Звездные судьбы (Исторические миниатюры) (СИ)

Всемилостивейшая государыня! Неограниченное мое усердие к вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кого оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику. Цесарцы без войны у турок в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки и Америки.

Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не может, а только покой доставит. Удар сильный, но кому? Туркам: это вас ещё больше обязывает. Поверьте, что вы сим приобретением бессмертную славу получите, и такую, какой ни один ещё государь в России не имел. Сия слава проложит дорогу ещё к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство на Черном море, от вас зависеть будет закрыть ход туркам и кормить их или морить голодом. Хану пожалуйте в Персии что хотите - он будет рад. Вам он Крым поднесет нынешнюю зиму, и жители охотно принесут и сами просьбу. Сколько славно приобретение, столько вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах скажет: вот она могла, да не хотела или упустила..."

Знал бы Потемкин, какие штучки будет выкидывать потомство с этим самым Крымом, напрочь забыв о том, кем, когда и как был добыт для России этот полуостров!

В 1783 году последовал высочайший манифест, в котором Екатерина объявила, что Россия, желая положить конец беспорядкам и волнениям между крымскими татарами и сохранить мир с Турцией, присоединяет навсегда к своим владениям Крым, Тамань и всю Кубанскую сторону.

Турки стали спешно готовиться к новой войне, но вмешался австрийский император, который заявил, что в случае начала военных действий он соединит свои войска с русскими. Благоразумные действия дипломатов также принесли свои плоды. В самом концк 1783 года была подписана российско-турецкая конвенция, согласно которой статья Кучук-Кайнарджийского договора о независимости Крыма была уничтожена, и границей между обеими империями была назначена Кубань. За это светлейший князь Потемкин был произведен в фельдмаршалы, назначен президентом военной коллегии и генерал-губернатором Крыма, наименованного Таврической губернией. С того времени он уже официально звался Потемкиным-Таврическим.

Чрезвычайно важным делом Потемкина было сооружение флота на Черном море. создание его любимого детища - города-порта Севастополя, который почти сразу стал многолюдным и процветающим, закладка таких городов, как Херсон, Екатеринослав, Николаев. Можно сколько угодно смеяться над "потемкинскими деревнями", но они то ли были, то ли не были, а города стоят и поныне. Вот с Крымом только не совсем складно получилось... Зато соборный храм в Екатеринославе должен был быть, по проекту Григория Александровича, "на аршинчик" выше знаменитого собора святого Петра в Риме. Этот "аршинчик", так характерный вообще для русской натуры, свидетельствует о грандиозности проектов Потемкина, увы, далеко не осуществленных. Ему не хватило каких-нибудь двадцати лет... и очень мешал последний екатерининский фаворит. Но об этом - позже.

Пока же светлейший разделил Таврическую губернию на семь уездов, открыл порты для свободной торговли дружественных с Россией народов и заключил выгодные для этой торговли трактаты с Францией и Италией. Между тем, Екатерина выразила желание посетить свои новоприобретенные земли и Потемкин, привыкший все делать с размахом, стал готовить Тавриду к приезду монархини. Времени у него оказалось достаточно: Екатерина осуществила свое намерение лишь два года спустя и нашла полуостров цветущим, а жителей спокойными и довольными. В том числе, и татар, которые преспокойно жили на прежних местах и по прежним обычаям, благославляя Аллаха за то, что на их земле больше никто не воюет между собой.

О поездке Екатерины в Крым в 1787 году известно почти все, поскольку её сопровождал не только двор, но и многочисленные иностранные посланники. Почти все они оставили воспоминания об этом удивительном путешествии. И они же, кстати, пустили в свет выражение "потемкинские деревни", уверенные в том, что за время ночлега блестящей экспедиции строения на пути разбирались и переносились далее по пути следования. В России, конечно, все возможно. Только Севастополь, монументальные строения которого Екатерина видела собственными глазами, и по сей день стоит на своем месте, причем несмотря на многочисленные войны кое-что уцелело и с тех времен. Только днепровские пороги были впервые не уничтожены - а хотя бы выровнены - для этой поездки. Да и Екатеринослав, если уж на то пошло, какое-то время, пусть и незначительное, был столицей России, если не по статусу, так по духу. И все это - показуха? Воля ваша, только считать так было бы, мягко говоря, несправедливо по отношению к Григорию Александровичу Потемкину. Как и к тем, безвестным, людям, которые заложили основы городов, дорог и укрепили южгые рубежи России.

После этого путешествия Потемкин получил титул "князя Таврического", тут же воздвигнув в честь этого события дворец в Санкт-Петербурге. Таврический дворец, один из многочисленных памятников блестящего царствования Екатерины, был построен сообразно вкусам "Князя Тавриды", как тогда называли Потемкина не только в России, но и в Европе. Одноэтажный, дворец тем не менее представляется величественным, благодаря высокому куполу и прямоугольному саду, окруженному крытой колоннадой из шести поддерживающих фронтон колонн. Словом, дворец столь же своеобразен, сколь был и его хозяин, если верить, например, такому описанию современника:

"При великих свойствах Потемкина, нельзя не дивиться и противоположностям, кои имел знатный вельможе в нравственном своем поведении. Характер его с этой стороны был из самых странных, каковой едва ли можно в сравнении приискать в другом великом муже, поэтому нельзя почти верить, чтобы человек был в состоянии предаваться стольким непостоянным страстям, как Потемкин.

Люди, возраставшие с ним в молодости, обнадеживали, что он прихоти сии усвоил уже в совершенных летах, с приумножением его необычайного счастья, и что в молодости своей не оказывал он и следов такого нрава. Великое богатство, дозволявшее ему ежегодно издерживать свыше трех миллионов рублей, не в состоянии было доставить ему радость, чтобы он хотя один день в покое оным наслаждался. Он не щадил великих сумм для удовлетворения страстям своим, и прежде нежели что-либо доходило к его употреблению, он уже терял желание, побудившее его в первые мгновения сделать на то издержки.

Сколько странна была сия его перемена страстей, столько же быстро действовала и переменчивость его душевного состояния. Несколько раз в день можно было видеть его в полном веселии и удовольствии и столько же раз в совершенном унынии. Нередко случалось, что князь во время увеселений ясностью своего духа и радованием превосходил всех участвующих, но прежде нежели кто-либо мог вообразить, соделывался он столько унынен, как бы произошли с ним все несчастия в свете. Радость и огорчение с равномерной быстротой в нем действовать могли, и потому нельзя было воспринимать осторожности, чтобы заблаговременно избегать его гнева, поелику нрав его был вспыльчивый и действия оного следовали скорее, нежели можно себе представить.

Малость в состоянии была доставить ему несказанное удовольствие и опять малость могла на целый день повергнуть в несносную скуку. Он имел некоторые часы, в которые сердце его таяло, иногда от радости, иногда же от сострадания, ещё иные, в которые ему ничего не нравилось, не могло восстановить его понуренного духа. Он имел привычку непременно окусывать ногти, отчего всегда говорил сквозь пальцы и большею частью - наморщив лицо, а сие представляло в нем вид недовольный.

Чтобы не видеть уныние в лице других, Потемкин, особливо же в веселом духе, расточал свои сокровища, в другие же слезы невинности и бедности служили орудием к вящему раздражению его гнева. Но через несколько мгновений приходил он в состояние, в котором о поступке своем раскаивался. Вообще, кроме занятий по своей обязанности, ни к чему на свете примениться не мог."