Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

«Там и Дидло венчался славой»

Выдающийся балетмейстер Шарль-Луи Дидло не на много пережил A.C. Пушкина, которому принадлежат слова в заглавии статьи. Он умер после кратковременной болезни 7 ноября 1837 года в Киеве на пути в Крым, 70 лет от роду. Умер вдали от Стокгольма, где родился в семье танцовщика Королевской оперы, и вдали от родной Франции, где учился балету и начал свою карьеру, с успехом выступая затем в Стокгольме, Париже и Лондоне.

По приглашению дирекции Императорских театров Дидло в 1801 году прибыл в Петербург из Лондона вместе с первой женой Мари-Роз Поль и новорожденным сыном. Два года спустя талантливая парижская балерина умерла, и 6 июня 1805 года Дидло женился на Роз-Мари Колинэ (Со1-linet, 1784–1843), молодой танцовщице из труппы Императорского театра. Она выступала до 1826 года, после чего преподавала танцы в институтах благородных девиц и при Дворе. Жен Дидло из-за схожих имен часто путают, что иногда приводит к некоторым недоразумениям.

В апреле 1802 года на сцене Большого Каменного театра новый балетмейстер дебютировал балетом «Аполлон и Дафна», за ним последовали другие столь же запоминающиеся постановки «с танцевальными полетами». В этих балетах присутствовали новаторские, привезенные из Франции приемы и костюмы (газовые туники и облегающие трико), которые Дидло впервые использовал на столичной сцене. Это был настоящий переворот в русской хореографии. По словам Пушкина: «Балеты Дидло исполнены живости воображения и прелести необыкновенной…».

Шарль-Луи Дидло

Дидло поставил в Петербурге более 60 балетов, в основном в классическом стиле. Кроме того, он сочинил и поставил множество дивертисментов, танцев для опер и небольших балетов. Дидло также преподавал в Театральном училище, где учениками весьма строгого учителя были талантливые русские балерины: Истомина, Телешова, Новицкая, Донилова и другие. В 1819 году училище закончил единственный сын балетмейстера Жан-Шарль (1801–1855), но его балетная карьера оказалась и малоуспешной. Он перешел на гражданскую службу переводчиком, жил в собственном доме в Нарвской части и учил танцованию воспитанников Михайловской артиллерийской академии. Так как женат Дидло-младший не был, на нем род знаменитого хореографа пресекся.

Знаменитый актер П.А. Каратыгин в своих «Записках» так вспоминал о балетмейстере: «Он был среднего роста, худощавый, рябой, с небольшой лысиной, длинный горбатый нос, серые быстрые глаза, острый подбородок, вся наружность его была некрасива <…>. Он был в непрерывном движении, точно в его жилах была ртуть вместо крови. Голова его была беспрерывно занята сочинением или какого нибудь pas, или сюжетом нового балета, и потому его беспрерывно как-то подергивало…».

В марте 1811 года после очередной ссоры с театральной дирекцией Дидло с женой и сыном отплыл в Лондон. В Любеке корабль потерпел крушение и маэстро утратил программы своих балетов. Уезжала семья из дома перчаточника Христиана-Фридриха Деринга на Большой Миллионной (ныне – Миллионная ул., 28), который хозяин приобрел в 1801 году. И тогда же в доме разместился популярный музыкальный магазин «Северный трубадур», он проработал здесь более 20 лет.

Вернувшись в Петербург весной 1816 года, Дидло с семьей снова поселился в знакомом доме на Миллионной и жил в нем до переезда в собственный дом на Невском проспекте, близ Аничкова моста. Его он купил в конце 1825 года у Варвары Васильевны Ефремовой за 132 тыс. руб. Здание стоит на углу проспекта и Троицкого переулка (ныне – ул. Рубинштейна) и в год покупки было надстроено этажом. На проспект выходили девять окон, на переулок – семь. На срезанном углу размещался балкон, во дворе – два каменных флигеля.

В этом особняке придворный балетмейстер жил в последний период своего творчества. Лето он проводил на даче, расположенной на Карповке (ныне здесь находится дом № 13). Был у Дидло в городе также дом, выходивший на Сенную площадь и Екатерининский канал, приобретенный в 1827 году и сдававшийся внаем.

