Курский излом

Кроме того, бомбардировки оказывали сильное моральное воздействие на пехоту, особенно в сочетании с обстрелами артиллерии и тяжелых минометов в ходе контратак.

Одними из первых применили в боях на обояньском направлении дымовые шашки для имитации пожара танкисты 49‑й и 1‑й гв. тбр. В отчетах их штабов отмечается высокая результативность этого приема. Лишь появлялись первые струйки дыма над танком, вражеские летчики переключались на другие машины. Примером налета, который проходил по схеме, приведенной Руделем: бомбежка — обстрел «охотников» — прикрытие истребителей, можно считать удар 8 июля по изготовившимся к контрудару бригадам 2‑го тк в районе Сторожевое, Ивановский Выселок. Низкая эффективность этого налета (выведено из строя 6 танков, в том числе два из них сгорело, два подбиты в результате падения на них сбитых немецких самолетов) связана с тем, что большая часть боевых [772] машин была замаскирована под деревьями, а также с достаточно плотным огнем нашей зенитной артиллерии.

Но вернемся к событиям в полосе наступления 48‑го тк. Из всех соединений дальше других продвинулась его 11‑я тд вдоль обояньского шоссе. К исходу 8 июля, усилиями прежде всего танков и артиллерии 3‑го мк и 67‑й гв. сд, ее части были остановлены на северных скатах выс. 242.1. Отошедшие из района высоты в северном направлении 3‑я мбр, 49‑я и 180‑я тбр закрепились на рубеже: выс. 260.8, х. Ильинский. Без преувеличения к исходу 8 июля рубеж 1‑й ТА по обе стороны шоссе превратился в решето, и, главное, держать его уже было нечем.

Все бригады, оборонявшиеся перед фронтом 11‑й тд, понесли значительные потери. Так, только 453‑й и 451‑й мспб 3‑й мбр лишились убитыми, ранеными и пропавшими без вести 174 человек{731}. Учитывая малочисленность этих батальонов уже перед началом боя 8 июля, к исходу дня они превратились в роты. В 180‑й тбр, которая активно контратаковала и вела многочасовые дуэли с места с танками и штурмовыми орудиями врага на рубеже выс. 242.1 — ур. Становая, сгорели 38 танков, были полностью уничтожены все орудия иптаб и 3 ее автомашины, погибли и получили ранения 123 человека{732}. Столь же тяжелый ущерб был нанесен и другим действовавшим у шоссе бригадам.

В то же время наступление 3‑й тд практически приостановилось, по сути, она топталась на месте. Ее командование не могло похвастаться прорывами в несколько километров, как ее соседи, поэтому продвижение до 1 км уже считалось существенным. Около 15.00 начался отход 112‑й тбр на западный берег Пены, при этом ее мотопехота осталась в селе для удержания переправ. Полковник М. Т. Леонов докладывал:

«После отхода всех частей саперы заминировали дорогу и разобрали ограждения минных полей. На рубеже Пены бригада заняла оборону:

125‑й тб — (иск.) восточная окраина Березовка, безымянная высота в 1 км северо–восточнее Березовки. В батальоне осталось 9 Т-34 и 8 Т-70. Из этого числа один взвод Т-70 был выдвинут в боевые порядки 112‑й мспб к берегу Пены для удержания моста на западной окраине Сырцева и недопущения переправы противника на западный берег.

124‑й тб — на рубеже безымянная высота в 1,5 км северо–восточнее Березовки. Один взвод Т-70 был выдвинут к берегу [773] Пены в боевые порядки 112‑го мспб для тех же целей, что и взвод 125‑го тб.

112‑й мспб с двумя взводами танков — на западном берегу Пены на фронте между южным и северным мостами через Пену на западной окраине Сырцево.

Иптаб — на северных скатах безымянной высоты в 1,5 км северо–западнее Березовки фронтом на северо–восток, седлая дорогу Березовка — Верхопенье. До конца дня противник особой активности не проявлял. Бригада вела огневой бой с танками и пехотой врага, не допуская к переправам»{733}.

Генерал Вестховен немедленно отреагировал на это и направил следующее сообщение в штаб 48‑го тк: «3‑я тд заняла выс. 218.5 юго–восточнее Сырцево. 1‑й батальон 3‑го грп проникает в восточную часть Луханино. Разведбатальон меняет направление и двигается южнее Луханино, чтобы с юга очистить северную часть села. У Алексеевки оставлен заслон»{734}.

