Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы

Это была высшая точка карьеры Хирхуфа, хотя мы никогда не узнаем точно, какую царскую награду он получил за дар, который царь оценил столь высоко.

Хирхуф был не единственным вельможей, рисковавшим жизнью во внутренней Африке. Другой правитель юга по имени Себни рассказывает о своем путешествии вверх по реке по более трагическому поводу. В районе вторых порогов дикими племенами был убит его отец. Узнав об этом, Себни собрал своих людей и выступил на юг, чтобы отомстить. Он посчитался с убийцами, забрал тело отца и привез его назад в Элефантину. На границе он был встречен людьми царя, который послал отряд собственных бальзамировщиков, жрецов и плакальщиков, снабженных всем необходимым для похорон. Отдав последний долг отцу, Себни отправился на север поблагодарить царя и отвезти товары, которые доставил отец. Личное горе не заставило его забыть о долге.

Заслуживают упоминания и другие имена – Энинхет, флотский командир, зарезанный каким-то бедуином на берегу Красного моря; Пепинахт, который отбил его тело и привез назад в Египет. Такие люди, как Пепинахт, рисковали жизнью не ради красивого жеста. Если тело человека погибало, он умирал второй раз, окончательно и навсегда; не было вечной жизни для души, не имевшей смертного жилища, куда она могла бы возвращаться для питания.

Приключения Хирхуфа напоминают об еще одной из разнообразных забот египтолога. Вспомним туманные сведения, сохранившиеся от додинастического периода; казалось бы, теперь, с помощью материала надписей, мы можем решить все наши проблемы. Мы знаем о правителях Элефантины многое – их имена, товары, которые они искали, и даже куда они за ними ходили. В страну Ям.

Здесь-то и лежит загвоздка. Где находится эта страна Ям? Точнее, где она была? Некоторые археологи любят играть со словами; они являются авторами длинных статей о производных, значениях и произношении египетских существительных. Другим нравятся числа; это они пишут толстые тома о таких предметах, как хронология. А еще есть люди, которые предпочитают географические карты. Большинство из нас имеют знакомых, помешанных на картах и способных провести чудесный вечер наедине с таким увлекательным чтивом, как атлас. Если бы они были египтологами, они бы, вероятно, тоже спорили о Яме.

Такие детали, как километраж, столь дорогие современным путешественникам, не интересовали Хирхуфа и его друзей. Не было причин, которые заставляли бы их описывать местоположение стран, которые они посещали, когда каждый читающий их автобиографии прекрасно знал, где находились эти страны. Всемогущие боги, уж конечно, знали, и все грамотные обитатели Элефантины, наверное, тоже. Единственная цифра, приведенная Хирхуфом, – это время, которое отнимало путешествие в Ям и обратно, – около семи месяцев. Поскольку у нас нет сведений о том, как долго он там оставался, как быстро передвигался и в каком направлении (известно только, что в общем «на юг»), от этой цифры, очевидно, немного толку. Но не обманывайте себя. Египтологи пытались ее использовать, как использовали каждое свидетельство, которое удавалось получить. Хирхуф дает египетские названия областей, через которые он проходил на пути в Ям; но поскольку местоположение этих областей также неопределенно, информация остается неясной.

Большинство египтологов допускают, что Ям лежал на Ниле, но Хирхуф практически ни разу не говорит об этом. Один интересный пропуск в его истории может дать нам ключ – Хирхуф не упоминает об использовании лодок. Но так как Нил легко проходим вплоть до второго порога, странно, что он не продвигался по воде, если Ям был расположен в этом районе. Однако некоторые археологи помещают Ям выше второго порога.

Если мы изучим карту, то увидим другие причины, делающие такое размещение необоснованным. Во-первых, мы знаем, что еще во времена I династии цари Египта предпринимали военные походы в этот район. К эпохе VI династии область была исхожена египетскими войсками и торговыми караванами; путешествие туда не могло быть столь серьезным и опасным предприятием, каким, несомненно, было путешествие Хирхуфа в Ям. Во-вторых, не могло оно отнимать семь месяцев – разве что дорогой через Тимбукту.

