Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Александр Исаевич просил защитить его гражданские права. Сказал, что положение его чрезвычайно трудное, что он, по его выражению, заверчен. Наконец, у него сложная бракоразводная ситуация, так как "третьим лицом" выступает КГБ…"

21 июня в столичном театре "Современник" прошло собрание, на котором решился судьбоносный вопрос: был избран новый главный режиссер театра. Им стала Галина Волчек. Это была сенсация, поскольку, во-первых, это была женщина (а тогда еще такого не было, во всяком случае в столице), во-вторых — против Волчек плотной стеной выступали московские партвласти во главе с их лидером Виктором Гришиным. Спросите почему? Отвечаю: Волчек была беспартийной плюс еврейкой. Однако коллектив театра хотел видеть в этом кресле только ее и добился своего. Правда, это назначение едва не рассорило нового главрежа с директором театра Олегом Табаковым. Вот как он сам об этом вспоминает:

"Спустя двадцать лет до меня донеслось, что тогдашний зав. сектором театра отдела культуры ЦК Глеб Щипалин — человек вполне нормальный, не хуже и не лучше многих чиновников, руководивших нами, сказал Галине Борисовне, что единственным, кто был против ее назначения, был Олег Табаков… Зачем он так поступил — не знаю, может быть, чтобы разделять и властвовать. Но Галя — достаточно разумный человек, она наверняка поняла, что, если бы директор был против, ее никогда бы не назначили. Если не поняла — жаль, что отравленная стрела так точно попала в цель. Мы никогда не говорили с ней об этом. История наших взаимоотношений с Галей Волчек очень поучительна, потому что немало людей приняли целенаправленное участие в том, чтобы развести нас. Допускаю также, что это входило в расчеты и кого-то из моих товарищей. Но такие вещи надо свидетельствовать. Безусловно, наши взаимоотношения омрачились, но не до такой степени, чтобы мы стали делать друг другу гадости. Это было невероятное испытание, которое устроила нам с Галей жизнь, но наши симпатии друг к другу оказались сильнее всех сплетен и подозрений…"

В тот же день 21 июня актеру Валерию Золотухину исполнился 31 год. В силу служебных обстоятельств он вынужден был отметить эту дату в Ленинграде (там, как мы помним, гастролировал Театр на Таганке). Сначала с Высоцким они хорошо посидели в ресторане гостиницы "Астория", затем поднялись в номер к Ивану Дыховичному и продолжили "кирять" там, после чего заявились на квартиру актрисы Нины Ургант. На следующий день возлияния продолжились, о чем в дневнике именинника есть соответствующая запись.

"22-го приехала Ия {Саввина. — Ф. Р.). Я проспал встретить ее. Ездил на "Ленфильм", на рынок с Мариной Хочинской (жена Александра Хочинского, с которым Золотухин играл в "Бумбараше". — Ф. Р.). И собрались мы в мастерской… на 10-м этаже. Ай, какая красота! Такого дня рождения я не помню у себя. Был цвет нации и соответствовал своему назначению. Золотухин, Саввина, Высоцкий, Хмельницкий, Смехов с женой, Васильев с женой (через несколько лет актер Таганки Анатолий Васильев женится на Саввиной. — Ф. Р.), Хочинский с женой, Азизян, Дыховичный, Ласкари Кира с Н. Ургант… Дивный вечер. Пели все, смеялись… плясали. Много и счастливо пел Володя. Мы с Сашкой из "Бумбараша" — "Журавля" и все остальное. Володя развёз всех на своей машине марки "Рено"… Прекрасно…

Наутро "Антимиры". Все в форме и с воспоминаниями. Редко удаются такие вечера…"

Брежнев в эти же дни корпел над проектом народнохозяйственного плана на следующий год. Поскольку сам он в этом деле соображал не шибко, он пригласил на свою дачу в охотничье хозяйство в Завидово премьер-министра Алексея Косыгина и председателя Госплана Николая Байбакова. Последний вспоминает:

"Обсуждение этого вопроса заняло у нас два дня с ночевкой на даче. Правда, и в это время у Леонида Ильича не хватало терпения при рассмотрении тех или иных вопросов и поэтому им порой принимались непродуманные решения. Не любил он и слушать, когда в докладе содержалось большое количество цифр. И в этот раз он остановил меня во время моего доклада и сказал:

— Николай, ну тебя к черту. Ты забил нам голову своими цифрами, и я уже ничего не соображаю. Давай сделаем перерыв и поедем охотиться.