Вывод бригад М. Т. Леонова в излучину уплотнил войска на правом берегу Пены у Сырцева и существенно укрепил здесь оборону, так как 3‑я тд с приданным ей фузилерским полком после очередного удара протаранила позиции 1‑й мбр полковника Яковлева, оборонявшей район Луханино, и часть ее сил попала в окружение вместе с начальником штаба. После войны Д. А. Драгунский вспоминал:

«На десятки километров бушевало море огня. От бомбовых ударов, разрывов артиллерийских снарядов, танковых атак содрогалась белгородская земля.

Крепко досталось в тот день и нашей бригаде. 2‑й мсб, после гибели своего комбата М. Т. Долженко и выхода из строя двух командиров рот, с боями отошел на несколько километров, в сторону Верхопенья.

Не удержался на своих позициях и 3‑й батальон. Командир бригады вместе с 1‑м батальоном Долгова, отойдя в реденький дубняк, продолжали ожесточенно сопротивляться. Им удалось отразить несколько вражеских атак, и только с наступлением темноты они отошли за речку Пена.

Я по–прежнему находился в 14‑м танковом полку. Генерал Кривошеий приказал мне руководить боем на правом фланге бригады и совместно с соседней 10‑й мбр не допустить прорыва противника к Верхопенью и далее на Ивню.

Зацепившись за небольшой хуторок и господствующую высоту, танкисты успешно отражали вражеские атаки. За этот день мы подбили до полутора десятков танков и самоходок. [774]

Но к вечеру 8 июля положение нашего полка резко ухудшилось. В строю остался примерно десяток танков. Соседняя бригада не выдержала натиска врага и отошла на другой рубеж. Наш танковый полк также не смог закрепить позиции. Связь с батальонами не была восстановлена, бронебойные и подкалиберные снаряды иссякли. Накопилось много раненых. Мы оказались словно на каком–то острове, вокруг которого бушевало огненное море. Оставаться на этом рубеже не было уже никакого смысла, надо было прорываться к главным силам бригады. Прикрывшись небольшим танковым заслоном, мы двинулись к реке Пена. Переправившись на противоположный берег, неожиданно очутились неподалеку от немецкой танковой колонны, которая обошла правый фланг корпуса и вышла к нам в тыл.

Притаившись в одном из глубоких оврагов, я стал связываться со штабом бригады, но это оказалось нелегким делом — слышимости не было. Пришлось с радистами выскочить на пригорок, развернуть там антенное хозяйство и ловить свой штаб. Нам повезло: связь была установлена. Переговорив со своим заместителем Константином Яковлевичем Дмитриевским, я выяснил, что мы находимся в десяти километрах от штаба 1‑й мбр. От него же узнал о переходе бригады к обороне южнее Ивни и Курасовки»{735}.

Захват района Луханино заставил командира 6‑го тк выдвигать в оборону по западному берегу новые силы и укреплять участок перед левым крылом 48‑го тк. На левый фланг 6‑й мсбр, для усиления стыка с 10‑й мбр в район Спицын, (иск.) роща западнее Сырцева, он выдвинул ее 1‑й мсб. К Сырцеву, на ОП восточнее Березовки, вывел две батареи артдивизиона 6‑й мсбр, с задачей не допустить прорыва танков противника из Сырцева на западный берег. Согласно донесению полковника Шимановича, начальника штаба 90‑й гв. сд, в 15.45 30 танков с батальоном фузилерского полка с восточных окраин Сырцева ворвались в село и овладели районом школы, но перешедшие в контратаку подразделения 274‑го гв. сп совместно с 245‑м отп к 17.00 отбросили их на рубеж: 700 м южнее школы. Оборона села была выстроена очень удачно, с учетом местности. Одновременно по наступающему противнику вели огонь танки и средства ПТО 245‑го отп, трех бригад 3‑го мк: 10‑й мбр, 6‑й мсбр и 112‑й тбр, а также 274‑го гв. сп (без двух батальонов). К 19.00 штаб 48‑го тк получил сообщение из 3‑й тд, суть которого сводится к следующему:

«…удалось прорваться в Сырцево. В селе идут ожесточенные бои за каждую избу. Сильный вражеский артиллерийский и противотанковый огонь с западного [775] берега мешает переправе. И в Луханино наступление идет трудно. Несмотря на сильное сопротивление пехоты, систем залпового огня и противотанковый огонь, 3‑й усиленный полк с трудом прорывается с восточного берега во вражескую систему обороны на северном берегу»{736}.