Самое смелое предположение из высказанных до сих пор принадлежит А. Дж. Аркеллу, крупному авторитету по Судану и его археологии. Как египтолог, он знаком с надписями, как бывший комиссар Судана, хорошо знает область. Он отдает Хирхуфу должное за действительно крупное предприятие, ибо помещает Ям в районе современного Дарфура, расположенного далеко на запад от Нила примерно на широте шестого порога.

Есть старая караванная дорога, ведущая от Нила, близ Элефантины, в район Дарфура. Дорогой пользовались, по крайней мере, со времен Средневековья. Но Аркелл полагает, что ею пользовались и много раньше, а Хирхуф был одним из ее первопроходцев. Сегодня это мучительный переход через безводную пустыню, пугающий большинство путешественников. Однако караваны верблюдов и ослов еще проходят этот путь. Аркелл указывает, что регион не был таким безводным в древние времена, и добавляет, что даже сегодня караван в 300 ослов может его пройти, если 100 ослов понесут поклажу, 100 ослов – фураж и 100 ослов – воду. Хирхуф имел 300 ослов по крайней мере в одном из своих путешествий.

Самые интересные рассуждения Аркелла касаются названий областей, через которые Хирхуф проходил на своем пути в Ям. Он отождествляет некоторые из них с современными племенами, которые живут между Дарфуром и Нилом, хотя и не считает, что эти народы обязательно живут сегодня там же, где жили в древние времена. Другой аргумент состоит в том, что древний караванный путь был, вероятно, самой знаменитой дорогой, по которой с юга в Египет привозили слоновую кость. И Хирхуф говорит в одном месте: «Я стал на Дорогу слоновой кости».

Я нахожу теорию Аркелла в высшей степени любопытной, хотя, насколько мне известно, она не является общепринятой. Свидетельства в пользу любых теорий о Яме очень неопределенны; вопрос может так и остаться нерешенным, если археологические работы в Нубии не дадут нового материала. Мы едва поцарапали почву этого интересного региона, и проблема приобретает тревожную остроту в связи со строительством новой Асуанской плотины. (Текст написан до ее завершения. – Примеч. перев.) Самое известное место, находящееся под угрозой затопления, – это громадный пещерный храм Абу-Симбел с колоссальными статуями колоссального эгоцентрика Рамзеса II, но этот храм менее значителен, чем сотни меньших участков, которые могли бы дать ответ на множество нерешенных вопросов, связанных с деятельностью египтян в Нубии. Печально думать, что последнее слово о таинственной земле Ям скоро навсегда скроют воды Нила.

Маленький мальчик, который писал с таким восторгом о карлике для игр, не мог быть с самого начала сильным администратором. Страна управлялась матерью Пепи II и его дядей Джау, князем Тиниса. Но фикция божественного правления поддерживалась; закаленные и обветренные владетели-землепроходцы Элефантины и гордые правители других земель писали отчеты фараону-ребенку и с притворным смирением принимали его приказы.

Князь Джау не был коварным дядей. Он умело управлял царством и оберегал племянника с такой заботой, что Пепи II жил… и жил… и жил! Он правил более 90 лет, самый длинный срок правления, приписываемый царю Египта, да и любой другой страны. Следовательно, он достиг – или почти достиг – столетнего рубежа, когда умер.

Пепи мог бы сказать, с куда большим правом, чем Людовик XV: «После нас хоть потоп». Ибо когда он умер, вся крепкая, сложная, связная структура объединенного Египетского царства рухнула и начался период анархии. Мы отмечали начало тенденции: сильный монарх не может допустить равно сильных подчиненных, и даже в начале правления Пепи его вельможи присвоили себе степень независимости, иронически противоречащую лести, преподносимой божественному царю. В годы молодости Пепи центральная власть находилась в надежных руках. Но в последние 30 или 40 лет его правления эти руки все более слабели от старческой дряхлости.