Сталин. История и личность

Показания Ягоды о том, что он не хотел посылать Запорожца в Ленинград для подготовки убийства Кирова, похожи на правду — ведь, в самом деле, ему как руководителю службы безопасности в случае удачного покушения не поздоровилось бы. А вот его заявление о том, что он якобы получил инструкции от Енукидзе, выглядит совершенно абсурдным — в этом случае он мог бы спасти советскую власть, Кирова, Сталина и себя самого, тут же сообщив Сталину о требовании Енукидзе⁴⁷ Если же инструкции исходили от Сталина, Ягоде некуда было деться. Так что, когда речь идет о Енукидзе, подразумевается Сталин, и в вынужденном признании Ягодой своей вины можно видеть классический пример потребности Сталина оставаться чистым, возложив преступные дела на «врагов народа».

Ленинградское управление НКВД возглавлял друг Кирова Филипп Медведь. Первым заместителем Медведя, ответственным за государственную безопасность в Ленинграде и области, был сотрудник НКВД Карпов. В конце лета 1934 г. Карпов получил новое назначение и уехал из Ленинграда, а на его место назначили Запорожца. Медведь не хотел видеть Запорожца своим первым заместителем и попросил Кирова вмешаться. Киров обратился к Сталину, но Запорожец все-таки получил назначение и мог теперь на месте подготовить почву для всего дальнейшего⁴⁸.

Исполнитель заговора нашелся в лице Леонида Николаева, тридцатилетнего ленинградца. Он был женат на латышке Мильде Драуле, работавшей в сто-

ловой Смольного. Мать Николаева также проживала в Ленинграде. Николаев рано вступил в партию, занимал разные незначительные посты и был исключен из партии, когда отказался поехать на «трудовой фронт». Следует отметить, что позже по указанию из Москвы его восстановили в партии⁴⁹. С апреля по декабрь 1934 г. Николаев был безработным и не имел постоянного источника средств к существованию. Возникает вопрос: на что, собственно, жил Николаев эти месяцы?⁵⁰ Это не праздный вопрос, так как после убийства Кирова у жены Николаева и его матери при обыске нашли по 5 тыс. руб.⁵¹ В то время это были больше деньги.

Причины, побудившие Николаева стать убийцей, объясняют по-разному. По мнению историка Роя Медведева, Николаев, считавший себя неудачником, хотел самоутвердиться в духе старых русских традиций терроризма⁵². Орлов утверждает, что Николаев рассказал приятелю, который был осведомителем «органов», что хочет убить члена местной комиссии партийного контроля, сыгравшего решающую роль в его исключении из партии. Запорожец, узнав об этом, постарался подогреть в Николаеве жажду мщения, а в качестве жертвы указал Кирова⁵⁵. Есть также мнение, что к этому делу приложил руку непосредственно Сталин. Узнав из досье НКВД на партийных работников в Ленинграде о том, что Киров был в близких отношениях с женой Николаева, Сталин устроил все так, чтобы Николаева пригласили в Москву. В разговоре он якобы выразил сочувствие Николаеву в его семейных неурядицах и тем самым возбудил в Николаеве желание отомстить Кирову. По этой версии, в Москве Николаев все рассказал своему старому другу Сорокину, сотруднику Московского управления НКВД. Арестованный в 1938 г., как и многие другие работники НКВД, Сорокин оказался в Бутырках в одной камере с Павлом Гольдштейном. В своих воспоминаниях Гольдштейн передает рассказ Сорокина, как он его запомнил⁵⁴. Очень сомнительно, что Сталин лично встречался с Николаевым, но он мог поручить кому-нибудь встретиться с Николаевым в Москве, чтобы подогреть его ревность и при этом изобразить Сталина образцом добродетели. Наконец, вся история с ухаживанием Кирова за Мильдой Драуле могла быть сфабрикована в Москве.

Каковы бы ни были мотивы его поступка, Николаев оказался послушным исполнителем. Совершить задуманное преступление, однако, было не так-то просто, даже с помощью Запорожца и его людей: Кирова окружала верная ему личная охрана. Николаев неоднократно предпринимал попытки подобраться поближе к Кирову. В дневнике, найденном у него после убийства, есть записи, свидетельствующие, что Николаев неоднократно пытался попасть на прием к Кирову. Киров через секретаря отвечал, что принять Николаева не может и ему следует изложить суть просьбы письменно. У Николаева нашли также план маршрута, по которому Киров часто ходил из Смольного в свою квартиру на Каменноостровском проспекте.

