье усвоил: наиболее быстрый и верный путь к богатству — максимальное использование рабочей силы с минимальной ее оплатой. А чем беднее и темнее человек, чем более он забит, тем дешевле продаст свои руки. Выбор Ногути пал на поселки Комэноцу и Минамата в префектуре Кумамото. Но какому из поселков отдать предпочтение? Ногути поступил в соответствии с убеждением, что в бизнесе хороши все средства, кроме чистоплотных.

Он постарался, чтобы весть о намерении построить завод достигла каждого и в Комэноцу, и в Минамата, Жители Комэноцу и Минамата отлично понимали, что завод — это работа для тех, кто ее не имеет, это увеличение рыбацких доходов, это приобщение к городской культуре, и вступили в схватку друг с другом, на что и рассчитывал Ногути.

Когда жители Комэноцу назвали цену, по какой соглашались продать землю для строительства завода, жители Минамата предложили Ногути вполовину меньше. Сбавил цену поселок Комэноцу, еще больше уступили в Минамата. От гидроэлектростанции до Минамата на восемь километров дальше, чем до Комэноцу. Жители Минамата пообещали приобрести за собственные деньги столбы и провода для линии электропередачи, лишь бы Ногути согласился расположить завод в их поселке. И Ногути согласился.

Ликованию в Минамата не было предела. Теперь мужчинам не надо отправляться на чужбину за заработком. Теперь женщинам не придется идти в публичные дома, чтобы прокормить семью. В 1908 году, когда завод вступил в строй, его директор торжественно записал в «Книге истории поселка»: «Со строительством завода атмосфера в Минамата стала более свежей. Увеличилось население. Расширилась торговля. Оживилось транспортное сообщение с другими частями страны. Началась новая жизнь Минамата».

Вряд ли кто в поселке думал, что пройдет 50 лет и эта запись будет восприниматься злой издевкой.

В 1908 году завод в Минамата изготовил 15 тонн карбида — производительность по тем временам огромная. В следующем году на заводе освоили выпуск сульфата аммония. Ногути внимательно следил за всеми технологическими новинками в мире и настойчиво внедрял их у себя. Новшество, которое используется в расчете на сиюминутную выгоду, без учета отдаленных последствий, всегда чревато огромными потерями в будущем — эта истина уже тогда заявляла о себе. В 1921 году Ногути купил за границей патент на синтез аммония, и в 1923 году завод в Минамата, ставший к тому времени одним из многих предприятий, входивших в химическую империю «Тиссо», сделался японской лабораторией нового метода. Спустя два года в заливе Минамата впервые всплыла мертвая рыба.

Ногути не требовалось брать пробы воды в канале с отходами производства, чтобы сообразить, почему в заливе погибла рыба. Он досконально знал процесс синтеза аммония. Поэтому Ногути приказал немедля расплатиться с рыбаками за причиненный ущерб, но не слишком щедро. «А то тяга к роскоши станет у рыбаков неодолимой», — сострил Ногути. Сейчас его шутка выглядит людоедской.

Мертвая рыба всплывала затем неоднократно, и каждый раз «Тиссо» выплачивала рыбакам компенсацию, сопровождая выдачу денег неизменным напоминанием: «Корпорация и лично господин Ногути не имеют отношения к рыболовству, но, испытывая отеческие чувства ко всем жителям поселка, готовы прийти им на помощь». Получая горсть монет, которая легко умещалась на ладони, рыбаки кланялись в пояс и растроганно благодарили сердобольного Ногути.

А Ногути попросту производил сравнительные расчеты, сопоставляя стоимость оборудования для очистки производственных отходов и сумму компенсаций рыбакам, и неизменно приходил к выводу, что выплачивать компенсации выгоднее. О том, каковы размеры выгоды, можно судить по статистике, относящейся к годам «великого кризиса». Даже в период мирового экономического потрясения завод в Минамата приносил прибыль на 30 процентов большую, чем в среднем по химической отрасли. И это в условиях, когда ежегодно приходилось делать компенсационные выплаты!

В 1932 году «Тиссо» приступила к выпуску ацетальдегида — сырья для изготовления пластмасс, красителей, лекарств, фотохимикатов. Процесс производства ацетальдегида предусматривал употребление ртутного компонента в качестве катализатора. Вот тогда-то Ногути с особым вниманием взглянул на канал, отводящий с завода отходы. Он обладал достаточными техническими познаниями, чтобы представить последствия загрязнения залива ртутью. И Ногути распорядился: «Руководящие должности в «Тиссо» и прежде всего на заводе в Минамата отныне будут предоставляться только выпускникам Токийского университета. Ни один житель Минамата и даже префектуры Кумамото не может занимать на заводе должность выше чем простого рабочего».

С иезуитской хитростью решил Ногути использовать клановую преданность друг другу выпускников Токийского университета, чтобы превратить их в безмолвных своих сообщников в готовящемся преступлении. Отказав жителям Минамата в праве занимать на заводе сколько-нибудь крупные посты, позволяющие вникнуть в суть производственного процесса, Ногути надеялся скрыть факт применения ртути и сброс ее вместе с отходами в залив.

В возрасте 71 года Дзюн Ногути отошел в иной мир, стяжав известность предприимчивого и удачливого бизнесмена, «отца» японской химической промышленности. Тогда, в 1944 году, никто не ведал, что за Ногути тянется длинный хвост преступлений, что в памяти людей имя Ногути останется связанным с «болезнью минамата» — первым в истории случаем отравления людей в результате загрязнения природы.

71 убитый, 1523 человека, официально признанных больными. 1541 человек с симптомами «болезни минамата», проходящий врачебное освидетельствование. 4400 человек с теми же симптомами, ждущие обследования медицинскими комиссиями. Таковы по состоянию на май 1979 года результаты преступной деятельности Ногути и его преемников, отравлявших залив Минамата ртутью с 1932 по 1968 год.