История россии 1917–2009

Причины кризиса инвестиций носили комплексный характер. Основная была связана с тем, что государство из этой сферы фактически ушло, а новые субъекты инвестирования были либо экономически слабы, либо до конца не сформировались, либо не имели достаточных стимулов для вложений в реальный сектор. Приватизированным предприятиям не всегда хватало средств даже для обслуживания текущих производственных нужд, многие оставались нерентабельными (40% предприятий в 1996 г. по-прежнему были убыточными). Нехватка денежно-кредитных ресурсов приводила даже к воспроизводству бартерных отношений, введению заменителей, суррогатов денег. Сложные процессы становления переживали инвестиционные фонды, страховые компании и другие институты, обычно аккумулирующие в условиях рынка финансовые ресурсы населения и ориентированные на их приумножение.

Прямо заинтересованы в финансировании промышленности не были и коммерческие банки, которые в 1992–1998 гг. вели себя вполне «по рыночному». В это время государство прибегало к заимствованию у них средств под очень высокие проценты. По уровню доходности и степени риска финансовые рынки выглядели намного предпочтительнее реального сектора. В отдельные периоды вложения в государственные ценные бумаги обеспечивали инвесторам стабильную годовую доходность на уровне 80–100% и более. Это создавало неблагоприятную для капиталовложений конъюнктуру, которая предъявляла предельно высокие требования к эффективности предпринимательских проектов. Чтобы быть сопоставимой с финансовым сектором, норма прибыли на вложенный капитал должна была составлять как минимум 50–80% годовых, чего отечественные предприятия обеспечить практически не могли. Таким образом, сформировалась хозяйственная модель, которую называют спекулятивной экономикой.

Взятые в совокупности, все эти факторы обусловили депрессивное состояние реального сектора российской экономики 1992–1998 гг. Главным фактором углубления кризиса было состояние российского бюджета.

Правительство жестко придерживалось курса на сокращение государственных расходов, которые, тем не менее, составляли около 45% ВВП. В то же время, через всю финансовую систему удавалось мобилизовать намного меньше средств, в среднем 32–33% ВВП. Бюджетный дефицит воспроизводился из года в год, составляя около 7%. Это было связано с сокращением финансовой базы в результате падения объема ВВП, широко распространившейся практикой неплатежей в бюджет, плохой собираемостью налогов, сокрытием значительной части доходов от налогообложения. Государство было вынуждено постоянно заимствовать средства для покрытия дефицита в бюджете. Он покрывался на 25–40% облигациями федеральных займов (ОФЗ); до 25% — кредитами международных финансовых организаций; на 10 — кредитами зарубежных коммерческих банков и фирм; более чем на 5% — кредитами иностранных правительств; государственными краткосрочными обязательствами (ГКО) — на 25%.

В 1990-е годы государственный долг превратился в одну из центральных экономических проблем России. Стремительно увеличивался внутренний государственный долг: к середине 1998 г. он превысил 25% ВВП. Соответственно возрастали бюджетные расходы по его обслуживанию, достигшие почти 4% ВВП. Не менее опасным было нарастание внешнего государственного долга, к началу 1998 г. превысившего 20% ВВП. К унаследованным Россией от СССР долгам в 105 млрд долларов прибавились более 50 млрд новых, превысив в 1998 г. 156 млрд долларов (сумма внешнего долга). По этому показателю Россия переместилась с 12-го на 1 место в мире. В течение нескольких лет она вела переговоры о реструктуризации долгов. В результате получила не списание, а лишь отсрочку возврата основной суммы с уплатой процентов. С 2000 г. наша страна должна была ежегодно выплачивать по внешнему долгу свыше 10 млрд долларов.

Реформирующие свою экономику государства часто пользуются техническими кредитами, которые берутся на длительный срок для реализации конкретных промышленных и прочих проектов. Российская Федерация страна прибегала к потребительским кредитам, идущим преимущественно на удовлетворение текущих потребностей в экономике и социальной сфере. При этом материализация кредитов осуществлялась за счет приобретаемых за рубежом потребительских товаров. В этом случае фактически происходило кредитование производства страны-кредитора.

