Звездные судьбы (Исторические миниатюры) (СИ)

Григорию Александровичу исполнилось всего лишь пятьдесят два года, и он почти никогда и ничем не болел, разве что страдал в результате постоянного и гомерического обжорства... Глаза ему закрыл безвестный казак из его охраны.

Светлейший князь потемкин-Таврический, президент государственной военной коллегии, генерал-фельдмаршал, великий гетман казацких, екатеринославских и черноморских войск, главнокомандуюший Екатеринославскою армией, легкой конницей, регулярной и нерегулярной конницей, флотом Черноморским и другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор, екатеринославский, таврический и харьковский генерал-губернатор. её императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, войск генерал-инспектор, лейб-гвардии Преображенского полка подполковник, шеф корпуса кавалергардов и полков Екатеринославского кирасирского, Екатеринославского гренадерского и Смоленского драгунского, мастерской Оружейной палаты главный начальник и орденов российских: Святого апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского, Святого великомученника и победоносцв Георгия и Святого равноапостольного князя Владимира больших крестов и Святой Анны, иностранных: прусского - Черного Орла, датского Слона, шведского - Серафима, польского - Белого Орла и Станислава кавалер отошел в вечность.

Императрица велела похоронить Потемкина с почти царскими почестями и великолепием, но - в Херсоне и поставить ему там мраморный памятник. Тело выносили генералы, балдахин несли гвардейские офицеры, кисти поддерживали полковники. Траурное шествие происходило в следующем порядке:

Эскадрон конвойных гусар усопшего фельдмаршала.

Кирасирский полк князя Потемкина.

Сто двадцать человек солдат с факелами и в траурных одеяниях.

Двенадцать штаб-офицеров в трауре со свечами.

Бояре княжества Молдавского, князья и посланники черкесские.

Духовенство.

Знаки отличия: ордена, камергерский ключ, гетманская булава, золотая сабля, жалованная императрицей шпага, венец золотой с бриллиантами, бант от портрета императрицы, фельдмаршальский жезл, гетманское знамя, княжеская корона.

Гроб на черных дрогах, запряженных восьмью вороными лошадьми.

Родственники покойного.

Эскадрон конвойных гусар, казачий полк гетмана и донской казачий полк князя Потемкина.

23 ноября 1791 года тело Потемкина было положено в херсонской крепостной соборной церкви во имя Святой Екатерины в особом склепе. Императрица пережила своего друга-подданного на шесть лет. И все эти годы с ужасом ждала, что на юге страны появится самозванец под именем светлейшего. Но его так и не было, потому что выдавать себя за легендарного и неповторимого князя Таврического ни у кого бы не хватило ни сил, ни таланта, даже если бы сыскался некто, внешне схожий со светлейшим.

Прижизненные враги оплакивали смерть Потемкина. Никогда не ладивший с ним Суворов, впал в тяжкое уныние и сказал:

- Великий человек был! Велик умом и ростом велик...

Суровый и сдержанный адмирал Ушаков, никогда особо не любюивший Потемкина, прослезился:

- Словно в бурю сломались мачты, и не знаю теперь, на какой берег нас, сирот, выкинет.

Граф Румянцев-Задунайский, вечный соперник и гонитель Потемкина, при известии о его смерти встал с кресла и вытер глаза. Потом сказал присутствовавшим при сем:

- Не дивитесь слезам моим. Потемкин не врагом мне был, лишь соперником. Но мать-Россия лишилась в нем великого мужа, а Отечество потряло усерднейшего сына своего...

Зато будущий император Александр I был краток:

- Сдох! Одним негодяем на Руси меньше стало.

В первый же год по воцарении его отца, императора Павла, херсонский губернатор получил приказ зарыть тело светлейшего в особую яму, а поверх засыпать землей и пригладить так, чтобы следов захоронения не осталось. Памятник - снести. Все, разумеется, было исполнено немедленно и беспрекословно.

