Богатыри русского политического сыска (СИ)

Пока агент исполняет свои обязанности добросовестно, все идет хорошо, но когда он от этого уклоняется и приходится с него взыскивать, в особенности же в случаях увольнения, тогда "волк показывает зубы", и начинается всякого рода шантаж, или прямо измена.

Принимая во внимание, что агентов много и всякое попустительство по отношению к одному служит отвратительным примером для других, то безусловная дисциплина необходима в столь важном и ответственном деле. Заведующему заграничной агентурой необходимо строго преследовать всякое от нее уклонение, но, с другой стороны, ему постоянно приходится считаться с риском вызвать неприятную историю в случае неповиновения или мести провинившегося агента, являющегося, как и все его товарищи, носителем служебных тайн и личным участником нелегальной деятельности заграничной агентуры. Когда же такие инциденты начинаются; то положение становится тем тяжелее и неприятнее, что приходится итти на компромиссы, вместо того, чтобы ответить виновному по достоинству.

При вступлении моем в заведывание заграничной агентурой мне пришлось вести переговоры с бывшим агентом Озанном, угрожавшим разоблачениями и требовавшим уплаты ему 5000 франков.

После многих перипетий и при содействии некоторых чинов префектуры удалось привести Озанна к согласию удовольствоваться 3500 фр., которые и были Департаментом ему уплачены.

После этого начались требования бывшего агента Демайлля, тоже угрожавшего разоблачениями. Департаментом было уплачено ему 750 фр.

Чтобы насколько возможно обезопасить себя от повторения подобных инцидентов, мною, с разрешения Департамента, при увольнении агентов, выдавалась им индемнизация в размере трехмесячного оклада жалованья, но, однако, и это вознаграждение не мешало некоторым агентам в той или другой степени стараться вредить делу, которому они прежде служили" [303].

Предотвратить неприятные инциденты, только дискредитирующие русскую политическую полицию, доказывал А.А.Красильников, могло бы создание во Франции легально функционирующей структуры, которая бы не подлежала шантажу, основанному лишь на том, что наблюдение ведется нелегально.

Неожиданное продолжение, которое получила история с Леоне, в которого стрелял, правда, по сугубо личным мотивам и неудачно, другой сотрудник Заграничной агентуры - француз Жак Фонтана, только подтвердило правильность взятого А.А.Красильниковым курса. "Когда произошел инцидент Леоне с Фонтана, - докладывал он в Департамент полиции, - и я был вызван утром по телефону в министерство внутренних дел, новый директор "Сюрете Женераль" г-н Пюжале, расспрашивая меня о подробностях происшедшего, просил сказать, что ему доложить министру, который требует по этому делу экстренный доклад, имея в виду возможность интерпелляции социалистов палаты. Передав суть дела, я предъявил г-ну Пюжале выданную Леоне при увольнении от службы собственноручную расписку, в коей он признавал, что состоял на службе агентом у частного предпринимателя Биттар-Монена, и при этом я сказал г-ну Пюжале, что расписка эта опровергает заявление Леоне, что он состоял агентом русского посольства в Париже. Правительство в случае интерпелляции, может утверждать, что все дело сводится к личной ссоре двух агентов частного розыскного бюро.

Директору "Сюрете Женераль" очень понравилась эта мысль, и он сказал, что именно в этом смысле он сделает доклад министру.

В дальнейшем разговоре по этому поводу директор "Сюрете Женераль"

высказал, что, вообще, раз вопрос касается деятельности частного розыскного бюро, то правительству никаких объяснений давать не приходится, и достаточно ему об этом заявить, чтобы инцидент оказался исчерпанным" [304].