31 ноября 1829 года Дидло вновь вступил в конфликт с дирекцией Императорских театров, двое суток провел под арестом, после чего подал прошение об отставке. Балетмейстер тяжело переживал вынужденное бездействие – его здоровье расстроилось. Утешение принес прощальный бенефис. «При громе рукоплесканий, – вспоминал очевидец – Дидло подали из оркестра два больших венка и один маленький <…>. После прочтения адреса одним из молодых актеров, все на сцене стали прощаться со стариком. Целовали Дидло, обнимали, а дети-ученики целовали у него руки».

После кончины маэстро дом на Невском по завещанию перешел к его сыну Шарлю. Тот завещал свое владение Анне Матвеевне Брянской, вдове придворного актера, очевидно, своей гражданской жене. Когда в 1878 году вдова умерла, дом был передан Театральной дирекции с условием из вырученных от его продажи денег выплачивать стипендии неимущим воспитанникам Театрального училища. Дирекция рассталась с особняком только летом 1898 года, когда его за 250 тыс. рублей купил великий князь Сергей Александрович, владелец соседнего дворца. В подражание этому дворцу бывший дом Дидло в 1900-х годах по проекту A.B. Кащенко надстроили и перестроили в псевдобарочном стиле.

Удивительно, но ни один из домов, где жил и творил великий хореограф, до сих пор не отмечен памятной доской. Балеринам повезло намного больше. И не пора ли исправить это несправедливое положение, тем более что фасад по Миллионной ул., 28, сохранил ампирный вид? В городе есть кому проявить соответствующую инициативу.

В.М. Сикевич – забытый литератор Коломны

Этого имени нет ни в одном современном литературном справочнике, даже в таком фундаментальном, как биографический словарь «Русские писатели. 1800–1917», отчего сведения о Владимире Мелентьевиче Сикевиче пришлось собирать буквально по крохам в самых разных печатных источниках. В архивах, увы, найти мало что удалось. Короче говоря, на сегодня биографию литератора можно реконструировать с очень большими усилиями и, к сожалению, с досадными пробелами. Надежда на то, что после данного сообщения их начнут постепенно заполнять другие исследователи, которые стремятся сделать историю русской литературы более полной и разнообразной.

Заняться совершенно забытым автором XIX века я решил после того, как С.В. Боглачев, мой коллега по «Коломенским чтениям», сообщил о том, что Сикевич в 1861 году «поселился в Малой (точнее Большой) Коломне, у самой церкви Покрова, в доме Мазараки. Поселился на третьем этаже, в квартире в две комнаты с общей передней». Этот документальный факт он нашел в мемуарном рассказе «Былые встречи. Литературные дебюты», помещенном Сикевичем в 1893 году на страницах журнала «Исторический вестник», который выходил в Петербурге под редакцией С.Н. Шубинского. Именно с этих строк начался мой кропотливый поиск.

Процитированный рассказ содержит ценные автобиографические подробности о раннем периоде жизни Сикевича, родившегося в Киеве в 1834 году в семье потомственных малороссийских дворян. Отец – Мелентий Павлович (1806-?) служил столоначальником в Киевской Духовной консистории, мать звали Екатерина Николаевна. Она была на пять лет моложе мужа и вырастила двух дочерей Надежду и Елизавету и трех сыновей: Владимира, Ивана и Василия.

Владимир учился в Киевском университете Св. Владимира, но почему-то имел чин коллежского асессора, который был ниже чина выпускника университета. О своей дальнейшей жизни сам Сикевич писал: «Первый раз я приехал в Петербург в конце 1861 года, из Киева <…> ехал в почтовом дилижансе, по белорусскому тракту, день и ночь, шесть суток».

«Начал я с юмористического журнала „Гудок“. Стихотворения мои были приняты, я получил приличный гонорар и приглашение сотрудничать; затем я стал писать в „Русском мире“ A.C. Гиероглифова и в „Северной пчеле“ П.С. Усова. Таким образом я попал в заветную колею и приобщился к литературному миру»1. Александр Степанович Гиероглифов (1825–1901) был в это время не только энергичным издателем («Гудок» тоже издавал он), но и активным публицистом оппозиционного толка, хвалил Добролюбова, Чернышевского и Герцена и, вероятно, оказал определенное влияние на молодого Сикевича2.