История россии 1917–2009

В документе отмечалось, что программа приватизации намечала семь главных целей. Первая — формирование слоя частных собственников, способствующих созданию социально ориентированной рыночной экономики. Автор констатировал, что формально 40 млн человек стали акционерами, на деле же распоряжается и владеет собственностью незначительная часть населения. Вторая цель программы — повышение эффективности деятельности предприятий путем их приватизации — также оказалась невыполненной. Не реализована и третья цель — социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств от приватизации. Четвертая цель — содействие процессу стабилизации финансового положения страны — также оказалась лишь продекларированной. Движение к пятой цели — создание конкурентной среды и содействие демонополизации — вызвало большие нарекания, так как стремление к демонополизации любой ценой способствовало разрыву технологических цепочек и способствовало спаду промышленного производства. Оказалась иллюзорной и надежда на реализацию шестой цели — привлечение иностранных инвестиций: они, во-первых, даже сократились, а, во-вторых, направлялись преимущественно в добывающие отрасли. Седьмая цель предусматривала создание условий и организационных структур для расширения масштаба приватизации. Для ее реализации по всей стране была создана система органов ГКИ, Российского фонда федерального имущества, Федерального агентства по банкротству, сеть ЧИФов.

Таким образом, из семи целей приватизации полностью реализована лишь седьмая и формально — первая, практически же провалены пять. Отрицательным следствием избранной модели разгосударствления стал колоссальный рост преступности, связанной с приватизацией. Вице-премьер также полагал, что преобразования способствовали подрыву национальной безопасности, что проявилось в трех сферах. В экономической произошло крупнейшее в России разбазаривание государственной собственности, что явилось одним из источников кризиса и будущих конфликтов, направленных на ее передел. В социально-политической — недовольство граждан властью, устойчивое убеждение большинства населения, что его не столько наделили собственностью, сколько ее экспроприировали, лишив и без того скудных социальных гарантий. В оборонной — скрытая интервенция иностранного капитала в отрасли ВПК с целью его ослабления.

Полеванов предлагал: воздержаться от форсированного проведения второго этапа приватизации, выявить и устранить очевидные просчеты, усилить внимание к управлению государственным имуществом и государственными пакетами акций, отстранить от управления приватизацией людей, которые несут ответственность за ошибки первого этапа. Его доклад получил определенное распространение и понимание в политической и научной среде, однако в правящей элите был встречен без энтузиазма. Вскоре автора отправили в отставку, а на его место был назначен С. Г. Беляев — человек из «команды Чубайса», и курс на приватизацию с многочисленными «компромиссами» и «учетом российской специфики» был продолжен.

22 июля 1994 г был издан Указ Президента, утвердивший «Основные положения государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий после 1 июля 1994 года». Он положил начало второму, «денежному» этапу приватизации, который продолжается и поныне. С того времени предприятия или пакеты их акций стали передаваться исключительно за деньги. Приватизация имущества осуществлялась через денежные, специализированные аукционы, коммерческие и инвестиционные конкурсы, по закрытой подписке. Интенсивно развивался фондовый рынок, складывались система институциональных инвесторов и оформление социального слоя, обладающего правами собственника.

Однако, несмотря на заявления руководителей ГКИ о начале после июня 1994 г. «инвестиционной эры» в российской приватизации, ситуация оказалась намного сложнее. В 1994–1997 гг. правительство использовало приватизацию преимущественно как средство получения бюджетных доходов. Это было во многом обусловлено конъюнктурными политическими мотивами: в 1995 проходили парламентские, а в 1996 — президентские выборы, и выполнение обязательств перед «бюджетниками» становилось одним из важных условий сохранения сложившегося политического режима. Помимо продажи, получили распространение различные «нестандартные» методы приватизации: «залоговые аукционы», передача федеральных акций регионам в качестве покрытия федерального долга, конвертация долгов в ценные бумаги и др. Особенно широкий общественный резонанс получили «залоговые аукционы».

Во второй половине 1995 г. правительство заимствовало у ряда банков деньги, отдав им в залоговое управление по конкурсу на год большие пакеты акций крупнейших объектов государственной собственности (21 предприятие). Это принесло в бюджет 5,1 трлн рублей, однако всем было ясно, что средства в казне для выкупа акций во второй половине 1996 г. едва ли найдутся. Как отмечают экономисты гайдаровского круга, фактически это была неконкурентная продажа пакета акций заинтересованным банкам (среди победителей доминировали два крупнейших — ОНЭКСИМ и МЕНАТЕП). Легитимность этих сделок уже тогда многими ставилась под сомнение, но в судебных разбирательствах 1996–1997 гг. их правомерность удалось отстоять. Однако это признание, по мнению специалистов, свидетельствовало не о «чистоте» проделанных операций, а прежде всего о неполноте и несовершенстве нормативной базы приватизации. Не меньше вопросов вызывала и «экономическая эффективность» осуществленных продаж: после президентских выборов 1996 г. цены на их акции выросли в 5–10 раз. Фактически было создано несколько промышленно-финансовых империй.

Некоторые авторы выделяют с 1997 г. и третий этап приватизации (после «чекового» и «денежного»), считая его специфической чертой отказ от фискальной направленности, переход от массовой приватизации к индивидуальным проектам с акцентом на эффективное использование приватизированного имущества. Начало этапа связывают с новым Федеральным законом «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации», подписанном Президентом 21 июля 1997 г. Однако не все экономисты считают возможным выделять третий этап приватизации, поскольку изменения в экономической политике середины 1997 г. не носили качественного характера. Действительно, отныне правительством и органами ГКИ ежегодно составлялись списки выставляемых на продажу предприятий, что делало приватизацию «штучной». Теперь цена «имущественного комплекса» определялась не только его уставным капиталом и балансовой оценкой, но и рыночной стоимостью. Все это позволяло продать объект гораздо дороже.

«Модельной» была сделка по приватизации Связьинвеста — компании монополиста в сфере коммуникаций. В июле 1997 г. 25% ее акций проданы за 1875 млн долларов — сумма почти вдвое превышала полученную правительством во всех «залоговых аукционах» второй половины 1995 г. Руководители ГКИ заговорили о начале «приватизации нового типа», когда собственность передается в результате действительной конкуренции между претендентами тому из них, кто предложит большую цену. Цель же приватизации, по сути, не изменилась: увеличение финансовых поступлений для покрытия текущих нужд бюджета. И действительно, 1997-й был первым годом в истории «денежной приватизации», который увенчался успехом с точки зрения выполнения бюджетного задания без схем типа «залоговых аукционов».

В результате проведенных в России преобразований к концу 1990-х годов произошли радикальные изменения в структуре собственности. В 1998 г. к государственной (федеральной, муниципальной) собственности относились 12,5% предприятий, к частной — 73,1; в собственности общественных организаций находилось 5,7; к смешанной принадлежали 8,7% хозяйственных объектов. В 1998 г. негосударственный сектор произвел свыше ²/₃ ВВП, доля государства в акционерном капитале большинства предприятий перестала играть ключевую роль. Российскую экономику отличает более высокая, чем в развитых макросистемах, концентрация собственности. Там крупным считается пакет в 5–10% акций, в нашей же стране внешний акционер, являющийся крупнейшим владельцем акций, обладает в среднем пактом в 26–35%. Причем размер минимального пакета акций для крупного акционера не является обратно пропорциональным размеру хозяйственного объекта; наоборот, на сверхкрупных предприятиях концентрация собственности выше.