Когда Киров ходил домой пешком, охранники следовали за ним на машине, а двое шли рядом — один впереди и другой сзади. Во время одной такой прогулки подозрения охраны возбудил мужчина, который, казалось, намеренно шел по пятам за Кировым. Мужчину задержали, доставили в управление НКВД и обыскали. Задержанного, у которого нашли план с маршрутом Кирова и заряженный револьвер, допрашивал второй заместитель Медведя Ф.Т. Фомин. По указанию Запорожца, однако, Николаева (а это был именно он) отпустили и вернули ему револьвер⁵⁵ Николаев не прекратил попыток приблизиться к Кирову. Дважды он пытался подойти к нему, когда Киров садился в машину, отъезжающую из Смольного. Во второй раз, в августе 1934 г., Николаева вновь задержали, обыскали и опять нашли револьвер. И в этот раз Запорожец распорядился его отпустить, заявив, как ни абсурдно это звучало, что для ареста нет оснований⁵⁶

В последние дни ноября 1934 г. Запорожец исполнял обязанности начальника управления НКВД по Ленинграду и области. Неожиданно он взял пятидневный отпуск по семейным обстоятельствам, причем не оформил отпуск в установленном порядке, а получил разрешение от Ягоды по телефону. Исполняющим обязанности начальника на это время был назначен Фомин⁵⁷ По всей вероятности, Москва торопила, требуя исполнить задуманное к началу декабря, и Запорожец счел за благо на это время уехать из Ленинграда. Оставаясь в городе, он как и.о. начальника управления НКВД в отсутствие Медведя должен был бы понести наказание по всей строгости.

С 25 по 28 ноября 1934 г. Киров и другие высшие партийные руководители Ленинграда были в Москве на пленуме ЦК, на котором было принято решение в скором времени отменить хлебные карточки. Вечером в последний день пленума вся группа выехала «Красной стрелой» в Ленинград, куда прибыла утром 29 ноября. Через два дня после убийства Николаев сказал Фомину на допросе, что утром 29 ноября он был на платформе, когда подошла «Красная стрела», но Кирова окружили сопровождавшие его лица и стрелять не было возможности⁵⁸.

Вечером 1 декабря Кирову предстояло выступить на собрании партактива Ленинграда в Таврическом дворце, а утром 2 декабря он должен был выступить с докладом на объединенном пленуме Ленинградского горкома и обкома партии. На пленуме предполагалось обсудить и утвердить меры по выполнению принятых в Москве решений. Сразу после приезда в Ленинград 29 ноября Киров позвонил своему другу Михаилу Рослякову, возглавлявшему финансовый отдел горисполкома и облисполкома, и затребовал у него необходимые статистические данные. В тот же день Рослякову звонил второй секретарь обкома М.С. Чудов, предложивший ему прибыть в 15.00 1 декабря в Смольный на заседание комиссии по подготовке проекта решения, которое будет приниматься 2 декабря.

В субботу 1 декабря Киров дома работал над докладом, с которым ему предстояло выступить на следующий день. (В конце 70-х годов посетители квартиры-музея Кирова в Ленинграде могли видеть на столе в столовой материалы, которыми он пользовался при подготовке доклада, в том числе раскрытую работу Сталина «Вопросы ленинизма».) Когда Росляков утром позвонил Кирову по поводу затребованных статистических данных, Киров просил его послать материалы прямо ему на квартиру и обязательно быть у Чудова на заседании комиссии. В назначенный час Росляков был в приемной Чудова на третьем этаже Смольного, где уже собралась комиссия из 20-25 руководителей города и области.

Ожидая появления Кирова, между 16.00 и 17.00 они услышали два выстрела. Член комиссии А. Иваченко, который был ближе всех к двери, выбежал в коридор и тут же вернулся. Выбежавший за ним Росляков увидел Кирова, лежавшего ничком в коридоре слева от двери в приемную Чудова. Пуля попала Кирову в затылок. Позже нашли и вторую пулю, застрявшую в карнизе. Возможно, убийца направлял ее в самого себя, но промахнулся или не захотел попасть. Росляков склонился над Кировым: «Киров, Мироныч!». Нет ответа. В коридоре справа от двери в приемную Чудова он увидел человека, лежащего на спине со скрещенными руками. Росляков вырвал из его правой руки револьвер и передал его стоящему рядом секретарю горкома А.И. Угарову. В карманах лежащего они нашли записную книжку и партбилет. Угаров прочел вслух: «Леонид Николаев».