Именно в этом духе и высказался в своем интервью газете " Matin" Фонтана, подчеркнув при этом, что ни о каких русских полицейских агентах во Франции он не знает, а состоит на службе у частного лица, г. Биттар-Монена. Однако помочь делу это едва ли уже могло, поскольку благодаря В.Л.Бурцеву французская общественность была уже осведомлена о службе Биттар-Монена в "русской тайной полиции". Узнав, к тому же, от изменившего Заграничной агентуре ее бывшего сотрудника Леруа, что Биттар-Монен - видный член масонской ложи, В.Л.Бурцев в свойственной ему доносительской манере организовал настоящую травлю этого человека во французской левой прессе: напечатал в газете его портрет, дал домашний адрес и стал публично требовать от французских масонов исключения Биттар-Монена как русского шпиона из французской масонской ложи. В конце концов Владимир Львович добился-таки своего и из "вольных каменщиков" Биттар-Монен был исключен, лишив, таким образом, Департамент полиции важного источника информации [305].

Разоблачение Биттар-Монена больно ударило не только по нему, поставив вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания его в своей должности, но и по всему внешнему наблюдению Заграничной агентуры. Стало очевидным, что частными мерами по ее приспособлению к новым реальностям уже не обойтись.

"События последнего времени, - докладывал А.А.Красильников директору Департамента полиции 24 августа/6 сентября 1913 года, - шантажная кампания против Заграничной агентуры, кампания Леоне, инцидент Леоне-Фонтана, и возможные еще по этому поводу запросы социалистов в парламенте настоятельно выдвигают вопрос о необходимости организации наружного наблюдения на других основаниях в целях, главным образом, дать возможность французскому правительству опровергать обвинения в том, что оно допускает содержание русским правительством во Франции собственной политической полиции" [306].

В результате А.А.Красильников категорически запретил допуск секретных агентов в здание посольства и объявил всем филерам, что впредь допускаться в него они больше не будут. Посольство, как учреждение дипломатическое, полицейским сыском и розыском не занимается и никаких агентов у себя не содержит. Однако делу это помогло мало.

"Инцидент Леоне показывает, что одна "видимость" соверщенно недостаточна и что необходимо по самому существу дела все поставить таким образом, чтобы подобного рода заявления противоречили самой очевидности, которую в случае надобности можно было бы установить документально.

Эта же цель может быть достигнута только совершенной ликвидацией всего состава наружного наблюдения во Франции и Италии, которому было бы объявлено, что в виду инцидентов последнего времени и повторяющихся случаев измен, заграничная агентура прекращает окончательно свое существование, что никого не удивит, ибо филеры сами понимают, что дальше такое положение продолжаться не может.

Эта ликвидация с соблюдением всех формальностей - выдачею увольняемым агентам их документов, получением от них расписок в полном удовлетворении и т.п. - составила бы первый пункт той программы, которую необходимо было бы ныне выполнить, чтобы достичь указанной выше цели.

Второй же пункт состоял бы после этого в организации с наблюдением всех требований французского закона, частного розыскного бюро, которое бы, как многие другие подобные предприятия, уже существующие в Париже и во Франции вообще, могло бы заниматься розыскной деятельностью и наблюдениями вполне легально.

Бывший начальник парижской сыскной полиции Горон, выйдя в отставку, открыл розыскное бюро, существующее до сих пор, и зарабатывает большие деньги. Заведывавший когда-то наблюдением при заграничной агентуре Альфред Девернин тоже занимается ныне частным розыском, и никто не будет удивлен, если теперь, после окончательной ликвидации, старший агент Бинт объявит другим филерам, что, чувствуя себя еще в силах работать и сделав за 32 года своей службы кой-какие сбережения, он намерен тоже открыть розыскное бюро по примеру Горона, Девернина и других.

При этом Бинт предложит некоторым из агентов и только лучшим из них пойти к нему на службу, выработает с ними условия и заключит с каждым из них договор найма, который будет зарегистрирован согласно закона.

Выполнив затем все требующиеся законом формальности, Бинт устроится в нанятом для его бюро помещении, начнет свою частную деятельность, делая, по примеру других частных полицейских бюро, соответствующие рекламные объявления в некоторых газетах, с указанием адреса бюро, телефона и т.д., приблизительно такого содержания: "Генрих Бинт, бывший инспектор сыскной полиции. Дознание, розыск, частные наблюдения".