Впрочем, сам Потемкин при жизни о памятниках себе отзывался так:

- Лучше уж пусть люди гадают, отчего нет памятника Потемкину, нежели станут на всех углах судачить о том, за какие заслуги Потемкину памятники ставят...

Что ж, его желание исполнилось.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ

Величайиший русский военачальник Александр Васильевич Суворов (впоследствии князь Италийский, граф Рымникский и Священной Римской империи, генералиссимус русской армии и генерал-фельдмаршал армии австрийской) родился в 1730 году в аристократической семье генерал-аншефа и сенатора Василия Ивановича Суворова, начинавшего свою службу денщиком у Петра I. "Фамилия Суворовых, - отмечала Екатерина Великая в своих "Записках", - давным-давно дворянская, спокон веков русская... Его отец был человеком неподкупной честности, весьма образованным..."

Екатерина, возможно, запамятовала, что "весьма образованный человек неподкупной честности" в царствование императрицы Анны Иоанновны, будучи прокурором полевых войск, был командирован вместе с капитаном Ушаковым ("великим российским инквизитором", - по отзывам современников) в Сибирь для производства следствия над находившимся в березовской ссылке семейством Долгоруких. Следствие привело к тому, что князь Иван Долгорукий был четвертован, его младшие братья - заточены в крепость, а сестра Екатерина, "порушенная государыня", обрученная в свое время с императором Петром II, насильственно пострижена в монахини. Василий Иванович Суворов за служебное рвение был удостоен повышения: назначен сенатором и генерал-губернатором завоеванной к тому времени части Пруссии.

Когда на трон взошел племянник императрицы Елизаветы, Петр III, Василий Иванович получил назначение в Сибирь губернатором. По каким-то одному ему известным причинам он туда не поехал, а принял самое активное участие в свержении Петра и возведении на трон Екатерины. А она, как известно, нс забывала тех, кому была хоть чем-то обязана.

Хилое телосложение единственного сына и наследника несколько огорчило Василия Ивановича, и он уже приготовился отправить Александра служить "по гражданской части". Но мальчика неотвратимо влекло к себе военное поприще. Для того чтобы его заветная мечта - стать солдатом - исполнилась, Александр придумал и неукоснительно выполнял целую систему тяжелейших физических упражнений, а также старался закалить свое тело, сделать его невосприимчивым ко всякого рода воздействиям. Ему это удалось, хотя ни высокого роста, ни атлетического телосложения будущий великий полководец не обрел. Зато мог сутки напролет шагать с тяжелым ранцем, забираться чуть ли не на отвесные стены, спать на голой земле и питаться самой простой пищей. Впоследствии это стало поводом для анекдотов, но так было на самом деле.

Самое удивительное заключалось в том, что Александр к тому же стал человеком не просто образованным - высококультурным. Сам он обмолвился однажды, что ежели бы не был военным, то стал бы писателем - настолько хорошо владел он пером. Писал в основном на великолепном русском языке, хотя в совершенстве знал латынь, польский, турецкий, свободно объяснялся по-французски и по-немецки. Сохранилось более двух тысяч его писем, и считается, что примерно столько же утрачено.

Вот, например, его суждение о том, каков должен быть военачальник: "Смел без запальчивости, быстр без опрометчивости, деятелен без суетности, подчиняется без низости, начальствует без фанфаронства, побеждает без гордости". Полная программа - и почти вся воплощена в жизнь самим её автором.

Двенадцати лет от роду Александр был зачислен солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк. Жить продолжал дома - таковы были дворянские традиции тех времен. Через пять лет, ещё до явки в полк, получил звание капрала - и после этого началась его действительная служба. Ему исполнилось двадцать четыре года, когда он получил свои первый офицерский чин: по меркам того времени - очень поздно. Возможно, это объяснялось тем, что Суворов слишком отличался от остальных офицеров: не околачивался без толку при дворе, не искал покровителей, не цеплялся за женские юбки. Зато солдаты его любили: никаких несправедливостей, а тем более унижении он не допускал, и если чего-то требовал, то сам же и подавал пример исполнительности.