Мы с Брежневым сели в лодки с егерями и поплыли охотиться на уток. Косыгин углубился в лес, сказал, что пойдет на лося, но вернулся ни с чем. Во время обеда рассказали друг другу о том, сколько каждый из нас подбил уток. Наибольшие трофеи были у Брежнева, как у старого, опытного охотника.

После обеда мы продолжили работу над планом и закончили ее на следующий день.

Через несколько дней на заседании Политбюро Брежнев заявил, что "два дня слушал Байбакова, а теперь спать не может", но представленный нами проект народнохозяйственного плана поддержал…"

Тем временем в вузах страны идет горячая пора — сдача экзаменов. Среди выпускников творческих вузов столицы есть и будущие звезды. Так, Театральное училище имени Щукина закончил Евгений Герасимов. Несмотря на свой достаточно молодой возраст — 22 года, — широкому зрителю он уже хорошо знаком благодаря ролям в кино. Свою первую роль он сыграл в четырнадцатилетнем возрасте в фильме Юлия Карасика "Человек, которого я люблю". Затем, уже будучи студентом, умудрился сняться еще в трех, разных по жанру фильмах: "Обвиняются в убийстве", "В лазоревой степи" (оба — 1970), "Летние сны" (1972). Закончив "Щуку", Герасимов будет принят в труппу Театра имени Маяковского.

Еще одна будущая звезда — Борис Щербаков — закончил Школу-студию МХАТ. В отличие от Герасимова, он пока никому не знаком — на его счету всего лишь одна крохотная кинороль в фильме "Снегурочка" (1968). С тех пор он больше не снимался, однако в год окончания Школы-студии его роман с кино возобновится: Щербакова пригласят сыграть роль вчерашнего школьника в детективе "Тихие берега". В этом же году он официально зарегистрирует свои отношения с однокурсницей по Школе-студии Татьяной Бронзовой (их роман длится вот уже несколько лет), поскольку, поступив в труппу МХАТа, им нужна будет комната в общежитии, а ее давали только женатым.

Михаил Боярский благополучно выпустился из Ленинградского института театра, музыки и кино и был принят в Театр имени Ленсовета. Причем произошло это благодаря помощи его родителей, тоже артистов. Те на протяжении всей учебы сына не вмешивались в его дела, но, когда ему стало грозить распределение к черту на рога — то ли в Павлодар, то ли в Павлоград, их сердца дрогнули. Отец Михаила позвонил своему другу — режиссеру Театра Ленсовета Игорю Владимирову и попросил посмотреть его сына. Режиссер согласился. Далее послушаем рассказ самого М. Боярского:

"В назначенное время я был в театре. Выйдя на сцену, прочитал отрывок из роли Петруччио, потом Кудряша, потом Тартюфа и многое другое. Владимиров сидел, потупив глаза, и вдруг спросил:

— А что ты еще умеешь?

— Еще на рояле умею играть.

— А ну, попробуй.

Я сыграл весь репертуар Геннадия Гладкова, что-то еще и заподряд начал играть концерт Рахманинова.

— Ну это другое дело! — сказал Владимиров. — Все! Иди! Считай, что принят.

Через некоторое время он пришел к нам на курс и сказал, что принял артиста, который ничего не умеет. Вообще! Ноль полный! Но у него в руках уже есть профессия — он музыкант. Дескать, было бы неплохо, если бы и вы научились "немножечко шить", приобрели вторую профессию. Мне он говорил, что я должен учиться у его студентов, что они все гениальные, а им про меня, что "этот вот, "ноль без палочки", но при наличии в спектакле музыки будет иметь роль…"

24 июня в "Большой перемене" начали снимать еще один "водный" эпизод — спасение Петрыкиным из воды Нестора Петровича. Съемки проходили с участием двух водолазов-спасателей, которых на катере страховали еще несколько коллег. В тот день сняли почти 40 полезных метров пленки: прыжки обоих актеров — Кононова и Быкова — в воду. На следующий день съемки эпизода продолжили и где-то к обеду благополучно его завершили. На другой день переместились на территорию нефтеперегонного завода. Там предстояло снять разговор Нестора Петровича с Полиной. Однако съемки были сорваны по вине Кононова, который в очередной раз (впервые это случилось 30 мая) отказался выполнять рекомендации режиссера. В результате не сняли 38 полезных метров пленки. Это был последний день пребывания киношников в Ярославле, после чего они возвратились в Москву.