Однако основной проблемой государственного долга России была не величина, хотя и огромная, а срочность (большая доля «коротких», до одного года, долгов) и «дороговизна», высокая стоимость его обслуживания. В результате все большая доля новых заимствований тратилась на выплаты процентов по старым долгам, а доля средств, шедших на финансирование собственно бюджетного дефицита, т.е. на внутренние нужды, сокращалась. Если в 1996 г расходы по обслуживанию государственного долга составили 12,8% от общего объема расходов федерального бюджета, то в 1998 аналогичные выплаты должны были составить почти 33! Это была критическая точка, после которой хронический кризис российской финансовой системы перешел в острейший. 17 августа правительство пошло на ряд чрезвычайных мер, в числе которых была девальвация рубля: его стоимость по отношению к доллару снизилась втрое; а уровень инфляции «прыгнул» с 11% в 1997 г. до 84,4 — к концу 1998.

Важнейшими социально-экономическими последствиями кризиса 17 августа стали: масштабное свертывание деятельности в наиболее продвинутых рыночно секторах экономики, заметное увеличение безработицы, подрыв позиций среднего класса, быстрый рост потребительских цен, существенное сокращение реальных доходов, снижение уровня жизни населения и доверия к банкам, российской национальной валюте. Кризис не только продемонстрировал неэффективность проводившегося с 1992 г. курса реформирования, но и нанес мощный удар по профессиональному, политическому авторитету тех, кто за ним стоял.

Приватизация в России. Приватизация государственной собственности в России — одно из наиболее сложных и дискуссионных направлений экономической политики 1992–1998. Логика инициаторов избранного в этой сфере курса изложена в книге «Приватизация по-российски», вышедшей в 1999 г. под редакцией А. Б. Чубайса. К работе следует относиться как к документу, в котором обозначены основные проблемы и наиболее спорные моменты. В результате сложных политических, экономических и идеологических процессов перестроечного времени в 1990 г. в СССР была легализована частная собственность. Осознание необходимости демонополизации, создания конкурентной среды как обязательного условия вывода страны из кризиса и экономического роста привело к тому, что в наиболее известных программах перехода к рынку (план Л. И. Абалкина, программа «500 дней» Г. А. Явлинского) приватизация уже фигурировала в качестве одного из главных элементов структурной реформы экономики. С конца этого года в Комитете по экономической реформе ВС РСФСР началась проработка возможных вариантов приватизации. Весной 1991 г. в России создан Государственный комитет по управлению имуществом (ГКИ), который до ноября возглавлял М. Д. Малей, также занимавшийся этой проблематикой. 3 июля 1991 г. ВС РСФСР принял закон о приватизации. Однако политические перипетии в СССР в июле–октябре заблокировали возможность проведения какой-либо целенаправленной экономической политики, в том числе и в сфере приватизации.

Провозглашение курса на самостоятельное проведение рыночных преобразований V съездом народных депутатов России (октябрь 1991) в качественно новой политической и экономической ситуации, создание «правительства реформ» под фактическим премьерством Е. Т. Гайдара сопровождались существенной корректировкой представлений о приоритетах и форме осуществления необходимых мероприятий. Заниматься приватизацией в правительстве было поручено А. Б. Чубайсу, который в ноябре возглавил ГКИ. Вместе с ним туда пришли М. Бойко, Д. Васильев, А. Евстафьев, А. Казаков, А. Кох, П. Мостовой и некоторые другие, чьи имена также получили известность в 1990-е годы.

Новая «команда» активно занялась подготовкой изменения отношений собственности в контексте намеченных на 1992 г. радикальных экономических перемен. Причем реформаторы исходили из своего видения сложившейся к концу 1991 г. обстановки. Во-первых, по их мнению, процесс «стихийной приватизации» уже шел полным ходом, происходило неконтролируемое растаскивание государственного имущества. Во-вторых, государство было разрушено и неспособно влиять на то, что происходило в этой сфере. В-третьих, тяжелейшее состояние российской экономики требовало срочного принятия нестандартных мер, которые не встретят широкой социальной и политической поддержки. Все это было отягощено отсутствием проработанной нормативно-правовой базы приватизации, необходимых организационных структур и подготовленных кадров.